Статьи

В последние дни в ряде российских СМИ активно муссируется информация: некое украинское предприятие не вернуло российскому Внешэкономбанку (в лице его украинской «дочки»– Проминвестбанка) кредиты на сумму около 54 млн долларов. Можно сказать, что разгорелась самая настоящая информационная война вокруг этого, скажем так, не самого крупного экономического спора в масштабах страны.

Некоторые российские источники указывают, что одной из заинтересованных сторон этого конфликта стал российский предприниматель с неоднозначной репутацией Владимир Палихата. Более того, в этих публикациях акцент делается на то, что якобы Палихату притянул в это дело управляющий Проминвестбанка (ПИБ), менеджер из России Виктор Башкиров. Если это правда, то получается весьма парадоксальная ситуация. Самого Виктора Башкирова сегодня на Украине обвиняют в том, что он якобы довёл подведомственный ему российский актив до ужасного состояния. О качестве управления говорит уже тот факт, что Пром­инвестбанк под руководством Башкирова все свои показатели ухудшил в разы. Отсюда сам собой напрашивается вопрос: не для того ли Башкиров начинает привлекать к этому процессу человека с тёмной историей, чтобы как-то поправить своё положение? Если это так, то насколько это закономерно и насколько такая политика может оказаться эффективной?

Если судить по публикациям, то пока кроме репутационного ущерба Пром­инвестбанк не получил ничего. Более того, украинские СМИ начали открыто обвинять Башкирова в том, что при его руководстве капитал вверенного ему банка начал таять с угрожающей скоростью. А вот личный капитал Башкирова, наоборот, за это время вырос. Собственно, для того чтобы найти ответы на эти вопросы, я и выехал на Украину.

После командировки и общения с представителями деловых кругов у меня есть все основания утверждать, что ситуацию от имени Проминвестбанка (и, значит, опосредованно ВЭБа) действительно пытается решить российский предприниматель Владимир Палихата. Более того, эту информацию, судя по всему, не особенно скрывают и в России. А это уже совсем другой поворот. Дело в том, что, как я писал в прошлом расследовании, Владимир Палихата, с моей точки зрения, человек, который нанёс серьёзный ущерб национальной безопасности России. Здесь уже даже не важно, с умыслом он это сделал или нет, но факт остаётся фактом – с ним опосредованно связаны серьёзные попытки уничтожить ряд предприятий, производящих редкие и уникальные комплектующие для стратегического российского оружия, прежде всего ракет «Тополь», «Булава» и «Искандер».

Я убеждён, что Палихата – это человек, с которого за всё учинённое им в начале 2000-х необходимо сурово спросить. Яутверждаю, что это необходимо сделать, так как тут вопрос национальной безопасности – такие вещи нельзя прощать. Предательство интересов своей страны не имеет срока давности. И вот теперь встаёт вопрос: почему государственными интересами российского банка на Украине озаботился вдруг такой человек? Тем более что ни сам ВЭБ, ни, что самое интересное, Пром­инвестбанк абсолютно никак не муссируют эту тему? Почему-то этим делом занимается человек с очень непрозрачным прошлым – Владимир Палихата? Так ли уж здесь всё бескорыстно?

Банк, который почти лопнул

Чтобы понять истоки этой истории, необходимо вернуться на несколько лет назад – в кризисный 2008 год. Накануне кризиса Проминвестбанк считался одним из самых устойчивых банков Украины. Он твёрдо занимал шестую строчку, и его владелец, бизнесмен Владимир Матвиенко, любил подчёркивать, что это чуть ли не единственное кредитное учреждение страны без иностранного участия. И, в общем-то, до кризиса, насколько можно понять из открытых источников, этот предприниматель не собирался продавать свой банк. И вдруг в 2008 году произошла неожиданная смена владельца– основным акционером стал российский ВЭБ. ВЭБ, что называется, вошёл очень технично – до последнего мгновения никто не знал, что именно российский банк станет новым владельцем одного из самых интересных банковских активов Украины. ВЭБ назначил собственного управляющего – им стал мало кому известный в России менеджер Виктор Башкиров.

И здесь есть небольшая деталь, которая очень важна для понимания всего происходящего в дальнейшем. Как утверждает Галина Рудская, руководитель ООО «Восход», с которой я встретился на Украине, в переходный период Владимир Палихата сотрудничал с Проминвестбанком. Но, после того как ВЭБ зашёл в украинский банк, этот человек в кратчайшие сроки был устранён из всех реестров. То есть репутация этого человека в России такова, что терпеть его на своей территории не желает ни один серьёзный игрок. И речь идёт в данном случае даже не о том, что его боятся – что такое какой-то Палихата для ВЭБа? – а о том, что неизвестно, чего ждать от такого человека. По моей информации, озвученной в ряде украинских источников, новый собственник в лице ВЭБа предпринял очень жёсткие действия, чтобы расстаться с миноритарным акционером с «подмоченной» репутацией.

И, собственно, после этого до 2013 года о Владимире Палихате никто не слышал, пока в российских и украинских СМИ не начался информационный «наезд» на украинские компании, которые обслуживаются в ПИБ, в частности «Восход», которую обвинили ни много ни мало в присвоении почти 54 млн долларов, принадлежащих российскому государственному банку. Собственно, это была вся предыстория, а вот теперь непосредственно сама история.

С пафосом продешевили

Ещё раз подчеркну: весь пафос «разоблачительных» статей заключался в том, что он не возвращает государственные российские деньги. Поэтому давайте, собственно, разберёмся, что произошло с этими злополучными кредитами. Галина Рудская показывает мне переписку с Проминвестбанком и объясняет собственное видение проблемы:

– Кредит, о котором идёт речь, был взят ещё при прежнем собственнике банка в 2007 году. Сумма должна была быть получена двумя траншами – примерно по 500 млн гривен каждый (450 млн грн). Кредит мы должны были использовать на строительство объектов коммерческой недвижимости и на расширение сети продуктовых магазинов под названием «Обжора». Первый транш мы получили и использовали по прямому назначению, начали строить ряд бизнес-центров. И часть из них ввели в эксплуатацию. Но в 2008 году в Пром­инвестбанке сменился собственник, и нам по разным причинам начали отодвигать выплату второй части транша. Компания обслуживала всё тело кредита, хотя половина выданного кредита была заморожена в недостроенной недвижимости и незаконченных проектах по причине того, что банк не выдал вторую часть транша. А в 2013 году уже у нас возникли финансовые трудности, как мы считаем, совершенно объективные, так как вся Украина вошла в тяжёлый кризис. Обороты резко упали, и мы на какое-то время стали испытывать сложности с обслуживанием кредита. Более того, поскольку мы всегда были добросовестными заёмщиками и, кроме того, являлись компанией, где, что называется, всегда были «живые деньги», мы рассчитывали, что Пром­инвестбанк пойдёт нам навстречу и реструктуризирует долг. Мы неоднократно обращались в ПИБ, чтобы выйти на переговоры о реструктуризации долга или найти другие законные пути решения создавшейся ситуации, но ответа не было. И фактически нас поставили перед угрозой банкротства.

При этом Галина даёт мне понять, что считает действия банка не совсем этичными – на Украине не так много стабильно работающих предприятий, с её точки зрения, можно было бы и пойти навстречу, хотя бы для того, чтобы сохранить несколько тысяч рабочих мест в экономике страны. Но банк решил по-другому и обратился с иском в суд о взыскании залогового имущества. И вот тут-то и вышла осечка – суд отказал Проминвестбанку. Почему? Потому что банк не предоставил тот самый второй транш и соответственно не может выдвигать требования о взыскании залога, так как залог ещё, грубо говоря, не доведён до ума. То есть не построен. Вот так.

Иными словами, арбитражный суд посчитал, что в данной ситуации грубый тактический просчёт совершил сам банк. И, более того, даже на этой стадии ничего страшного не произошло – на самом деле, казалось бы, обычный бизнес-конфликт. Причём в этой плоскости вполне себе цивилизованный.

Поскольку с судами у Проминвестбанка вышла осечка, то отсюда вытекает вполне логичное решение – садиться за стол переговоров, так как это выгодно обеим сторонам. Но, судя по всему, именно на этой стадии конфликт и вышел из цивилизованной плоскости.

Галина показывает мне переписку с банком, где Проминвестбанк официально отказывается вступать в переговоры со своим заёмщиком.

– Вместо этого нам дают неофициально, через руководящих менеджеров, понять, что вести переговоры будет уже вышеозначенный Владимир Палихата. Причём никаких официальных документов Палихата так и не предоставил,– рассказывает мне директор «Восхода». – Со мной он не пожелал встретиться, а стал пытаться выйти на некоторых наших акционеров.

По словам Галины, в компании «Восход» несколько владельцев. И на одного из них неоднократно и настойчиво пытался выйти г-н Палихата.

– Я не знаю, произошла у них встреча или нет. Но я, со своей стороны, официально затребовала у Проминвестбанка подтверждения полномочий Владимира Палихаты. Мой запрос был проигнорирован. А после этого на нас и начался «наезд» в российских СМИ. Честно говоря, мы этой грязью возмущены просто безмерно и сегодня готовим открытое письмо руководству ВЭБа, чтобы спросить: оно вообще в курсе того, что происходит в их украинском филиале Проминвестбанка?

Вот такой поворот. Получается, мало того, что банк, мягко говоря, сам создал тупиковую ситуацию с банкротством, неправильно оценив судебные риски, так ещё и обратился к известному своими жёсткими мерами человеку, которого в своё время к тому же вывел из состава акционеров.

Галина задаёт мне риторический вопрос:

– Чисто с юридической точки зрения каким образом без нашего участия банк наделил Палихату полномочиями по сбору долгов? Перепродал долг, дал доверенность? Или что это? Ведь тут есть ещё один момент, который надо учитывать. Мы написали в центральный офис ВЭБа о том, что готовы на любые переговоры о возвращении долга. Но из центрального офиса ВЭБа ответили, что это не их полномочия, а полномочия ПИБ. А в свою очередь в Киеве чётко нам дают понять: все переговоры будет вести Палихата – никаких залогов, давайте деньги. Знаете, у меня тут чисто риторический вопрос из-за этой позиции возникает: а нет ли здесь коррупции? И вообще, вы представляете уровень ведения дел в банке, владельцем которого является государственный ВЭБ, – привлечь к выбиванию долгов человека с сомнительной репутацией? А ведь это один из крупнейших банков России, где в правлении сидят первые лица государства! Как на фоне сотрудничества стран государственный банк ведёт дела подобным образом? Иведь поглядите: из-за подобного способа ведения дел речь уже идёт о судьбе всего Проминвестбанка. Он ведь стал давно уже убыточным, разве в Москве это не видят? Ещё пять лет назад это был один из лучших банков страны. И поглядите, во что его превратили – какая-то, прошу прощения за выражение, крыша для рейдеров! – резюмирует бизнес-леди с горечью.

Согласитесь, картина получается очень полная. И очень неоднозначная для репутации российского банка.

А где государственные деньги?

Если вы думаете, что это вся история, то ошибаетесь. Во всех этих событиях есть ещё один персонаж, которого нельзя оставлять за кадром. Это управляющий Проминвестбанка российский менеджер Виктор Башкиров. Именно он, по словам Галины, передал неофициальные полномочия Владимиру Палихате по «выбиванию» долгов из «Восхода».

– Таких неофициальных переговорщиков нанимают только в одном случае, когда у наёмных менеджеров появляется собственный интерес, – комментирует мне ситуацию кандидат социологических наук Сергей Кузнецов.– Посмотрите на ситуацию: банк в лице управляющего не заинтересован в цивилизованном решении спора, не заинтересован в сохранении стабильного предприятия. Он всё переводит в теневую плоскость, а когда мы отказываемся и просим официальных полномочий, начинается грязная атака в российских СМИ.

И вот здесь сразу встаёт вопрос: а центральный офис Внешэкономбанка в Москве в курсе того, что вытворяет их наёмный менеджер на Украине? Он санкционировал эту пиар-кампанию или нет? Украинская компания вполне обоснованно хочет получить официальный и публичный ответ от руководителя этого банка Владимира Дмитриева. И здесь мы подходим к тому, с чего я начал, а именно: как эта вся история сказывается на политическом климате между Россией и Украиной. Дело в том, что Виктор Башкиров принимал в 2008 году вполне себе стабильный банк, а летом 2013 года было объявлено о фактическом банкротстве этой «дочки» ВЭБа. Причём сам процесс произошёл как-то очень странно – только за один квартал объём безнадёжной задолженности Проминвестбанка значительно вырос! Потрясающий факт, и вот что об этом пишет заместитель председателя банковского комитета Верховной рады Украины Степан Кубив в журнале «Форбс»:

«Они (Проминвестбанк. – Ред.) знали о росте безнадёжных кредитов заранее и начали к нему готовиться. Если банк имеет убытки и не увеличивает капитал, он не может выдавать крупные кредиты в одни руки». Согласно отчётности ПИБа, максимальный размер кредитного риска на одного контрагента (норматив Н7) на 1 июля 2013 года достиг 21,4% регулятивного капитала. Это значит, что кому-то из своих клиентов ПИБ, чей регулятивный капитал равен 5,2 млрд гривен, выдал 1 млрд гривен. Максимально допустимое значение Н7 – 25%. Декларируя убыток, банк вынужден уменьшить размер капитала и рискует нарушить нормативы НБУ. «Или ему придётся просить клиента вернуть часть кредитной задолженности досрочно», – констатирует Кубив.

Перевожу, что называется, на русский для неискушённого читателя: Кубив фактически намекает на некую сомнительную составляющую, поскольку Проминвестбанк якобы вывел куда-то на сторону миллиард гривен на грани собственных возможностей, рискуя нарушить условия и ставя под удар банковскую лицензию, и не хочет официально объяснить, куда (кстати говоря, другие украинские СМИ открыто пишут в данном случае о возможном выводе средств, предоставленных Пром­инвестбанку Национальным банком Украины). И вот здесь нужно объяснить: Степан Кубив считается «мозгом» нынешней оппозиционной коалиции, которая захватила Майдан. Иболее того, Кубив, как ярый сторонник евроинтеграции, считает, что движение в сторону России – это очень плохо. В частности, он часто комментирует процесс интеграции финансовых институтов наших стран – за последние пять лет на Украине прочно обосновался ряд крупных российских банков, включая Сбербанк, ВТБ и ВЭБ. И в качестве подтверждения своего тезиса он приводит историю Проминвестбанка: российский государственный банк, пользуясь жёсткими технологиями, прибирает к рукам стабильный украинский ПИБ и через пять лет фактически доводит его до банкротства– путём вывода средств из банка. Причём средств государственного бюджета Украины. При этом управляющие банками, «заброшенные» из России, совершенно не заботятся об интересах экономики страны.

И знаете, Кубиву верят, потому что, во-первых, человек, уважаемый на Украине (вроде нашего Геращенко). Аво-вторых, возразить нечего. По факту всё именно так. По крайней мере история с «Восходом» и кредитами это подтверждает. И более того, на этом фоне местная пресса очень любит обсуждать фигуру самого Виктора Башкирова. В частности, его моральный облик: мол, приехал на Украину чуть ли не «в тапочках», а сегодня обзавёлся многочисленной охраной, «Мерседесами», яхтами и вообще ведёт себя даже не как старший брат, а гораздо хуже – как-то уж очень высокомерно. И я так понимаю, почву для таких жёстких оценок украинской прессе Виктор Башкиров действительно даёт. Но об этом, возможно, уже в следующей публикации.

А заканчивая эту часть, я хочу задать вопрос руководству ВЭБа: судя по приведённым выше фактам, речь действительно идёт о потере огромных государственных средств России – в виде банкротства целого филиала в соседней стране, имеется в виду Проминвестбанк. И ВЭБ как-то на это реагирует или всё закончится «грязными наездами» в российской прессе? Сегодня, когда президенты двух стран договорились, возможно и украинским, и российским банкам надо повернуться лицом к украинским заёмщикам. Ведь с братским народом надо дружить на всех уровнях.

Информация о материале

Опубликовано: 22 января 2014

Внутриполитическая позиционная война пережила фазу новогодних и рождественских праздников. Ситуация в стране так и осталась прежней, когда два противоборствующих лагеря не идут на диалог, а работают исключительно на взаимное истощение и в психологическом, и в ресурсном, и в сугубо бытовом плане. Тактика внутреннего раскола Евромайдана не привела к каким-либо весомым результатам, впрочем, вертикаль власти также не посыпалась, хотя и наиболее ослаблена за последние годы. Сторонники силовых сценариев говорят охотно и громко, чего не скажешь о провластных миротворцах. А жесткие действия того же «Беркута» никаких изменений с прошлого года не претерпели, и нивелировать атаки спецназовцев способно разве что огромное численное превосходство митингующих, окруживших их со всех сторон. Что, собственно, подтвердила ситуация под Святошинским райотделом милиции в Киеве на прошлой неделе. Так что главным козырем оппозиции остается исключительно мирное сопротивление власти, «ястребы» которой не прочь провоцировать напряжение. Конструктивной части протестующих пока удается сдерживать порыв своих радикалов, желающих отреагировать на провокации, но в любой момент может сыграть сугубо человеческий фактор моральной и физической усталости, который способен прямо отразиться на обострении политической ситуации.

Найти точки соприкосновения не удается не только на улице (что немудрено), но и в Верховной Раде — наивысшей в стране и всеми признанной площадке для политических дискуссий. Несмотря на то, что Партии регионов жизненно важно разморозить бюджетный процесс, она не идет навстречу даже наименьшим требованиям оппозиционеров, например в части создания очередной временной следственной комиссии ВР. Судя по тому, что три оппозиционные фракции с первого дня работы парламента в новом году заблокировали его президиум, у ПР вместе с КПУ есть голоса для принятия госбюджета-2014. Случаи единичных побегов из «бело-голубого» лагеря не превратились в устойчивый тренд, то есть о переформатировании парламентского большинства под давлением Евромайдана пока не может быть и речи. Следовательно, идея вернуться к украинской Конституции в редакции 2004 года так и осталась голой идеей, а не реальным выходом из политического кризиса.

В данном ключе оппозиции действительно пора переходить от тактики обнародования мегапрожектов, имеющих мало общего с нынешней реальностью, к демонстрации постоянных успехов в малых делах, способных держать высокий градус оптимизма. До сих пор ведутся пространные диспуты о революционном или эволюционном пути Евромайдана, при этом активисты ежедневно сталкиваются с прессингом в свой адрес со стороны правоохранительных органов и судебной системы и явно требуют квалифицированной и фундаментальной защиты. Именно в этом аспекте скрывается кризис доверия к политическим лидерам Евромайдана, который власть своими стараниями прежде всего в разрезе перманентных нападок и дискредитации норовит повернуть в свою пользу. Всеукраинское объединение «Майдан» было создано в том числе для недопущения преследования участников протестов, так что от эффективности работы в этом направлении прямо зависит и преодоление усталости евромайдановцев, и добротность прививки от последующих разочарований. И делать это приходится не в достаточно комфортных условиях, когда хотя бы действует принятый конституционным большинством ВР закон об амнистии участников Евромайдана, а в атмосфере бесконечного и всеохватывающего давления, переходящего, как в случаях с Татьяной Черновол, Андреем Ильенко, Юрием Луценко и другими, менее известными активистами, в откровенное насилие.

У власти с кризисом доверия также проблемы. Охваченные протестными настроениями граждане априори не слышат любые ее аргументы. Для лояльной к Партии регионов части населения пока удается масштабными провластными информкампаниями сбрасывать негатив с власти на оппозицию, но лишь частично, кратковременно и не бесповоротно. Ведь корень проблем не в Евромайдане, который является лишь следствием игнорирования общественного недовольства, характерного, кстати, для всех без исключения украинских регионов. К тому же у власти есть очень серьезная проблема — отсутствие нормальной внутренней коммуникации. Зачастую правая рука не знает, что делает левая, одна «говорящая голова» ПР противоречит другой, а влиятельные партийцы просто отмалчиваются. С таким подходом кризис доверия переходит из внешнего круга сочувствующих на сугубо внутрипартийные вертикали и горизонтали. И тут информационной кампанией уже вряд ли поможешь.

В условиях нынешнего украинского кризиса старая формула «Хочешь мира — готовься к войне» явно неприменима. И власти, и оппозиции нужно сделать по ощутимому шагу назад, иначе нельзя будет достигнуть даже прообраза примирения. Начинать надо с мелких компромиссов и при этом сохранять тотальное спокойствие. Всякие непродуманные действия, предпринятые любой из сторон, вызовут сильное общественное напряжение с реальным балансированием на краю пропасти. И дразнить судьбу здесь не нужно, тем более что неконтролируемый хаос и всеобщую панику, от чего пострадают все без исключения, нельзя считать чьим-то сознательным планом внутри страны. Но именно к реализации такого никому невыгодного сценария приводит взаимное нагнетание страстей. Поэтому сегодня стержневое украинское кредо принимает банальную форму: «Хочешь мира — первым пойди навстречу». И тогда тотальная усталость исчезнет с политических горизонтов, как страшный сон.

Информация о материале

Опубликовано: 22 января 2014

Дары волхвов в тренде этого сезона. Пока в Москве публика убивается, выстаивает, прикладывается, разбрасывает и высмеивает якобы найденную на Афоне реликвию, украинское религиозное ведомство само разыграло пародию на Трех Царей. Аккурат в Навечерие Рождества оно прислало свой собственный "дар" Украинской греко-католической церкви — письмо с угрозой судебного преследования за богослужебную деятельность на Майдане.

Совершенно естественно, после публикации этого письма, Минкульт на несколько дней стал притчей во языцех. Для всех — от рядового гражданина до президента страны. И поделом. Казалось бы, привычная к чиновному идиотизму украинская публика открыла новые грани таланта своего госаппарата.

Нет смысла подробно комментировать сам документ. Все уже сказано — и о форме, и о содержании. К общему хору, обвиняющему Минкульт и его религиозное ведомство в безграмотности, предвзятости и склонности к блефу, можно только присоединиться. Да, безграмотно, непрофессионально и, главное, смешно до колик — ведь ни одной угрозы, содержащейся в письме, Минкульт выполнить не в состоянии. А что может быть смешнее (и глупее), чем лай Моськи на слона?

Впрочем, есть в этом документе кое-что интригующее. Его авторы и участники фарса странным образом путаются в показаниях. О том, что отдел по делам религий готовил подобный документ, поговаривали. Но ожидали, что он будет адресован всем украинским церквям, присутствующим на Майдане. Кроме того, обнародованный документ по содержанию и стилю, говорят, сильно отличается от "рабочей версии". Кто же был талантливым редактором, превратившим сухой чиновный документ в "наезд"? И тем человеком, который сделал объектом этого "наезда" именно греко-католиков? Почему документ, адресованный предстоятелю пятимиллионной церкви, подписал замминистра Кохан, а не сам министр Новохатько? И кто же были те граждане, которые "сильно жаловались" на деятельность священников УГКЦ на Майдане? Члены "группы Догнала", как сказал начальник отдела по делам религий в одном из своих комментариев? Или СБУ, как сказал тот же начальник во время слушаний в ВР? Или еще кто-то третий?

И, кстати, почему за все и всех отдувался только отдел по делам религий? Никого выше начальника отдела по делам религий нам на растерзание не выдали. Даже замминистра, подписавшего письмо, никто не заставил комментировать и оправдываться. Не говоря уже о министре. Виновными назначили мельчайших сошек, незаметнейших винтиков государственной машины — вот кого выставили на всеобщее обозрение, освистание и бичевание.

Нет, поделом, конечно. И это было даже с какой-то точки зрения познавательно — посмотреть на этих чеховских персонажей, вытянутых под свет софитов из уютных кабинетов. Но, простите, неубедительно. Ведь и ежу понятно, что эти люди отнюдь не по собственной инициативе состряпали этот документ. Их можно упрекнуть только в одном — в том, что они оказались "государевыми людьми", готовыми обслуживать политические интересы кучки негодяев, способных ради сохранения власти развязать религиозную войну.

Этот фарс оказался по-своему полезен. Теперь мы без труда можем разделаться с парочкой мифов. Например, с мифом о безобидности нынешнего отечественного "религиозного ведомства". Сколько было сломано копий на тему нужно/ненужно! Это ведомство постоянно реформировали, редуцировали, передавали его функции то туда, то сюда. В конце концов, превратили в маленький отдел самого незаметного и никому неинтересного ведомства — Министерства культуры. Дальше падать некуда. Его полномочия и технические возможности свели к минимуму. Где уж тут политику делать. И все равно при каждом ближайшем рассмотрении вылезают уши комитета по делам культа — славного сталинского органа, созданного для контроля над церковью и верующими.

Еще один часто повторяемый миф — наш самый либеральный в мире (а может, и в целой галактике) — закон о свободе совести. Нет, я не стану оспаривать его либеральные достоинства — пускай этим занимаются специалисты. Миф заключается в том, что все достоинства нашего законодательства в религиозной (как и любой другой) области не имеют ни малейшего значения. Когда закон из обязательного для всех становится избирательным, уже неважно, хорош он или плох — лучше бы его не было вообще. Если "крестный ход против евросодома" не привлекает внимания "защитников закона", а "молитвенная палатка" (кстати, межконфессиональная, а не "принадлежащая УГКЦ") становится поводом для угрозы судом — не надо сказок о "хорошем законе". Вообще сказок о законе не надо.

Как и мифов о "команде профессионалов". Все, в чем чиновничий аппарат достиг небывалых профессиональных высот — умение брать под козырек и делать любую дрянь, какую от него потребуют "сверху", не считаясь ни с политической стратегией, ни даже просто с ближайшими последствиями. Не знаю, в чем тут дело — в неумении считать или уверенности в том, что считать — прерогатива начальства. Наблюдаемая во всех сферах деградация госаппарата не обошла стороной и религиозное ведомство.

В основном именно непрофессионализм стал лейтмотивом оглушительного "неодобрямса", прокатившегося по СМИ после пресс-конференции верховного архиепископа УГКЦ Святослава Шевчука. По этому поводу не высказался только ленивый. И только ленивый не отделал на все корки чиновников, совершивших эту гомерическую глупость. Черту подвел сам президент Украины, высказавшись в том смысле, что "и вы плохие, и закон у вас плохой".

Закон действительно оказался плох — тут с Виктором Федоровичем не поспоришь. Хотя несознательные элементы из чиновников пытались это сделать, в очередной раз пропев дифирамб "самому либеральному в мире" закону. Закон оказался плох для нынешней власти уже тем, что никакой возможности реально кого-то ущучить, он не дает. И религиозное ведомство оказалось плохо тем же — полной неспособностью прижать "кого надо" к ногтю. Ну и зачем они такие? Поэтому в речах высоких госчиновников прозвучали интересные — и, увы, в основном пропущенные публикой, — идеи. Как то: пересмотреть закон о свободе совести и вернуть в политическое поле страны Государственный комитет по делам религий. Для повышения, так сказать, профессионального уровня. Что обязательно и неизбежно повлечет за собой расширение полномочий власти в области "государственного управления религией". Плавали, знаем.

На первый взгляд, президент внес прекрасное предложение — разрешить верующим молиться там, где им захочется. Ради чего, якобы, надо пересмотреть закон. Звучит благородно. Но, дорогие доны, не спешите обманываться. Дело в том, что нынешний закон никак не запрещает верующим "молиться, где им захочется". Никакой закон им для этого и не нужен. Достаточно гарантированного Конституцией права. Люди имеют право на свободу собраний. А священник имеет полное право находиться со своими прихожанами там, где они собрались, и обеспечивать их духовные потребности. Если запретить ему это делать, он уже не будет священником — он станет частным лицом в карнавальном костюме. Если говорить с точки зрения верховенства права, никаких оснований для претензий у Минкульта к УГКЦ быть не может — до тех пор, пока право верных УГКЦ на Майдане не противоречит правам всех прочих. А если противоречит — то в суд могут подать именно они, обиженные граждане. А не обиженный Минкульт.

Да, закон о свободе совести накладывает ограничения на проведение богослужений и религиозных обрядов вне храмов, частных владений, кладбищ и крематориев. Но лишь по той причине, что они сопровождаются большим скоплением народа. Скопление народа на Майдане спровоцировано не богослужениями УГКЦ. И богослужения УГКЦ (как и прочих церквей) ничьих прав там, на Майдане, не попирают.

А вот "президентское поручение о пересмотре закона", прозвучавшее на всю страну, может вылезти церквям боком. Возможно, в нем появится строчка о "разрешении молиться". Но что кроме нее? Напомню, что церкви и религиозные организации в последнее время изо всех сил отбивались от попыток поменять действующий закон о свободе совести — а попытки эти инициировались как раз партией власти. В частности, протест церквей вызывает желание ввести статус юридического лица для целых церквей. В ситуации, которую мы наблюдали на этой неделе, это дало бы возможность государству из-за "незаконных богослужений" одного священника притянуть к суду целую церковь, и угроза "лишения лицензии" больше не была бы блефом.

Впрочем, это все слишком тонко для нашей власти, выступающей в последнее время на политических подмостках со слоновьей грацией. Угроза в адрес УГКЦ имеет отчетливую истерическую нотку. По всей видимости, мы стали свидетелями провокации, причем разыгранной так топорно, что даже не отличающиеся изяществом вкуса заказчики оказались смущены.

Каждое госведомство страны по мере своих сил (и слабостей) выполняет приказ — давить на всех, "кто на Майдане". Присутствие УГКЦ там весьма заметно. К тому же с ними проще всего — против УГКЦ у Минкульта есть "группа Догнала". На нее и ссылались поначалу чиновники, оправдывая избирательность в применении закона — члены УП ГКЦ, мол, пожаловались. Но всплывшая во время парламентского дознания версия вмешательства СБУ говорит о том, что "группа Догнала" стала только поводом. УГКЦ была избрана целью по другим причинам.

Наиболее вероятная — попытка власти возмутить население Западной Украины. Еще точнее — разжечь сепаратистские настроения в регионе. Очень уж метко нанесен удар — по церкви. А трепетное отношение ко всему, что связано с религией и церковью в Западной Украине известно каждому. К тому же "адресный наезд" на УГКЦ оказался только прологом — теперь у нас есть целый букет инициатив, бьющих Западную Украину по прочим болевым точкам. Депутаты "большинства" вспомнили все — от "определяющей роли СССР" до признания ОУН-УПА фашистской группировкой. Да, возможно, власть таким образом купила голоса КПУ "за бюджет". Но при этом она еще и выполнила, наконец, свои предвыборные обещания восточноукраинскому электорату. А также стала окончательно чуждой (чтобы не написать — омерзительной) гражданам Западной и отчасти Центральной Украины.

Удар по УГКЦ — возможно, пробный шар, — увы, имел эффект. Поскольку был усилен непомерной реакцией руководства УГКЦ. Как и последовавшим за ним медийным шумом. Осуждать руководство УГКЦ за то, что поддалось на провокацию, язык не поворачивается. Когда твоей свободе угрожают, действовать надо жестко. Пускай даже преувеличенно жестко. Но в данном случае виновным в эскалации возмущения и, возможно, росте сепаратистских настроений Западной Украины могут назначить руководство УГКЦ. И не то чтобы совсем безосновательно — оно подыграло провокаторам, подняв градус напряжения своей паствы до критической отметки там, где можно было отделаться насмешкой и заявлением в прокуратуру. С одной стороны, это, может быть, и к лучшему, поскольку открывает какое-там-по-счету дыхание Майдана. Но с другой, религия — не самый достойный горючий материал для пожара революции.

События, произошедшие в конце недели, подтверждают, что УГКЦ — цель тактическая, а не стратегическая. Настоящая же цель — утвердить "запад" и "восток" в мысли о невозможности сосуществования. История повторяется, и, как положено, не без фарса. Впрочем, для хорошего фарса у наших "талантливых семей" откровенно не хватает таланта, зато слишком много истерики в голосе и жестах. Ведь в результате подобных провокаций можно получить уже не просто свой отдельный теплый "Писуар", а полноценную "священную войну".

Информация о материале

Опубликовано: 22 января 2014

Первое, что делает хоть немного сознательный диктатор, если, конечно, желает править достаточно долго, - завоевывает благосклонность той части жителей страны, обычно малоимущей, которая готова продать свои гражданские права за материальные блага. Второе - строит свой ​​дворец подальше от людей, чтобы его легче было охранять, и чтобы никто не подглядывал за роскошной жизнью хозяина.

Виктор Янукович, украинский претендент на роль авторитарного правителя, пока все делает наоборот. Люмпенов только планируют покупать оптом и в розницу перед выборами 2015 года на только что полученные как раз под это дело российские деньги. А поселился президент не в каком-то уединенном месте, а прямо посреди обширного села Новые Петровцы, совсем рядом со столицей, в печально известной резиденции «Межигорье». Кроме того, куча местных жителей ежедневно видят, какой наглой, сибаритской жизнью живет человек, сейчас занимающий президентский пост, так еще и это соседство - крайне неудобно для них, в чем «Тиждень» убедился воочию.

Феод Януковича

Когда автор этих строк ехал 29 декабря 2013 года с группой автолюбителей в «Межигорье» кружным путем, чтобы попытаться незамеченными все же пробраться к самой резиденции президента, то был уверен, что местные будут если не на стороне Януковича, то, по крайней мере, не слишком радоваться заезжим-прохожим. Особенно если вспомнить преданность крестьян своим «сеньерам» в вотчинах таких известных феодалов новейшего времени, как Татьяна Засуха и Михаил Поплавский. Однако реальность оказалась кардинально иной: новопетривчане, многие из которых непосредственно работают на обеспечение жизнедеятельности феода Януковича, ненавидят «гаранта». Даже не с политической точки зрения, хотя и таких мы нашли немало. Дело в том, что страхи Виктора Федоровича превратили повседневную жизнь людей чуть ли не концентрационный лагерь.

Януковича здесь обычно не зовут по имени, а говорят: «Он». Звучит почти как «хозяин», «отец». Так оно и есть - выходец из донбасского города Енакиево превратил немаленькое околостоличное село с длинной историей в собственный феод. Вот только, в отличие от хорошего феодала, он не только не заботится о своих подчиненных, но и игнорирует их, потому что банально боится.

Останавливаемся возле роскошного здания сельсовета, где заседает одиозный председатель Новых Петровцев Родион Старенький, который всегда послушно бегает в суд с просьбами о запрете любых акций возле президентского дома. Вдоль несколько палаток и киосков, из которых мгновенно выходят продавщицы бальзаковского возраста, которые, увидев желто-голубые флажки в руках митингующих, начинают подбадривать: «О, к Федорычу приехали. Правильно, надо этого хорька из норы выкуривать. Правда, он уже несколько дней как в Карпаты убежал - слышали, как его вертолет гудел». Я сначала не верю своим ушам. Подхожу к женщинам ближе, завязываю беседу. Спрашиваю, почему они так не любят своего сановного соседа.

Одна из женщин эмоционально вступает в разговор и рассказывает, что местных почти не берут на работу в «Межигорье» - всех привозят из других городов, всех подбирает внутренняя охрана, мол, местные являются группой риска, поэтому их нельзя близко подпускать к «телу».

Поэтому выгоды местные жители от владетельного соседа не имеют никакой. А вот проблем не счесть, и самая первая - с момента переезда сюда Виктора Федоровича они фактически перестали быть хозяевами в собственном доме. Поэтому очень радостно помогали всем желающим прогуляться по селу в поисках неперекрытых подходов к резиденции. Следует признать, таких очень мало, везде милиция, кордоны «Беркута» со щитами, уже привычные киевлянам перегороженные автобусами и грузовиками переулки - настоящая тебе война.

«С тех пор как «Он» тут поселился, нам здесь жизни нет, - возмущенно рассказывает продавец галантереи. - Пока еще он президентом не стал, то как-то еще терпимо было. А как избрали его, то вообще невесть что творится. Пол-села перерыли рвами, чтобы к нему пройти нельзя было, постоянно куча ментов, вечером на улицах настоящая комендантский час.

Такое впечатление, будто в концлагере каком-то живем. У меня вон с крыльца тот забор с «колючкой» видно, так мы тут между собой шутим, что это для него еще с тюремной юности привычный пейзаж. «Батя, я работаю, твою мать», - припечатывает почти рифмованной бранью в конце.

Не высовываться!

Когда «Беркут» останавливает нашу маленькую колонну на пути к хозяйственному входу в президентские пенаты, к нам сразу подходит местная жительница, симпатичная женщина средних лет, и предлагает свою помощь. Спрашиваю у нее, нравится ли ей жить рядом с таким великим человеком: «Да что вы себе думаете - это просто ужас какой-то. Вечером нельзя выйти спокойно на улицу за хлебом - милиция или люди в штатском сразу цепляются, куда и зачем, требуют показать паспорт с регистрацией. Если нет, могут и арестовать прямо у собственного двора. Пока люди в «Межигорье» особо не ездили, их было еще умеренно, а с пятницы (за два дня до шествия на резиденцию, организованного с Майдана. - Ред .) направили подкрепление. Их очень много, все со щитами».

Переспрашиваю о ее личном отношении к Майдану: «А у меня сестра с мужем на Майдане живут, - живо отвечает женщина. - Я и сама туда время от времени наведываюсь. Скорее бы его уже выгнать», - кивает в сторону «Межигорье».

Между разговорами она объясняет части протестующих, как можно через овраг все же пробиться сквозь кордоны милиции к поместью Януковича. Нескольким сотням из них это действительно, в конце концов, удалось, хотя большая часть митинговала на центральной улице Новые Петровцы перед рядами внутренних войск и «Беркута».

Они, кстати, также удивили. Конечно, от общения отказывались, но в их глазах читалась явная неуверенность. Дело не только в неожиданно большом количестве протестующих, что посетили в тот день в Новые Петровцы, а еще и в том, что милиция весьма скептически относится к необходимости таких строгих мер безопасности «священной личности президента».

Из своих источников в правоохранительных органах изданию "Тиждень” удалось узнать, что личный состав для охраны «Межигорья» подбирали очень тщательно, ведь желание охранять пустое личное помещение гражданина Януковича, при этом подвергаясь риску, не такое уж и большое, в отличие от, например, государственных зданий.

А в частных разговорах многие бойцы смеются с «гаранта» и не проявляют особого желания ложиться там костьми в случае, если людей прибудет еще больше. Одновременно милиционеры очень недовольны тем, что им приходится уже больше месяца перекрывать все улицы села, таким образом парализуя его жизнь, и каждый раз выслушивать проклятия местных жителей, которые являются заложниками страха президента перед собственным народом.

Вообще все были в шоке и от того количества людей, около 10 тысяч, которые приехали пикетировать резиденцию президента, - на лицах жителей читалось приятное удивление, что такое вообще возможно. Многие из них боялись присоединяться, однако одобрительно улыбались из-за своих заборов.

«Нас так приучили, что здесь все должно быть тихо, - рассказал усатый дядя, по его словам - местный, который подрабатывает охранником у одного из сотрудников Януковича, который купил усадьбу подле своего шефа. «Всех запугали, мол, здесь президент живет, поэтому молчите и не высовывайтесь. Помню, как в 2010-м всех, кто живет рядом с дорогой, по которой «Он» домой ездит, обходили и говорили, чтобы во время движения кортежа никто не выглядывал и, не дай Бог, не пытался снимать.

Пугали, что или сразу подстрелят, или потом в суд подадут и все отсудят. Поэтому люди действительно боятся, однако в душе «Его» ненавидят. А как машины все в селе переписывали, а как заставляют всех, кто имеет хоть какое-то отношение к самой резиденции, давать подписку о неразглашении. Мы бы и рады протестовать, но народ как-то не привык открыто это делать».

Однако скрытое сопротивление жителей Новых Петровцев 29 декабря увидели все, кто хотел. В частности, автор этих строк еще перед поездкой прочитал в социальных сетях много сообщений автохтонов о том, что они отказывают милиции в присоединении к электросети в частных домах для обогрева автобусов с сотрудниками внутренних войск и «Беркута». По приезде убедился, что это правда, особенно со стороны центрального подъезда к «Межигорью», где ментов было больше. Даже продавец в продуктовом магазине таинственно улыбнулась мне и, несмотря на двух милиционеров, стоявших дальше в очереди, сказала: «В следующий раз пусть сотня тысяч приезжает».

Информация о материале

Опубликовано: 22 января 2014