Статьи
Мобилизационная кампания января 2015-го проходит под грохот канонады в Донецком аэропорту. Обострение ситуации в Донбассе вызвало уже привычный набор противоречивых заявлений политиков: с одной стороны, привычные уверения, что никакой стратегической ценности разрушенный объект инфраструктуры собой не представляет, с другой – и речи быть не может об отступлении. При этом сложно отделаться от впечатления, что возобновившиеся боевые действия совпали с началом мобилизации не случайно: одно дело – отправлять новобранцев на фронт, на котором месяцами «без перемен», совсем другое – если на фронте решается судьба всей кампании.
Не менее сложно не заметить, как нынешняя частичная мобилизация сопровождается все тем же ворохом проблем, что и предыдущие кампании минувшего года. Все те же конфликты в военкоматах: искренне мотивированным и подготовленным к несению службы патриотам проще попасть на фронт в качестве бойцов добровольческих батальонов, в то время как военно-бюрократическая машина тратит время и ресурсы на потенциальных уклонистов и сограждан, польза от которых в зоне боевых действий стремится к нулю.
Возникает закономерный вопрос о том, были ли вообще хоть в какой-то степени учтены аналогичные ошибки мобилизации в 2014 году? С момента, когда военкоматы впервые наполнили украинцам о гражданском долге и священной обязанности защищать Родину, прошло уже более 9 месяцев – но говорить о кардинальных изменениях в структурах Минобороны, отвечающих за призыв, пожалуй, рано. Народный депутат и командир добровольческого подразделения Семен Семенченко предлагает вообще отказаться от мобилизации тех, кто не желает или морально не готов воевать – пусть уж у них появится легальная возможность избежать призыва, перечислив соответствующую сумму на содержание желающих выступить на защиту страны. С учетом никуда не давшегося уровня коррупции, предложение имеет право на существование: где, как ни в Украине сложилась уникальная ситуация, при которой взятки военкомам предлагают не только «уклонисты», но и искренние патриоты?
И здесь сложно не затронуть еще один вопрос – о честности во взаимоотношениях между государством и людьми, готовыми от его имени жертвовать собственными жизнями. Не единожды озвученное последними требование – называть вещи своими именами: не бывает антитеррористических операций с регулярным использованием систем залпового огня. Раньше невозможность введения военного положения власть объясняла необходимостью провести выборы (сначала президентские, потом парламентские), сегодня – необходимостью получать международную финансовую помощь: мол, МВФ не даст ни цента воющей стране. Искренность подобных аргументов остается на совести представителей государства.
С точки зрения закона
В этой связи массовое распространение в соцсетях получили формы заявления об отказе от мобилизации – противники ее проведения в нынешнем виде (а среди них и те, кого крайне сложно заподозрить в работе на «иностранные разведки») упирают на то, что необходимым условием мобилизации является именно введение военного положения.
Но сложность ситуации заключается еще и в том, что законодательство как раз и не дает однозначного ответа на вопрос о том, насколько связаны эти процессы.
Пункт 20 статьи 106 Конституции Украины гласит, что Президент Украины «приймає відповідно до закону рішення про загальну або часткову мобілізацію та введення воєнного стану в Україні або в окремих її місцевостях у разі загрози нападу, небезпеки державній незалежності України». В данном случае неясно, идет ли речь об одном решении, включающим в себя и объявление мобилизации, и введение военного положения, или два различных. Вопрос чисто филологический: слово «рішення» в украинском языке одинаково звучит и в единственном, и во множественном числе.
Но существует и официальный перевод украинской Конституции на русский язык, согласно которому речь идет именно о «решении» - в числе единственном. Неплохой аргумент в пользу точки зрения, что мобилизация и введение военного положения – вещи, неразрывно связанные, если бы не одно «но»: заниматься подобным толкованием Основного закона уполномочен лишь Конституционный суд Украины.
Впрочем, есть и профильные законодательные акты. Закон «Об обороне Украины» в статье 4 сохраняет все ту же двусмысленность: «У разі збройної агресії проти України або загрози нападу на Україну Президент України приймає рішення про загальну або часткову мобілізацію, введення воєнного стану в Україні або окремих її місцевостях» - перечисление через запятую оставляет повод для споров: о каком количестве решений идет речь.
Но полную путаницу вносит ознакомление с законом «О мобилизационной подготовке и мобилизации». В первой же статье этого акта сказано, что мобилизация – это «комплекс заходів […] в умовах особливого періоду». А вот определение «особливого періоду»: «особливий період – період функціонування національної економіки, органів державної влади, […] Збройних Сил України, інших військових формувань, […] який настає з моменту оголошення рішення про мобілізацію (крім цільової)…».
Круг, как видим, замкнулся: мобилизация вводится в особый период, особый период наступает после объявления мобилизации.
Как представляется, у такой путаницы есть вполне прозаическое объяснение: соответствующие законы принимались парламентом в то время, когда государство (да и общество) банально не верило в то, что их когда-либо придется применять на практике. Отсюда – и небрежное отношение законодателей (шла бы речь о депутатских льготах или распределении полномочий между ветвями власти – нардепы «рубились» за каждую запятую).
Странно и то, что правки в законы о мобилизации и обороне принимались в 2014 году (обстоятельства заставили), но не коснулись именно этих, безусловно фундаментальных, положений.
К вопросу о цифрах
Еще один «мобилизационный» момент, раскалывающий общество – количественные параметры призыва под знамена. Почему речь идет именно о 100 тысячах? Как обоснованна именно такая цифра? Ответ на этот вопрос упирается в «военную тайну», но по опыту функционирования государственных органов можно предположить, что «круглые и красивые цифры» в устах политиков и чиновников обычно появляются с потолка – как, примеру «сто украденных миллиардов».
Тем более, что ранее тем же государством была запущена в оборот другая цифра: в АТО принимает участие около 40 тысяч представителей силовых ведомств. Дело не в том, много это или мало, – государство уже показало свою неспособность качественно снабжать и такое количество (без поддержки со стороны волонтеров), потянет ли оно в два с половиной раза большее? Естественно, некая часть из уже задействованных 40 тысяч будет демобилизована – но именно часть. Да и не имеет ни малейшего смысла с военной точки зрения распускать по домам всех солдат, получивших бесценный боевой опыт.
С экономической же точки зрения картина вырисовывает еще более мрачная: сто тысяч человек будут изъяты из сферы производства и переведены в сферу потребления. Успокаивающие объяснения министерства соцполитики о том, что военная служба в какой-то мере решит проблему безработицы, просто смехотворны. Даже если бы все безработные украинцы были экономически пассивны и выживали лишь за счет государственной помощи, расходы на содержание безработного не идут ни в какое сравнение с расходами на содержание бойца на фронте. Не говоря уже о том, что трудоустройство демобилизованных скорее всего останется их личной заботой.
Бессмысленно оспаривать саму необходимость мобилизации – но если ее проведение лишь усугубляет кризис доверия между государством и обществом, то возникает вопрос, в какой степени такая мобилизация вообще поможет фронту?
- Информация о материале
Последняя неделя ударила наотмашь. Заявления Захарченко о выходе из Минского договора и расширении «республик» до существующих границ Донецкой и Луганской областей. Потеря аэропорта. Пылающий Мариуполь. Наступление по всему фронту. Многодневные обстрелы Авдеевки, Дебальцево, Дзержинска…
Все прибывающие танки и гаубицы со стволом 40-го калибра по родной улице в Макеевке — их каждый день в окно наблюдают подруга детства и ее трехлетний малыш. Мобилизация проваливается — президент обещает каждому солдату тысячу за день боев. Кабмин принимает решение о введении ЧС на территории Донецкой и Луганской областей. Пакет документов под грифом «Военное положение», обещанный президентом, если враг таки начнет наступление, остается на его столе. Страх? Некомпетентность? Трезвый расчет? Тайные договоренности? Давление? Знание того, чего не знаем мы? Мариупольский горсовет принимает решение о какой-то странной агрессии с Востока, вымарав ранее зафиксированные слова о поддержке решения ВР, признавшей Россию агрессором, о чем днем ранее сообщили местные журналисты. Вопросы — те же. Ответов нет. Состояние хаоса. Неопределенности. Недосказанности. Желания найти под ногами хоть какую-то точку опоры. Ищу. Там, где земля уходит из-под ног.
Первый, кому дозвонилась, — первый заместитель губернатора по восстановлению инфраструктуры Донецкой области Александр Кравцов:
— В области много населенных пунктов, которые полностью отключены от систем жизнеобеспечения, — рассказывает чиновник. — В Дебальцево отсутствуют вода, теплоснабжение, электроснабжение, связь. В Авдеевке, Дзержинске и других, более мелких, городах — тоже. В целом сложилась чрезвычайная ситуация в доселе невиданных масштабах. Каковы масштабы разрушений? В Авдеевке, к примеру, проще сказать, что ни осталось ни одного целого здания. Все в разной степени повреждены в результате обстрелов, которые ведутся непосредственно по городу. Каждый день — жертвы. Людей осталось около 10 тыс. чел. Все они — в подвалах. Их нельзя эвакуировать. Город просто смешивается с землей. Такая же ситуация и в Дебальцево. В чем различие? В том, что если в Авдеевке наши войска стояли в центре города и оттуда вели огонь по позициям боевиков, то в Дебальцево военных никогда не было. Поэтому боевики стреляют не в ответ, а просто целенаправлено уничтожают людей и город. Там тоже 6–9 тыс. мирных жителей. Необходим коридор, чтобы вывести людей из этих городов. В воскресенье нам удалось вывезти из Авдеевки 38 детей в Днепропетровскую область. Это не интернатные дети, а те, которых доверили нам родители, оставшиеся под обстрелами.
Мы ищем пути, как и чем помочь. Перевозные генераторы, «буржуйки», продукты, воду, медикаменты доставляем, как только появляется малейшая возможность. Ремонтные бригады готовы выехать в эти города, как только прекратятся обстрелы. Но ситуация лишь усугубляется. Разрушений все больше. А сегодня у нас обесточена Донецкая фильтровальная станция. Без питьевой воды остались Авдеевка, населенные пункты Ясиноватского района, некоторые районы Донецка. Обесточена насосная станция первого подъема Южно-Донбасского водовода. 650 тыс. жителей области лишены питьевой воды.
В Мариуполе повреждены или разрушены 55 многоквартирных домов, 24 частных дома, три школы, четыре детских сада, два рынка, два магазина. 31 погибший — из них один военный и двое детей. 117 чел. ранены, из них — девять детей. Полностью восстановили тепло в микрорайоне Восточный. Возвращаем к жизни частные дома.
280 чел. и 29 единиц техники задействованы в аварийно-спасательных работах.
Введение ЧС — крайне серьезный поворот, мы переходим работать в другое правовое поле. Обеспечить оперативный переход могут только финансовые ресурсы. Да, уже выделили 10 млн Мариуполю, 36 млн — на восстановление водоснабжения Авдеевки. Но теперь надо понять, как их быстро освоить. По-прежнему процедура оформления чрезвычайно долгая и забюрократизированная. Но даже не это главное.
Главное то, что в населенных пунктах, которые мы в рамках чрезвычайной ситуации и закона о гражданской защите должны восстанавливать, идут боевые действия. Ну разве это не абсурд, когда у нас в рамках ЧС высокие начальники на полном серьезе спрашивают: «А что вы сделали для того, чтобы нормализовать жизнь людей в Авдеевке?» А что бы вы сделали, если там идет война? Я хочу сказать только одно: налаживать гражданскую жизнь в условиях военных действий — это фикция. Какими бы статьями закон ни принуждал нас это делать, какую бы ответственность ни предписывал. Люди сидят в подвалах. Идет обстрел. А нам говорят: «Восстанавливайте водоснабжение, газоснабжение, назначайте отвественных и выполняйте. Иначе будете наказаны». Или я чего-то не понимаю, или у нас в государстве будут большие проблемы с таким подходом. Если мы воюем, то надо это признать на всех уровнях и эвакуировать людей. Заходит армия и воюет. Боевые действия закончены — мы возвращаемся, восстанавливаем города и возвращаем людей. Или не воюем. Тогда совсем другая история. Но стоять одной ногой на точке мира, а другой — на точке войны, нельзя, — заключил А. Кравцов.
И здесь со мной случилось неотвратимое. Я теперь поняла, что это — война. Окончательно и бесповоротно. Почему-то только сейчас, после Волновахи, Донецка, Мариуполя, Дебальцево, Авдеевки, после слов человека, которому в общем-то наплевать, что о нем подумают его начальники, — «пишите все, как сказал», — на физическом уровне ощутила, как пусто звучат убаюкивающие слова о мире и мирном плане. Кто бы их ни произносил — друзья, разбросанные по обе стороны, медиа, европейские чиновники, депутаты или президент. Потому что слова эти — фикция. Потому что лимит на иллюзии исчерпан. Мира нет. Уже десять месяцев как. Не существует его в нашей нынешней государственной природе. Как не существует какой-то чрезвычайной ситуации, каким бы законом нам эту правительственную фантазию официально ни подкрепили. Потому что фантазия эта давно уже имеет конкретное название — война. Как не существует железных киборгов. Потому что они — простые люди, как и тысячи тех, которые в окопах и хотят жить. Или хотели... Как не существует много чего, что нам пытаются «впарить» на высшем государственном уровне, перекрывая собственные человеческие слабости и политические страхи. И если вы думаете, что прозревшие души тысяч убитых не летают над нами, пытаясь предупредить нас, слепых дураков, об этом, то ошибаетесь. В каких бы креслах и городах вы ни строили свои защитные психологические барьеры и стены.
Война. Слово, факт, эмоция, ощущение — та самая точка, место, камень под ногой, на который — какой ужас! — теперь только и можно опереться. Мне, вам, заместителю Кихтенко, стране. Чтобы пойти дальше. Чтобы попытаться искать мир. Война — как точка опоры. Вот эта красивая девушка Лиза из Мариуполя, закрывшая собой от мин племянницу на Киевском рынке, — тоже точка опоры. Реальность, которую наконец-то надо принять и перестроить свою жизнь, планы, сознание. Встать на этот чертов камень, окончательно осознав, что кому-то сейчас очень больно. И что надо растаться со старой жизнью. Со своим придуманным миром, который закрывается на все засовы, как только доза чужой телевизионной, телефонной и даже волонтерской боли покажется тебе непосильной. С ежедневным малодушным аутотренингом, что это все-таки далеко, что на Киев-то уж точно не пойдут, что тебя Бог пощадит, и здравый смысл победит… Не победил. Много тысяч раз уже не победил.
Только из этой точки глубокого, безоговорочного, честного признания «войны» Украина может начать искать мир. Только официально назвав вещи своими именами, страна может осуществить результативную попытку поломать игру мировых лидеров и из объекта геополитики перейти в категорию субъекта. Для того, чтобы минимизировать свои риски, когда они бросают «кости» на нашей территории; чтобы вести равноправные переговоры только с реальными, а не просто «обеспокоенными» союзниками; чтобы обсуждать условия мира с имеющим конкретное официальное имя врагом — Россией.
Только из этой точки правды и четкого объяснения причин и целей — власть сможет дать солдату моральный, а не просто финансовый стимул защищать свою Отчизну и не прятаться от мобилизации, мирному жителю — сцепить зубы, превозмочь свои беды и помогать стране, себе — наладить работу государственной машины и, хотя бы на десятый (!) месяц войны, вывести ее из зоны привычного комфорта в зону боевых действий. Где нет времени на демагогию и волокиту и нет места предателям и мародерам.
…Однако часть моих собеседников на проводе, с которыми я поделилась этим своим страшным открытием, мягко говоря, со мной не согласились. «Мир — вот точка опоры, и надо думать, как остановить насилие, а не рефлексировать тут на всю страну о войне. Какая разница, как назвать смерть и убийства? Суть от этого не меняется. Кому сейчас нужны твои рассуждения? Этой девочке из Мариуполя? Или раненой шестимесячной малышке, которой там же ампутировали ногу после обстрела?...». В итоге, мы попали в формат спора, который сегодня на каждой кухне. Который, порой, на повышенных тонах, но искренний по отношению к стране и честный по отношению друг к другу. Я не могу не передать этот наш общий ночной разговор.
— Так и я за мир. Вопрос в том, какой путь короче. Через принятие правды и мобилизацию сил, или замыливание глаз миром себе и людям. Как добиться мира? На каких условиях он может быть заключен? И может ли вообще быть заключен?
— Пойми, у нас нет сил выиграть в полномасштабной войне, и это в очередной раз вчера признал Порошенко: «Мы создали новую армию, которая может задержать террористов, но военными силами мы не завершим этот конфликт. Россия имеет миллион солдат, является самой большой и самой сильной армией в мире, мы не можем ей противостоять». Его же слова? На счет новой армии не будем — специалисты и волонтеры, которые разбираются в вопросе, уже достаточно об «успехах» сказали и написали. Но то, что нужно включать все договоренности, чтобы в первую очередь прекратить насилие, — очевидно. Для этого необходимо прекратить строить из себя Брюса-всемогущего и идти на уступки. Да — идти на уступки! За нас никто воевать не будет. Ни Европа, ни Америка. Это уже и ежу понятно. Ты ведь не думаешь, что дружный смех еврочиновников в ПАСЕ, когда «опустили» Россию, значит, что они согласны воевать за нас. Наши тоже воевать не хотят. И никакая «тысяча» за день боев Порошенко не поможет. Как Юлина когда-то ей не помогла. Потому что большинство людей уже не в состоянии отделить власть от страны. Соотнести ее коррупцию, необязательность, неповоротливость со своим патриотизмом. Мужики хотят банально выжить ради детей. Провал мобилизации это подтвердил. Ну, и что такого страшного и непонятного я тебе сейчас сказал? Ведь ты тоже мать 20-летнего сына. Идем дальше. Проводя АТО, используя тяжелое вооружение, окупированную территорию мы давно потеряли. Скреплено кровью. И это факт. В границах области, да и всего Юго-Востока отношение населения к Украине тоже неоднозначно. Благодаря многим шагам власти, в том числе и последним — экономической блокаде, пропускному режиму, неспособности оперативно действовать на освобожденных территориях, реально восстанавливать инфраструктуру, помогать беженцам. Да, согласно заявлениям Захарченко, они действительно пойдут до границ областей. Значит надо сцепить зубы и достойно отойти — ради жизни людей, но при этом закрепить границы женевским форматом. Подписать договор с участием Украины, России, Европы и Америки. И потом отгородится стеной. Колючей, высокой, любой. В этом — наша битва за государство.
— Да мы уже практически отошли! В сегодняшних границах. И подписали Минские соглашения. И все эти финансовые ограничения, экономические блокады, пропускной режим с нашей стороны — на самом деле согласие на их отдельность. Что бы нам гордо ни вещали с Печерских холмов. Неужели кто-то еще этого не понял?! Но они-то все-равно начали наступление. Более того, диверсионные группы работают в Харькове, Запорожье, да по всему Юго-Востоку! Теракты только нарастают. И агрессор пойдет дальше. Еще в марте мы строили иллюзии про Крым, потом про Донбасс, теперь давай не строить. Да и люди как же, которые еще в состоянии отделить власть от страны? Которые только ожили в Славянске? Что, опять их под «стрелковых» отдавать?
— Отойти — это значит тоже назвать вещи своими именами. Подписали Минские соглашения? Утвердили границу? Честно скажите — где она проходит. И действуйте! Чтобы опять-таки сохранить жизни людей. Но власть оказалась не в состоянии справиться с этим вызовом, назвать вещи своими именами. Она не контролирует ситуацию сейчас, а с введением военного положения, в котором ты вдруг нашла спасительный выход, ситуация и управляемость будет еще хуже. И дело не в кредитах, которые нам якобы не дадут. И не в играх, которые ведут в верхах на этот счет. И даже не в торговле с агрессором, которая продолжается как от имени государства, так и бизнеса. Дело вот в таких, на первый взгляд проходных, заявлениях депутатов: «Военное положение? Это когда пришли пацаны с автоматами и сказали: «Мы это забираем на военные нужды». И это уже будет происходить на законных основаниях». Из блока Порошенко, заметь, человек сказал. Что это значит?
А то, что по словам губернатора Кихтенко 20 (!) процентов мародеров в батальонах, а по свидетельствам местных жителей — нескончаемые очереди «затаренных» бойцов к офисам «Новой почты». И так — уже много месяцев, а мы только начали об этом говорить публично. Власть не контролирует батальоны и боится их. Люди же, которых, с одной стороны, бомбят сепаратисты, с другой — унижает Украина, попали в ад. Я уже не говорю о какой-то там информационной политике.
Стоит ли удивляться, что вернувшиеся с войны и скрывающиеся от мобилизации говорят, что местные не хотят нас там видеть. Это ж надо до сих пор не понять, что никакая армия, даже если туда вернуть умного генерала Воробьева и начать стратегически ее строить, не выиграет войну без поддержки местного населения! Экономическая блокада, говоришь, пропускной режим, говоришь? Думаешь, решили отпустить? Да заработать решили! Ну, о том, что образовались посреднические фирмы, бравшие деньги за оформление справки переселенца со всеми вытекающими отсюда пенсиями и льготами, говорить не буду. Там суммы пустяковые еще были — 800 грн за справку. А теперь вот свежий пример: Макеевский коксохим. Приехали крученные «дэнээровцы» и с коммерческим предложением обратились к народу: Все, кому надо выехать и получить какие-то деньги на украинской территории, могут сдать свои карточки и получить деньги с учетом 10-процентного отката от общей суммы. Ого! Интересно, какая часть идет украинской стороне? Или ты думаешь, что Турчинов не осведомлен? Или Минстець на этот счет озабочен? А ведь это ключевые вопросы, в информационной политике в том числе. Можешь меня убить, но я больше не верю в способность этой власти сохранить государство.
— Но оно же еще есть — наше государство! Как и люди, которые в него верят и хотят его защищать. И все-таки, как можно опереться на мир, если Путин все-равно пойдет дальше?
— Не знаю…
Таким образом, найденный камень опоры под моей ногой все-таки удержался. Но задрожал с новой силой, когда к разговору подключился донецкий губернатор Александр Кихтенко:
— Какое военное положение, Инна? Для меня лично вопрос не в том, нужно или не нужно его вводить, а в том, сможем ли мы его выполнить. Я как генерал армии вам говорю, что в Вооруженных силах на сегодня нет ни опыта, ни людей, способных его реализовать. Способных управлять ситуацией на местах, вести диалог с предприятиями и пр. К тому же есть определенные риски, касающиеся качества добровольческих батальонов, о которых я сообщил президенту в своей докладной записке. Не устранив их, отдавать власть военным нельзя.
Более того, я уверен, что от названия не меняется суть. Мы и сегодня четко видим ряд проблем, которые не дают государству эффективно действовать в условиях войны. Мы давно могли их решить. Но не решили. Почему, позвольте спросить? Речь о бюрократическом аппарате с соответствующей процедурой. Показательно, что 10 месяцев войны Донецкая и Луганская области живут по тем же законам и процедурам, что и мирные области. Практически со связанными руками.
Режим ЧС действительно создал ответственную вертикаль власти, которой предписано — что и как делать, дал губернаторам некоторые дополнительные права. И в разговоре с предприятиями, способными помочь фронту, в том числе. Но этот шаг нужно было предпринимать в самом начале. Потому что без ресурсов, без простых и прозрачных механизмов освоения средств невозможно действовать ни в чрезвычайной, ни в военной, ни в любой другой ситуации. Посмотрим, насколько нам поможет закон о военно-гражданских администрациях, принятый, наконец-то, ВР в первом чтении.
Теперь самое главное — люди, которые гибнут и страдают от войны. Эвакуация проводится, когда введено чрезвычайное или военное положение. Хотя и в рамках чрезвычайной ситуации можно проводить отселение людей. Мы сегодня считаем количество жителей, которые оказались в зоне боевых действий, и которых надо сберечь. Но ведь также надо честно сказать, что у нас нет возможности перевезти в безопасные места целые города. В условиях, когда зона боевых действий постоянно увеличивается, и мы даже представления не имеем, насколько она еще может разрастись. Потому что не от украинского выбора это зависит. Поэтому я убежден, что главный вопрос сегодня — прекращение военных действий и обстрелов. На уровне переговоров. Нужно идти на какие-то уступки, прямо и честно поясняя нашим гражданам истинное положение дел и реально сложившуюся ситуацию. Таково мое мнение. Но это должно оперативно реализовываться на высшем государственном уровне.
…В споре рождается истина. В честном споре может быть наше спасение. Так или иначе, но 10 месяцев войны подтвердили главное:
Во-первых, власть опаздывает, трагически опаздывает. Даже если ей иногда удается принимать правильные и нужные решения.
Во-вторых, нежелание власти смотреть правде в глаза, стремление усидеть на двух стульях мира и войны не остановило насилие, привело к тысячам погибших. Однако точка опоры есть всегда. Насколько бы горькой она ни была. Только находясь в ней, можно принимать жесткие, оперативные, пусть даже иногда ошибочные, но решения. И избежать предательского паллиатива, растрачивающего внимание, ресурсы, людские жизни.
В-третьих, не говорить власти об этом вслух — преступление по отношению к своей стране. Говорить же — значит выбивать козыри из рук врага. Значит иметь надежду, что услышат. Что государство есть. Что у него есть шанс быть.
- Информация о материале
АМКУ запретил «Энергоатому» заключать договор с украинским производителем, предоставив преференции посреднику, который проталкивает продукцию российских производителей и внесен в «черный список» поставщиков, которые неоднократно срывали поставки оборудования для АЭС.
Об этом во вторник, 26 января, сообщила пресс-служба государственного концерна «Энергоатом».
Как отмечается, такое решение АМКУ принял 21 января, рассмотрев жалобу ООО «Промышленно-финансовая компания «Укрспеценергопостач» о якобы имевшем место нарушении НАЭК «Энергоатом» законодательства во время проведения переговорной процедуры закупки — «Части насосов и компрессоров».
«Этим решением он обязал «Энергоатом» отменить соответствующую процедуру закупки, которую компания планировала сделать у одного поставщика — сумского НПО им. Фрунзе, которое единственное в стране производит указанную номенклатуру», — говорится в сообщении.
Это уже вторая жалоба «Укрспеценергопостача» на «Энергоатом», которую удовлетворил АМКУ по поводу указанной закупки.
Ранее сообщалось, что Антимонопольный комитет поддержал требование этой компании-посредника, когда она, представляя интересы российского монополиста (предприятия концерна «Росатом»), сорвала закупку оборудования в НПО им. Фрунзе.
«Во время слушаний коллегия АМК подчеркивала необходимость проведения открытых конкурсных торгов, опираясь лишь на бездоказательную информацию жалобщика, который без предоставления соответствующих документов утверждал, что может предложить «Энергоатому» оборудование, произведенное НПО им.Фрунзе по цене ниже чем у производителя», — сообщает пресс-служба.
«Откуда же вдруг у этого посредника могло появиться оборудования сумского предприятия, если до сих пор он настаивал на уникальной разработке россиян, которую якобы никто в Украине не имеет права производить? На наш взгляд — и об этом было сообщено коллегии АМКУ — состоялся сговор между «Укспеценергопостач» и ООО «Инвестиционная группа «Перше Джерело», которая ранее выкупила запчасти для насосов в НПО им. Фрунзе и уже пыталась предложить их «Энергоатому» по цене вдвое больше, чем у производителя", — сообщили в компании.
В компании считают, что ситуация, в которую втянут Антимонопольный комитет, создана искусственно.
«Мы не можем точно сказать, с какой целью: или не позволить «Энергоатому» заключить прямой договор с производителем и заставить государственную компанию выполнять кабальные условия посредников, или же сорвать планы правительства по импортозамещению, или усложнить «Энергоатому» выполнение ремонтной программы», — отмечается в сообщении.
«Энергоатом» выражает глубокую обеспокоенность тем фактом, что АМКУ уже второй раз блокирует «Энергоатому» закупку оборудования, критически важного для безопасности функционирования энергоблоков атомных электростанций. В «Энергоатме» убеждены, что решение АМКУ вступает в прямое противоречие с позицией украинского правительства по импортозамещению и отказу от услуг посредников», — сообщает пресс-служба.
«Нелогичное и откровенно ангажированное решение АМК толкает государственную компанию на проведение фиктивных торгов, поскольку в нынешних условиях «Энергоатом» должен обеспечить четкое соблюдение сроков проведения ремонтов, выполнения Комплексной программы повышения безопасности эксплуатации и программы продления ресурса энергоблоков АЭС», — подытожили в компании.
Ничего удивительного в том, что чиновники АМКУ «подыграли» российскому «Росатому» и его посредникам, нет. Если помнить, что объекты ядерной энергетики Украины — ключевой сегмент энергетики Украины, со времен «позднего Кучмы» плотно контролировался Россией и ее агентами влияния в Украине — начиная от поставок запчастей и расходных материалов до ядерного топлива для реакторов.
Фактически, все годы независимости Украины ее ядерная энергетика служила источником сверхдоходов для многочисленных российских коммерческих структур, за которыми «торчали уши» российских спецслужб. В частноти, одним из кураторов «ядерной программы» России в Украине являлся и во многом все еще остается экс-депутат Партии регионов Давид Жвания.
К которому и при президенте Л. Кучме, и при президенте В. Ющенко были серьезные вопросы со стороны украинских правоохранительных органов и спецслужб. А теперь почему-то вопросов нет, несмотря на то, что СБУ сегодня возглавляет Валентин Наливайченко — тот самый, который возглавлял СБУ и при Ющенко.
И уже тогда заявлял, что гр-н непонятно какой страны Д. Жвания получил гражданство Украины незаконно, мошенническим путем, представив фальшивый паспорт гр-на Грузии, выкраденный в одном из райотделов милиции в Грузии в годы гражданской войны в начале 90-х.
После проигрыша на последних парламентских выборах в ВР (баллотировался по мажоритарному округу в Одессе), Д. Жвания заметно снизил публичную активность — в частности, на проплаченных визитах в студию Савика Шустера. Но не в ядерной энергетике, где «люди Жвании» и ряда иных экс-депутатов от ПР, ориентированных на Москву, продолжают цинично «доить» «Энергоатом» при попустительстве спецслужб Украины.
Интересна информация о том, кто стоит за «прокладками» «Укспеценергопостач» и ООО «Инвестиционная группа «Перше Джерело», действующими в интересах «Росатома».
Фирма «Перше Джерело» в 2006 году основали Игорь Прасолов и его жена Наталья. И. Прасолов на тот момент сложил полномочия гендиректора компании СКМ Рината Ахметова и был избран в парламент от Партии регионов. И. Прасолов вышел из состава учредителей «Перше Джерело» в 2009 году, его жена — в 2010-м.
Их доли были перерегистрированы на Ирину Коновалову и Ангелину Удовиченко, неизменного директора фирмы «Перше Джерело», которая вместе с И. Прасоловым входила в совет «Украинский пенсионный фонд». Сейчас фирма уже переоформлена на Юрия Детскова (25%), Марию Оленичеву (49%), Александра Угненко (25%) и российскую фирму «Электротехнический концерн «Русэлпром» (1%), которую контролируеет Владимир Дорохин.
Юрий Детсков на протяжении в 2004-2009 гг был директором ООО «Эксим-Маркет-Групп», совладельцами которого были Наталья Детскова, а также Андрей Юрьевич Коврижкин, чей отец Юрий Коврижкин возглавлял «Энергоатом» в 2008 году, а до того много лет был вице-президентом и первым вице-президентом госпредприятия. Такая вот семейная преемственность.
«Перше Джерело» начало выигрывать тендеры в «расцвет Януковича» — с мая 2013 года, и за это время получило заказов на 63,23 млн грн. — и все от «Энергоатома».
Единственным конкурентом у «Перше Джерело» на тендерах было ООО «Промышленно-финансовая компания «Укрспецэнергопостач». Совладельцы фирмы — подставные лица Алексей Антипов (40%), Леонид Гаврилюк (20%), и еще по 20% Евгения Демченко (ранее Терникова) и Юлия Терникова.
Последние две являются дочерьми Юрия Терникова, который в 2006-2011 г.г. возглавлял Государственную организацию комбинат «Прогресс» Государственного агентства резерва Украины. А упомянутый выше Юрий Гаврилюк в 2005-2007 возглавлял в качестве директора фирму Ю. Терникова «Химакс». Фактически, Юрий Терников и стоит за «Промышленно-финансовая компания «Укрспецэнергопостач». А все «учредители» — подставные лица.
Как известно, Юрий Терников является лицом, приближенным к Александру Ефремову, экс-губернатору Луганской области. Свой бизнес начинал с создания на территории Луганщины шахт-копанок, часть прибыли с эксплуатации которых исправно вносил в местный бандитский «общак». Как член команды А. Ефремова, был продвинут в систему Госрезерва Украины.
Неудачно баллотировался в депутаты ВР по одному из мажоритарных округов в Луганской области, но был вынужден снять свою кандидатуру по настоянию А. Ефремова в пользу кандидатуры «донецких» — слаб характером и труслив. В настоящее время проживает в Киеве, пытается вернуться на госслужбу.
Интересно, что терниковская фирма «Промышленно-финансовая компания «Укрспецэнергопостач» выступает «прокладкой» и фиктивным конкурентом на тендерах не только «Энергоатома», но и ряда других госкомпаний-монополистов. Почти всегда уступая «победителю» — в этом, очевидно, и заключается «специализация» этой конторы.
Так же интересно, что наличие собственных служб безопасности в крупнейших госкомпаниях, а также наличие многочисленных спецслужб, которые, по идее и Закону должны отстаивать интересы государства, никак не сказывается на активности российских и «донецких» «прокладок», «пасущихся» на госзакупках. Последняя публичная жалоба государственного «Энергоатома» на откровенно вредительскую деятельность «Промышленно-финансовой компании «Укрспецэнергопостач» датирована ноябрем 2014 года. Что не мешает компании-«прокладке» шантажировать государственный концерн в интересах «Росатома» государства-оккупанта уже в январе 2015-го.
Риторический вопрос: что должно произойти в государстве, чтобы по домашним адресам финансовых аферистов, работающих в интересах России и ее спецслужб, прошлись с визитом спецслужбы Украины?
Что нужно мерзавцам еще отчудить, чтобы СБУ, ГПУ, МВД, наконец-то, взялись исполнять свои прямые обязанности?
Такое чувство, что простые люди, патриоты Украины, «вооруженные» дубьем, лучше справятся с задачами по защите государственных интересов, чем многотысячное войско «правоохранителей», мотивированных только лизоблюдством по отношению к начальству или корыстным интересом.
- Информация о материале
Когда мы брали пленных, говорили с ними, поняли, что им все равно, что происходит, лишь бы деньги платили. Мне, например, надо взять какую-то высоту, кровь из носу, и я либо погибну, либо ее возьму, а наемникам - пофиг, возьму я ее или нет. Им надо до вечера дожить, потому что вечером зарплата – и все. Но мальчиков 19-летних мне жалко.
Они потом плачут на допросах и клянутся, что они не знали, куда их везут, что им сказали - на учения. И это правда, но они - военнослужащие и должны выполнять приказ.
Мое звание - младший лейтенант. Я - командир третьего взвода, третьей роты батальона им. Кульчицкого. Сам родом из Донецкой области, Селидово, есть такой городок ( Находится под украинским контролем. - Ред.). У меня трое детей, сын и 2 дочери. Раньше я работал шахтером, но, когда приехал в Киев, а это случилось несколько лет назад, начал работать в фирме, которая занимается пластиковыми окнами. Когда объявили мобилизацию в "Нацгвардию", пошел добровольцем.
Я потерял полвзвода в аварии под Артемовском. Наш автобус столкнулся с грузовиком. Это было столкновение "лоб в лоб", потому что у КРАЗа лопнуло колесо.
Я как старший сидел впереди возле водителя и мне повезло, потому что меня выкинуло через лобовое стекло. Сначала меня записали, как "200-го", успели даже помянуть в части, но назло врагам - я живой
В том месте, где я сидел, от автобуса ничего не осталось. Меня нашли местные люди, которые ехали по дороге. Я лежал на расстоянии 20 метров от аварии, в кювете. Нас вывезли в Артемовскую больницу, а оттуда в Харьков.
Меня очень впечатлило, как после похорон одного из бойцов на Западной Украине нас встречали жители. Когда мы выходили из столовой после поминок, люди выстроились в ряд и хлопали нам, выкрикивая "Слава Украине!"
Среди бойцов погиб мой близкий друг. Мне было очень тяжело: первых два дня вообще хотелось застрелиться. Потому что звонит то чья-то жена, то чья-то дочь: "Почему папа умер, ты же обещал их вернуть?" В бою я бы старался их уберечь, но здесь - стечение обстоятельств. Сколько я боролся за то, чтоб мы стали взводом. Когда мы были на ротации, мы не сидели дома, а бегали по лесам, занимались. Мой взвод был идеально готов к выполнению задач, и я его потерял в один миг. Половина погибла, половина сейчас недееспособна. Мне 7 числа сообщили, что умерла моя бабушка, а я никаких эмоций уже не испытываю, потому что я так устал хоронить хлопцев, что воспринял смерть бабушки как факт. Хотя она была мне очень дорогим человеком, воспитывала меня, когда я был маленьким. После того, как я выйду из больницы, буду собирать новый взвод, но у нас есть флаг, на котором записаны все фамилии наших погибших бойцов - они будут воевать с нами и дальше. Они навсегда останутся в нашем третьем взводе.
Когда мы стояли под Дебальцевым, оно как раз было почти в кольце, там был такой маленький выступ между Горловкой и Енакиевым - это Углегорск. За счет того, что мы его держали, получилось уже не кольцо, а мешок. Мы там вели бои, которые для меня сложно назвать тяжелыми, потому что привычно. Нас не били "Градами", в основном бои велись стрелковым оружием. Мы стояли в прямом контакте с врагом, видели, как они менялись, как они кушали, а они видели нас. В городе стоял террикон, и однажды разведка доложила, что на нем никого нет, а он находился буквально в двух километрах от наших блокпостов. Туда заехали наши ребята, а оказалось, что там есть враги и окопались они уже очень неплохо. И из наших ребят, которые туда заехали, получилось трое раненых и один убитый. Погиб парень, Ерема, ему был 21 год, он не должен был ехать, но в последний момент запрыгнул на БМД, попросился с нами. На следующий день мы выехали к этому террикону на двух БМП, нас было 8 человек, и разбили их в хлам. Заодно взорвали вражеский склад боеприпасов. Наш снайпер снял двух вражеских снайперов, вот так мы отомстили за Ерему.
С мирными жителями у нас были отличные отношения, они нас водили к себе купаться, стираться, грели нам баню, давали воду, потому что мы стояли в голом поле и держали линию танкового прорыва. А к нам всегда прибегали детки 7-8 лет и говорили: "Мама, просила крупу".
Мы им риса, гречки, всего дадим, а благодаря волонтерам, у нас всего было достаточно. Волонтеры и в больнице нас засыпают всем необходимым. Именно они помогли мне увидеть детей, которых я не видел почти год, с тех пор как началась война. Они живут на Донбассе. Я просто был шокирован тем, как они изменились. По сыну, а он - старший, ему 14 будет, заметно, что возмужал, а доця, ей уже 7, - это было такое маленькое чудо, а сейчас такая умная стала. Она сидит на коленях, меня обнимает и говорит: "Папа, послушай теперь меня", и рассказывает такие умные вещи, что я удивлен. А третья дочка у меня от второго брака.
Я - патриот и многим объяснял, что поменять Родину за один день я не могу, я всегда был украинцем, восхищаюсь нашими козаками, и горжусь, что я их потомок. Я ничего не имел против россиян, пока они не пришли на мою землю. А раз пришли, то разговор короткий. И кто бы это ни был: россияне, американцы, еще кто-то, главное, что они ворвались на чужую землю и стреляют по моим близким, которых мы должны защищать. Для своих некоторых донецких друзей я - предатель, бандеровец, "укроп". Они не друзья мне больше, зато теперь у меня появились братья, а это лучше, чем друзья.
Мне, как ни странно, жалко российских матерей, чьих сыновей мы называем "рефрижераторные войска". Они же не просят своих детей: "Идите и убейте хохла!" Один человек замутил это все, а расплачиваются с обеих сторон. Но мы умираем героями, а они - вообще неизвестно кем. Многих из них даже домой не довозят.
У меня дядя - пресс-секретарь командующего войск Российской Федерации по воронежскому округу. Это мой крестный, но теперь он - по ту сторону. Он хотел забрать мою мать к себе, но она не захотела ехать в Россию, решила пожить у меня. Хотя мать и голосовала сначала за "ДНР", сейчас все осознала.
Тогда многие голосовали. Причем не против Украины, а они голосовали за Донбасс.
А когда поняли, что это пришли не патриоты Донбасса, а просто российские наемники, начали менять мнение. Я это видел и в Дебальцеве, и в Славянске. К нам подходили бабушки, обнимали и говорили: "Ребятки, только не уходите больше, пожалуйста".
Я никогда не забуду мертвую женщину с маленьким ребенком в Славянске. Их обеих насмерть накрыло осколками. По нам лупили из минометов, а она попала под мину, перебегая дорогу. У нее была маленькая девочка, по возрасту примерно такая же, как моя младшая дочь, около двух лет.
И глядя на то, как мать и ребенок лежат в луже крови, они ведь ничего плохого не сделали, оружия в руки не брали, ни в кого не стреляли, а просто хотели жить, я сказал сам для себя, что я буду воевать до конца.
Но Бог меня бережет в который раз, и я надеюсь, что до конца войны проживу. Был момент, когда по нам танк бил сепарский в Углегорске и брусчатка летела в разные стороны. За счет того, что мне сначала влетел камень в глаз, я остался жив, потому что следом полетели осколки и попали по камню, вместо моего лица. Там таких моментов много, все не пересчитать. Еще до войны, когда я работал в шахте, тоже Бог уберег от смерти. Моя бригада полностью погибла в загоревшейся шахте, а я проспал и не вышел на работу вовремя. Это был 2004 год, шахта "Украина", в городе Украинске.
Пацаны наши, солдаты, - безбашенные полностью. Это ребята, которые готовы на все. Я видел 19-летних срочников танкистов, мы их "мишками" называли, потому что они ростом маленькие, и они, когда по танку ползают, на мишек похожи. Ребята погибли. Они горели под Славянском 4 часа в танке и отстреливались до последнего патрона, но танк не бросили. Это герои. Я ими даже больше чем горжусь. И это просто маленький пример того, как мы сейчас сгруппировались и поднялись. Мне комбат говорит, что могу теперь месяца три дома побыть, подлечиться, а я ему - что на следующей неделе выхожу, собираю вещи и назад, на войну. Тогда он возмущенно: "Вы - психи, ненормальные!!" Отвечаю: "Так точно! И этим гордимся!
Когда мы брали пленных, говорили с ними, поняли, что им все равно, что происходит, лишь бы деньги платили. Мне, например, надо взять какую-то высоту, кровь из носу, и я либо погибну, либо ее возьму, а наемникам - пофиг, возьму я ее или нет. Им надо до вечера дожить, потому что вечером зарплата - и все. Но мальчиков 19-летних мне жалко.
Они потом плачут на допросах и клянутся, что они не знали, куда их везут, что им сказали - на учения. И это правда, но они - военнослужащие и должны выполнять приказ.
Я бы очень хотел, чтобы о нас не забывали. Чтоб не вышло так, как с афганцами: были воины, а теперь никому не нужны.
А еще я хотел бы какой-то свой маленький уголочек, домик, огородик и жить себе просто спокойно. Мечтаю вернуться к себе на Донбасс. Отвезти туда вторую жену и младшую дочь, показать им свою родину. Очень хочу, чтоб как мы были единой страной, так и остались.
Я стал более отрешенным, многое кажется такими мелочами, по сравнению с тем, что сейчас происходит на востоке. Поэтому, когда я дома, я мало куда-то выхожу, лежу -читаю. Со многими мне просто не о чем говорить, то, что хочу сказать я, не поймут они, то что говорят мне - не понимаю я. Важнее всего - человеческая жизнь. Раньше я не думал об этом, жил сегодняшним днем. А сейчас я задумываюсь об этом постоянно, переживая о своих детях.
После войны, конечно, надо будет реабилитироваться, вливаться в эту жизнь. Каждый спрашивает: "Ну что там на войне?" Я не знаю, что им сказать, я не могу объяснить, что такое война, даже если очень захочу. Никогда не поймешь, что это такое, пока не будешь друга вытаскивать из-под огня, пока на себе ее не попробуешь. Войну можно только пережить.
- Информация о материале
В 2015 году правительство делает первые шаги на пути к децентрализации власти. В том числе и в бюджетной сфере. Реформа даст местным бюджетам миллиарды гривен дополнительных ресурсов. Дополнительные средства можно будет привлечь за счет двух новых источников доходов, направляемых непосредственно в местные бюджеты. Во-первых, это налог на недвижимость, во-вторых - сбор с продаж подакцизных товаров. Куда направлять полученные деньги будут решать сами местные советы.
Личный счет
На протяжении долгих лет регионы полностью зависели от воли из центра и вынуждены были просить деньги. Теперь местные бюджеты будут иметь большее количество финансовых ресурсов, пропорциональное эффективности их работы.
Раньше в местные бюджеты закладывались расходы на выполнение собственных и делегированных полномочий, и, исходя из уровня прогнозируемых доходов общины, государство либо забирало остаток средств, либо покрывало дефицит дотацией.
Теперь изъятие «лишних» средств будут основываться на других принципах. Появились две новых дотации: базовая и реверсная. Основываясь на данных прошлого года, Минфин подсчитывает «индекс налогоспособности». Сначала высчитывает среднюю цифру заработка всех территориальных общин. Потом проводятся расчеты по каждому региону. И в итоге, если «индекс налогоспособности» окажется выше 1,1 то от суммы средств, которые поступают в общину от налога на доходы физлиц и (для областей) от налога на доходы частных предприятий, вычитаются 110% от среднего по стране показателя по таким поступлениям. Половину получившейся разницы изымает государство. Если индекс налогоспособности у общины ниже 0,9, ей достается базовая дотация в размере 80% от недостающей суммы. Если индекс оказывается на уровне 0,9-1,1, государство ничего не получает от такой общины, но и ничего ей не отдает.
«Бюджетная децентрализация подразумевает, с одной стороны, возможность для регионов самостоятельно устанавливать ставку и собирать налоги. С другой стороны - предусматривает ответственность за использование собранных денег», - отметил премьер-министр Украины Арсений Яценюк.
Что касается налогов, то правительство передает местным бюджетам 10% налога на прибыль предприятий, 100% государственной пошлины, 100% платы за предоставление административных услуг, 80% экологического налога, акцизный налог, 25% платы за недра, налог на имущество, единый налог, налог на прибыль коммунальных предприятий, местные сборы, другие налоги.
«Я прошу местные власти воспользоваться тем, что они просили 20 лет, но только теперь получили: самостоятельностью. Мы дали удочку, и теперь ваша задача - поймать рыбу и дать возможность регионам получать больше денег», - отметил Яценюк.
Кабмин снимает с руководителей местных общин их самую большую головную боль, беря на себя финансирование медицины и образования. Города областного значения, районы и области будут получать из госбюджета две новых субвенции - образовательную и медицинскую, которые возместят их потери.
«Благодаря внедрению новой модели финансирования местные бюджеты получат дополнительные ресурсы для выполнения государственных функций - 22-23 млрд. грн. Также они получат дополнительный ресурс для реализации своих новых полномочий - примерно 36 млрд. грн», - отметила министр финансов Украины Наталья Яресько.
Антикризисная децентрализация
Президент Украины Петр Порошенко назвал бюджетную децентрализацию одной из основных экономических реформ в стране.
Глава государства уверен, что дерегуляция экономики и бизнес-процессов, сокращение расходов на государственный аппарат, наряду с реальной бюджетной децентрализацией, предоставляющей широкие возможности регионам, являются ключевыми экономическими реформами в Украине на текущем этапе.
«Мы существенно сокращаем бюджетные расходы, мы уменьшили бюрократический аппарат, мы решительно децентрализуем бюджет и предоставляем больше возможностей регионам», - заявил Порошенко в ходе выступления на Всемирном экономическом форуме в Давосе.
Президент подчеркнул, что новый парламент и правительство Украины стремятся изменить Украину, сделать ее совершенно новой, используя при этом опыт стран ЕС, Сингапура, США. При этом Европа и Америка не только помогают Украине на уровне консультаций, но и готовы подкрепить реформы финансами. В итоге децентрализация поможет стране быстрее выйти из кризиса. Теперь все зависит от местных властей, от того как они справятся с дополнительными правами и обязанностями, возложенными на них в налоговой и бюджетной сферах и если регионы докажут, что они готовы справиться с новыми вызовами, их полномочия будут расширяться и в дальнейшем.
- Информация о материале
25 января Совет национальной безопасности и обороны принял решение о введении санкций против России. Суть его изложена в официальном сообщении в кратком абзаце: «Для усиления давления на Россию СНБО принял решение об обязательном применении на территории Украины санкций, введенных странами ЕС, Швейцарской конфедерацией и странами Большой семерки в отношении Российской Федерации, и внес предложения по их усилению».
Из этого следует несколько моментов. Во-первых, руководство государства так и не созрело для принятия самостоятельного решения о применении ограничительных мер к стране-агрессору, хотя закон «О санкциях» вступил в силу еще 12 сентября. Во-вторых, учитывая многочисленные непубличные и публичные призывы стран-партнеров к введению санкций Украиной, можно говорить о решении вынужденном. Совпавшем во времени с продлением и усилением санкций, уже введенных ЕС и США, начиная с момента оккупации Крыма.
Все это время (скоро год!) украинская власть не только не решалась на введение серьезных санкций, но и не пыталась синхронизировать с Западом действия по торгово-финансовому принуждению России к прекращению агрессии и восстановлению территориальной целостности Украины. Зато, в промежутках между очередными воззваниями к США и ЕС об ужесточении их санкций, проворачивала один за другим гешефты с агрессором — с заботой о сохранении крупного бизнеса на оккупированных территориях и активов украинских олигархов в самой России.
Несколько примеров в доказательство. Закон «О санкциях», предоставляющий возможность применения почти трех десятков ограничений к иностранному государству и его резидентам, и абсолютно противоположный по целям и задачам закон о свободной экономической зоне в оккупированном Крыму принимались ВР Украины практически одновременно, в августе 2014-го — с разницей в два дня. И вступили в силу в сентябре — с разницей в две недели. На деле же, тотчас заработал лоббистский закон о СЭЗ «Крым», позволивший почти 2 тыс. украинских предприятий поставлять товары на оккупированный полуостров, спасая тамошнюю власть от продовольственного кризиса, а множеству компаний украинских олигархов — продолжать получать прибыль без отчислений в украинский бюджет (а как их взимать на оккупированной территории?) и с помощью нехитрых схем легализоваться по законодательству РФ с соответствующим пополнением дырявого бюджета Крыма. Закон «О санкциях» «пригодился» только четыре месяца спустя, когда СНБО принял решение о присоединении к международным санкциям.
Второй показательный пример мы наблюдали в декабре, когда ЕС принял решение о введении санкций относительно Крыма. По сути, речь идет о блокаде оккупированного полуострова: запрете на торговлю товарами в две сотни наименований, на предоставление технологий в ряде сфер — транспортной, телекоммуникационной и энергетической, поиска, разведки и добычи нефти, газа и минеральных ресурсов, запрет на инвестиции, открытие новых предприятий и покупку недвижимости, работу европейского турбизнеса, заход кораблей в порты Крыма и т.д. 20 декабря это решение ЕС вступило в силу. 30 декабря между украинским госпредприятием «Укринтерэнерго» и российской компанией «ИнтерРАО» был подписан скандальный контракт на импорт российской электроэнергии и поставку ее в Крым. По фиксированной, сниженной на 15%, по сравнению с нынешней, цене и с драконовскими условиями поставки. Крайне невыгодный в экономическом плане, вредный, а то и преступный с точки зрения национальной безопасности (увеличение зависимости от страны-агрессора, к тому же АРК в опубликованной копии контракта именуется Крымским федеральным округом), и ничем неоправданный шаг Украины на фоне усиливающихся санкций западных партнеров против России и Крыма в частности. Которые, в том числе, и ценой потерь своего бизнеса, таким образом борются за нашу территориальную целостность.
Могу ошибиться, но, кажется, первый публичный призыв к совести украинских политиков-дельцов прозвучал в конце октября. Посол США в Украине Джеффри Пайетт в интервью «Фокусу» заметил: «Принципиально важно, чтобы украинские решения в сфере экономики и торговли не подрывали то воздействие, которое должны оказывать европейские и американские санкции. Это не лучшая ситуация, когда украинские фирмы получают коммерческую выгоду, в то время как европейские или американские фирмы вынуждены терпеть убытки в результате действий по поддержке украинского суверенитета и территориальной целостности».
Примечательно, что две недели спустя премьер Арсений Яценюк в прямом телеэфире обратился к СНБО (!) с призывом о скорейшем введении Украиной санкций против России.
«Я снова обращаюсь к Совету национальной безопасности и обороны. Два месяца назад правительство внесло предложение о введении санкций, которые бы, в том числе, запрещали ряд торговых операций с Россией. Весь мир санкции ввел — мы ждем нового пришествия, пора уже и Украине, наконец, ввести санкции», — сказал Яценюк, попутно заметив, что с введением санкций импорт российского угля нужно будет прекратить.
Действительно, 22 августа, т.е. после принятия закона о санкциях, но до его подписания президентом, министр юстиции Павел Петренко сообщил, что Кабмин подготовил на рассмотрение СНБО перечень документов о введении санкций в отношении РФ как государства, а также 65 юридических и 176 физических лиц, большинство из которых — граждане РФ, в том числе — высокие должностные.
Судьба этих документов известна — санкций нет. Нет никаких гарантий, что и в нынешнем случае мы получим не только усиление международных санкций, как об этом сообщается по результатам заседания СНБО 25 января, но и присоединение к ним в полной мере.
По информации ряда независимых источников ZN.UA, на заседании СНБО решение как документ о введении санкций Украины не принимался — было принято принципиальное решение о применении на территории Украины санкций, введенных странами ЕС, Швейцарской конфедерацией и G7 в отношении РФ. Документ еще готовится — соответствующее поручение дано Кабинету министров. Наутро субботы, 31 января, по поручению премьера А.Яценюка в МИДе намечено проведение межведомственного совещания, на котором, по словам собеседников ZN.UA, должны быть конкретизированы сферы применения санкций и перечни юридических и физических лиц. Несколько источников также сообщили ZN.UA, что в СНБО и правительстве считают, что не все международные санкции следует применять в Украине. Некоторые западные секторальные санкции нельзя перенять один к одному ввиду несоответствия украинским реалиям. Например по запрету на кредитование российских компаний. Или передаче технологий по глубинной добыче нефти.
На сегодняшний день ясность есть только относительно составленного в октябре «черного списка» политиков, журналистов и деятелей культуры, включающего около 800 человек. Но он до сих пор так и не начал действовать.
Но самое интересное, что Украина, скорее всего, не будет применять санкции ЕС в отношении Крыма. Аргументы следующие: во-первых, Крым — это Украина, как же мы можем вводить санкции в отношении собственной территории и граждан. Во-вторых, «мы уже и так все там обрубили, что можно было». И еще один собеседник сообщил, что санкции по Крыму Украина уже ввела — это якобы предусмотрено законом об оккупированных территориях.
Позвольте, а что ЕС, США и Большая семерка ввязались в санкции, считая, что Крым — это не Украина? Или они вводились не для того, чтобы Крым был возвращен Украине?
Лукавство видно невооруженным глазом и в утверждении о том, что украинская власть создает своими действиями некий дискомфорт оккупационным властям. С учетом контракта, на поставку купленной у России дороже, чем поставляется в Крым, электроэнергии — скорее наоборот. Но кое-что, конечно, обрубили, вот только кто оказался наказанным? Резкое прекращение сообщения с Крымом (железнодорожного и автобусного) ударило, прежде всего, по украинским крымчанам — тем, кто переехал на материк, но продолжает навещать родственников, по студентам, которые перевелись из крымских вузов, по предпринимателям, которые вывели на материк бизнес, но имеют потребность в поездках на полуостров. Особенно больно ударило, поскольку транспортный коллапс произошел в канун новогодних и рождественских праздников. И что немаловажно, от Новоалексеевки до «российской» границы люди либо шли пешком, либо по 10 часов стояли в «тянучке», наблюдая за растянувшейся на десяток километров вереницей фур с товарами для Крыма — для них режим остался прежним, закон о «СЭЗ», который походя еще и сделал украинских граждан с крымской пропиской нерезидентами, никто не обрубал. А вот если бы международные санкции применялись не избирательно — пришлось бы. Как и рвать контракт на поставку российской электроэнергии в Крым. Но мы на это пойти не можем — за ними стоят те, кто имеет активы в Крыму и России, и кто сегодня принимает решения в стране.
Санкции Украины — торговые и финансовые — могли бы стать мощным подспорьем для дипломатических усилий, если бы принимались вовремя или хотя бы — симметрично таким же действиям Кремля. Ведь торговая война России началась задолго до оккупации Крыма и войны на Востоке. Она, по большому счету, в истории украинско-российских отношений никогда не прекращалась. Войны газовые, трубные, сырные, мясные, кондитерские … И никогда не находила симметричного ответа со стороны Украины. Даже когда на нашу землю пришел оккупант, продолжающий умело использовать все инструменты влияния и давления.
В руках у Киева было как минимум три козыря, с помощью которых можно было с одной стороны сдерживать агрессию, с другой — защищать своих граждан от преследования со стороны российских властей. Три козыря — это слабости Крыма, которые были всегда — зависимость от материковой Украины по электроэнергии, воде и продовольствию (75%). Два из них уже проданы, причем в убыток…
- Информация о материале
Страница 664 из 1561
