Статьи
Последние декады перед новым годом в Украине — традиционно самый жаркий период в политической повестке дня. Уходя на новогодние праздники, Кабмин хочет подать и провести через парламент проект бюджета-2015. Но в этом году бюджетный процесс куда сложнее, чем обычно. Прежде чем подать в парламент бюджет, правительство Арсения Яценюка хочет принять для него новую налоговую базу.
В числе предложенных идей — широкий арсенал по борьбе с экономической «тенью», уклонением от налогов, «серыми» зарплатами и т.д. Многие из них могли бы серьезно упростить жизнь украинскому бизнесу и стимулировать и граждан, и компании платить налоги честно. Но совершенство идей в Украине часто нивелируется несовершенством их исполнения. Так ситуация может сложиться и в этот раз. Каковы плюсы и минусы предлагаемых правительством налоговых изменений, и почему бизнес не рад налоговой реформе Кабмина?
«Комплексный» подход
Официально Кабинет министров пока утвердил лишь один проект закона по налоговым изменениям — изменения в закон о трансфертном ценообразовании (ТЦО). Но на подходе в парламент еще целый ряд важных налоговых инициатив правительства. Это — доработанные изменения в закон об электронном администрировании НДС, проект новой версии законодательства о едином социальном взносе. И самый масштабный проект налоговых изменений, который, по сути, предлагает новую версию Налогового кодекса.
Заявленная цель четырех документов — снизить возможности для минимизаций налогов гражданами и бизнесом, повысить собираемость налогов и поступления в бюджет. И одновременно — сократить масштабы «тени» в экономике Украины. Изменения в закон о ТЦО должны помочь борьбе с офшорами, об электронном администрировании НДС — в борьбе с «налоговыми ямами», проект закона о ЕСВ — помочь выведению зарплат из «тени».
Другими словами, Кабмин вроде бы впервые пытается не на словах, а на деле продемонстрировать столь комплексный подход к налоговому законодательству. Но если изменения в закон об электронном администрировании НДС, к примеру, снимают ряд спорных вопросов в существующем законодательстве, то дорабатывающийся сейчас в Минфине двухсотстраничный проект закона «О внесении изменений в Налоговый кодекс Украины и некоторые законы Украины (о налоговой реформе)», напротив, опять создает для бизнеса и населения большое количество проблем (версия проекта закона от 12 декабря есть в распоряжении ZN.UA).
За примерами далеко ходить не надо. Среди новаций законопроекта об изменениях в Налоговый кодекс можно выделить 11 основных:
— введение всеобщего декларирования;
— внедрение косвенных методов оценки доходов граждан;
— снижение количества налогов с 22 до 9;
— увеличение прогрессивной ставки на доходы физических лиц, в том числе на пассивные доходы;
— определение базы для налога на прибыль, исходя из данных финансовой, а не налоговой отчетности;
— изменение налогообложения сельхозпроизводителей;
— расширение базы по налогу с недвижимости;
— предоставление права фискальной службе взыскивать долг с компании без обращения в суд;
— сокращение числа групп единоналожников с шести до трех, а четвертой группой станут сельхозпроизводители;
— введение кассовых аппаратов для единоналожников;
— введение нового вида акциза, который будут устанавливать местные органы власти.
Некоторые преобразования действительно приветствуются бизнесом. «Изменения в Налоговый кодекс обещают, что финансовый результат для целей налогообложения будет определяться на основании финансовой отчетности. Это должно значительно упростить учет налогов для компаний», — говорит и.о. президента Американской торговой палаты Тарас Качка. Хотя у АТП есть несколько вопросов к тому, как будут учитываться налоговые разницы при определении налоговой базы.
Но по многим другим вопросам хорошая идея испорчена плохим ее исполнением.
Взять, к примеру, самое громкое обещание этого проекта закона — сократить число налогов и сборов с 22 до 9, тем самым значительно снизив время, необходимое на их администрирование. Но если такое сокращение и способно что-то реально улучшить, то разве что зачетные позиции в рейтинге Doing Business. Ведь, вопреки обещаниям, больше, чем пустой декларацией, норму закона о снижении количества налогов не назовешь. Почему?
Так, официально вместо трех видов сбора и одной ренты на использование природных ресурсов теперь бюджет получит одну ренту. Но на деле для налогоплательщиков ситуация не изменится. По-прежнему рентные платежи за использование воды или лесных ресурсов будут рассчитываться по-разному: по разным ставкам, на разной налоговой базе. То есть фактически останутся разными налогами, хотя формально и будут называться одним. Напротив, теперь, начисляя, по сути, старый налог, бизнесу придется привыкать к очередной смене деклараций.
Более того, реально число налогов даже вырастет — за счет введения дополнительного акциза (в размере от 2 до 5% от объема реализации), который смогут устанавливать местные органы власти. Менеджер по регуляторным вопросам British American Tоbacco Владимир Блохин жалуется, что этот акциз еще больше поднимет цену на подакцизную продукцию и спровоцирует налоговый туризм. То есть у жителей одного региона, где местная власть установит более высокие ставки акцизов, появится мотивация ездить в соседний регион, где эти ставки ниже, и заниматься перепродажей подакцизных товаров на «своей» территории. Но если у такого налогового туризма еще может быть какой-то позитив (стимулирование конкуренции между регионами), то очередное удорожание подакцизной продукции ни к чему иному, кроме дальнейшего роста «тени», не приведет. «Такой непрозрачный налог приведет к росту коррупции на местах и станет существенным препятствием на пути европейской интеграции Украины», — уверен В. Блохин.
Другое позитивное изменение, которое сведет на нет дьявол в его деталях, — косвенные методы определения доходов и расходов граждан.
Проект закона предполагает, что в Украине будет проведено нулевое декларирование расходов граждан. Все желающие смогут подать «нулевую» декларацию о доходах, в которой заявят фискальным органам о своем имуществе, накопленных активах и деньгах. Для тех, кто не станет этого делать, Государственная фискальная служба Украины будет считать задекларированными 200 тыс. грн и то имущество, которое числится в официальных реестрах (недвижимость, автомобили) на 1 января 2015 г.
После этого ГФС получит право проверять соответствие реальных расходов граждан их заявленным доходам. И если найдут несоответствие, доначислять к уплате налог на доходы физических лиц.
Но проблема в том, на каком основании фискалы смогут проверять граждан. Согласно закону, решение о применении метода контроля за расходами и доходами принимает руководитель контролирующего органа по налоговому адресу налогоплательщика. То есть именно он будет определять, к кому из граждан применять этот метод, а к кому — нет.
В условиях Украины такой подход всегда означает одно: проверки могут стать механизмом давления, расправы с неугодными или банального вымогательства у граждан со стороны налоговиков — так, как сегодня это часто происходит в их отношениях с бизнесом. К тому же методы, на основе которых будут проверяться доходы граждан, будет очень тяжело внедрить в жизнь.
«Возможно, так топорно этот, по сути, хороший метод косвенного определения доходов граждан сделан сотрудниками Минфина и ГФС не случайно, а с тем, чтобы депутаты в целом отказались голосовать за всеобщее декларирование. Ведь именно нечистые на руку чиновники, имеющие нелегальные доходы, — одни из первых, кто потеряет в случае введения такой нормы в жизнь», — говорит собеседник ZN.UA, близкий к руководству Минфина.
Еще одна хорошая инициатива, которая может обернуться злом для бизнеса и населения и, в конечном итоге, для правительства Украины, — изменения по налогу на недвижимость.
Законопроектом предлагается расширить сбор этого налога на всю жилую недвижимость (сейчас порог взимания налога — 120 кв. м для квартир и 250 кв. м для домов), а также на коммерческую недвижимость (сейчас она не охвачена налогом вовсе).
В чем подвох? Налог мог бы стать инструментом налогообложения теневых доходов и экономики. К примеру, если его будет платить чиновник, официально получающий зарплату в 5 тыс. грн, но построивший на теневой доход дом площадью в 500 кв. м. Но по факту это также будет налог на «хрущевки». «Если местный совет установит максимальную ставку (около 2 грн с одного квадратного метра), выйдет 24 грн с одного квадрата за год. То есть даже владельцы старых хрущевок площадью 50 кв. м будут вынуждены платить 1200 грн этого налога в год. Скажите это людям, и это приведет к настоящему социальному взрыву», — рассказывал на заседании комитета ВР по налоговой и таможенной политике на прошедшей неделе член этого комитета Николай Фролов.
В сфере коммерческой недвижимости этот налог будет, по сути, налогом на основные фонды. В идеале он должен стимулировать бизнес продавать ненужные площади и эффективно использовать коммерческое пространство (как в случае, например, с промышленной территорией завода «Ленинская кузница» на Рыбальском полуострове в Киеве, которой давно владеет, но что-то особо не развивает президент Петр Порошенко). Кроме того, такой налог призван изменить ситуацию, когда собственники больших и не очень торговых и торгово-развлекательных центров, взимая по полной с арендаторов, перечисляют лишь крохи в местный бюджет.
Но, внедряя такой налог, нужно принимать во внимание и то, что он увеличит себестоимость производства (а значит, еще больше снизит конкурентоспособность) многих украинских предприятий, которые строились еще при Советском Союзе, когда мало думали об экономном использовании земли и площадей. Очевидно, что здесь необходим какой-то комплексный и дифференцированный подход (но только с четкими, понятными и прозрачными критериями, иначе в украинской действительности идея все равно будет дискредитирована).
Кстати, право устанавливать этот налог, согласно проекту, будут иметь местные советы. Для жилой недвижимости они смогут предоставить определенную льготу — исходя из основного типа застройки в своем городе («сталинки», «хрущевки» или, допустим, недавно построенный жилой фонд, который известен большими площадями). Но владельцам коммерческой недвижимости так не повезло — им право на льготы по этому налогу проектом закона не предусмотрено.
Зато Минфин не услышал призывы главы национального банка Валерии Гонтаревой отменить пенсионный сбор на валютные операции, который этой весной обвалил объемы торгов на межбанковском валютном рынке, тем самым частично усугубив девальвационную спираль. Наоборот, в проекте налоговых изменений его предлагают повысить в четыре раза — с 0,5 до 2% (хоть и сузив круг плательщиков — покупка безналичной валюты облагаться не будет).
Кроме того, в новой версии НК по-прежнему есть норма об авансовых платежах по налогу на прибыль. В нынешних условиях в Украине это понятно. Даже по данным ГФС, объем переплат составляет десятки миллиардов гривен. Но законодатель мог хотя бы предусмотреть отмену авансовых платежей после нормализации ситуации с госбюджетом — с 2016-го или 2017 г.
Наконец, в проекте налоговых изменений Минфин обязал розничных торговцев-единоналожников использовать регистраторы расчетных операций (РРО). Но почему-то под действие этой нормы не подпадают торговцы рынков. То есть норма, призванная бороться с теневым оборотом торговли, оставляет огромное пространство, через которое и дальше можно будет продавать «серый» товар.
Некуда спешить
«Фактически, это не реформа, а меры правительства по повышению налогового давления на обычных граждан и бизнес», — говорит депутат ВР Александр Долженков. Ситуация ухудшается тем, что, согласно предложенным налоговым новеллам, сотрудники ГФС получат право взыскивать налоговый долг бизнеса без решения суда. «Это приведет к новому всплеску коррупции», — прогнозирует его коллега Фролов.
Вопрос не в том, чтобы отказаться от предложенных изменений в принципе. А лишь в том, чтобы доработать их без спешки с тем, чтобы новое налоговое законодательство помогло не только собирать налоги в бюджет, но и стимулировать экономическое развитие в Украине. «Это тот случай, когда из двух вариантов — «шашечки» или «ехать» нужно именно «ехать», — говорит один из собеседников ZN.UA.
«Бизнес устал от огромного потока законодательных изменений, которые возникают на разных направлениях, дают мало времени на доработку. Нам не нужны изменения в Налоговый кодекс «под елку». Нам нужны качественные изменения», — говорит директор Европейской бизнес-ассоциации Анна Деревянко. И если бюджет на 2015 г. нельзя принять без принятия изменений в Налоговый кодекс, то лучше жить по 112, чем принимать такие важные изменения в законодательство впопыхах. «В Польше конституционный суд в принципе считает неконституционными законы в сфере налогов, если они вступают в силу меньше, чем через месяц после принятия», — говорит Тарас Качка. В Украине же, согласно Налоговому кодексу, любые изменения в налоговой сфере должны приниматься не менее чем за полгода до начала следующего бюджетного периода.
Белое VS черное
Опрошенные ZN.UA эксперты опасаются, что из-за спорных новел в Налоговом кодексе может не сработать и самая долгожданная новация в налоговом законодательстве, над которой сейчас работают в Кабинете министров: снижение налогового давления на фонд оплаты труда. Сейчас он — едва ли не самый высокий среди стран Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР), за исключением Бельгии. В том числе ставка единого социального взноса (ЕСВ) выше, чем в любой из стран этой группы.
«Предложения по снижению ЕСВ в виде отдельного законопроекта должны были подать в Кабмин в пятницу, 19 декабря», — говорил первый заместитель министра финансов Игорь Уманский.
Как будут выглядеть эти предложения, до последнего момента не знал никто. «Формула расчета ЕСВ меняется буквально каждые 15 минут», — говорит ZN.UA один из непосредственных участников разработки законопроекта. «Была идея постепенного уменьшения ЕСВ сначала до 25%, а затем до 18%», — рассказал ZN.UA министр социальной политики и труда Павел Розенко. На снижении ставки лишь до 25% настаивал МВФ, который опасается значительных проблем с наполнением госбюджета, если уменьшить этот налог еще больше.
По состоянию на утро 19 декабря Минфин предлагал следующую формулу налога: нынешняя его ставка будет взиматься с размера двух минимальных зарплат (даже если официальная зарплата работника меньше). А все, что выше этого уровня (сейчас — 2436 грн), будет облагаться действующей ставкой, пониженной на коэффициент 0,65. То есть в среднем по Украине ставка будет составлять 25%, говорит наш собеседник в Минфине.
Расчет Кабмина: снижение ЕСВ должно помочь детенизации зарплат. «Это позволит, наконец, вывести из «тени» заработные платы и легализовать их», — заявил в начале декабря Арсений Яценюк. Но расчет может не сработать. Параллельно со снижением ЕСВ правительство предлагает увеличить прогрессивную шкалу налога на доходы физических лиц (вместо 15–17% ввести шкалу 15–17–20–25%). «Это нивелирует стимулирующий эффект от снижения ЕСВ», — убеждена Анна Деревянко. Ведь хотя формально НДФЛ уплачивает не компания, а ее сотрудник (а компания лишь администрирует налог), в реальности сотрудников интересуют не эти формальности, а лишь то, сколько они получают на руки «чистыми».
Чтобы действительно помочь выходу зарплат из «тени», нужно объединить ЕСВ и НДФЛ, сделав единый налог с зарплаты и установив для него не прогрессивную, а равную ставку для всех, говорит А. Деревянко.
Но чтобы найти общий язык в этом вопросе, бизнесу и правительству нужно время, которого из-за спешки Кабмина с принятием бюджета на 2015 г. катастрофически нет.
Представим себе маловероятное — Кабмин перестанет суетиться, согласует изменения в законы с общественностью, предложит качественный текст закона с приемлемыми ставками и правилами, а парламент его примет. Убедит ли это бизнес выйти из «тени»? Ответ зависит, главным образом, от того, насколько предприниматели будут уверены, что правила снова не изменятся (только уже в худшую сторону). Пока в законодательстве таких гарантий нет.
- Информация о материале
Проанализировав последний вариант правительственных изменений в Налоговый кодекс, я сделала две колонки. В первую поместила негатив и риски. В другую - позитив. К сожалению, негатива оказалось намного больше. Много новых налоговых норм, которые рассматривает правительство, угрожают бизнесу и экономике.
Кроме попыток ввести 30-процентный налог на превышение затрат украинцев над их доходами, что уже вызвало негодование людей, есть и другие идеи, от которых веет прошлым.
Приведу лишь несколько примеров, которые касаются простых людей.
1. Введение налога на жилую недвижимость без исключений. Сейчас не облагаются налогами квартиры площадью до 120 кв. м и дома до 250 к. м.
2. Предоставления права налоговикам на проверку людей при наличии одного из пяти оснований в порядке, не определенном законом.
3. Повышение ставки земельного налога до 3% от денежной оценки. Действующая ставка - 1%.
4. Увеличение стоимости автомобилей через восстановление акциза за переоборудование транспортных средств.
5. Повышение ставки сбора на покупку валюты до 2%. Действующая ставка - 0,5%.
6. Введение прогрессивных ставок налогообложения на доходы физических лиц, в том числе на пассивные доходы.
7. Ликвидация банковской тайны.
Теперь примеры, которые касаются бизнеса.
1. Налогообложение коммерческой недвижимости.
2. Введение кассовых аппаратов для плательщиков единого налога.
3. Расширение перечня оснований для проведения внеплановых проверок.
4. Предоставление налоговым органам права взыскания налогового долга без обращения в суд в порядке, определенном Кабмином.
5. Обязательство налогоплательщиков сообщать, какие доходы они выплачивают людям и что продают, если стоимость реализованных товаров превышает 25 тысяч гривен.
6. Введение нового акциза, который наперекор европейским нормам устанавливается органами местного самоуправления.
7. Введение предельного размера наличного расчета до 15 минимальных зарплат в день.
Также можно упомянуть о желании правительства увеличить изъятие налога на доходы физических лиц из местного бюджета Киева еще на 25% - до 75%.
О чем свидетельствуют такие инициативы? В первую очередь - о нежелании отдельных людей в правительстве проводить реальную налоговую реформу и о старании заменить ее очередной фискальным и административным давлением.
У них есть иллюзия, что можно работать по-старому: проблему с дефицитом средств в бюджете решать за счет расширения полномочий фискалов и усиление налогового пресса. Закрыв при этом глаза на коррупционные схемы и налоговые ямы, искоренение которых позволило бы выполнить государственный и местные бюджеты.
Возникает вопрос: что делать, если на этапе выполнения взятых обязательств некоторые политики и чиновники стараются подменить реформу небольшим фасадным ремонтом, сохранив все гнилое коррупционное содержание?
Во-первых, тщательно изучать проекты документов и сверять их с Коалиционным соглашением. Конечно, в сжатые сроки детально выучить документы объемом 400 и больше страниц тяжело, но, если мы говорим о содержании, а не форме, это нужно делать.
В первую очередь, это касается законотворцев, экспертов, представителей предпринимательских структур, активистов и других небезразличных людей.
Во-вторых, в случае выявления горе-инициатив нужно говорить о них, блокировать их и принимать законы, которые будут уничтожать коррупционные барьеры и стимулировать экономику.
В-третьих, жестко контролировать чиновников и делать это независимо от того, насколько красиво они говорят. Оценивать за делами, а не по словам. Другого рецепту я не вижу.
Очевидно, что тема налоговой реформы будет политизироваться. Кроме того, есть большое количество лоббистских групп. Они работают, чтобы не допустить реальных изменений.
Соответственно, вокруг налоговой реформы будет много новостей - хороших и не очень. Однако нам нужно делать свое: менять систему, делать ее конкурентной, прозрачной и европейской. Особенно теперь, после утверждения парламентом программы действий правительства, составной частью которой является коалиционное соглашение.
В ней черным по белому записанное обязательство отказаться от карательной модели налогового контроля. Не только это, а и много конкретных предложений, среди которых реформа НДС и безусловное снижение ставки единого социального взноса.
Искренне надеюсь, что в правительстве это поймут, и вскоре в парламент будет внесенный тот проект налоговой реформы, который даст толчок экономике и заложит основу для среднего класса. Это то, что жизненно необходимо Украине и украинцам.
- Информация о материале
Кабинет министров внес изменения в постановление №996 от 3.11.2010 «Об обеспечении участия общественности в формировании и реализации государственной политики», на основании которого при министерствах и государственных учреждениях функционируют общественные советы. С этого момента все общественные советы, действующие при органах государственной власти, распускаются, а их состав должен быть переизбран.
Конфликт с общественным советом
Идея внести изменения в постановление №996 созрела в Министерстве юстиции еще весной этого года. Поводом послужил конфликт между руководством Минюста и действующим при ведомстве общественным советом, избранным в 2013 г., еще при министре Александре Лавриновиче. В министерстве его сочли «запятнавшим себя сотрудничеством с режимом президента В. Януковича». По словам членов общественного совета, они отправили министру Павлу Петренко ряд запросов с целью получить информацию о текущей деятельности министерства и работе его отдельных департаментов. Министр и другие руководители ведомства эти запросы проигнорировали. Осенью конфликт перешел в публичную плоскость. Члены общественного совета обвинили министра юстиции в «узурпации власти», «игнорировании общественности» и коррупции. 10 октября общественный совет на своем заседании высказал недоверие П. Петренко и его заместителям.
Затем общественный совет и входящий в его состав комитет конституционно-правового контроля Украины подготовили и 25 ноября подали в Окружной административный суд Киева иск, в котором попросили суд признать противоправной бездеятельность Павла Петренко, которая, по мнению истцов, состоит в нарушении министром Закона «Об обращениях граждан». В частности, министр юстиции отказался предоставить необходимую совету информацию, проигнорировав более чем 23 соответствующих запроса.
«Мы натолкнулись на полное неприятие нас как общественного совета. Павел Петренко не принимает участия в работе совета, не отвечает на наши запросы, демонстративно нас игнорирует, не присылает своих представителей и руководителей департаментов на заседания, не обеспечивает помещениями для круглых столов, – рассказал председатель общественного совета Игорь Мариен. – Он нам лишь сказал: «Это не ваше дело, не вам принимать решение. Меня назначали другие люди, и они же будут меня снимать».
Следует отметить, что сейчас получить ответ от Минюста действительно достаточно проблематично. Как правило, министерство или отказывает в предоставлении необходимой информации, ссылаясь на то, что вопрос не находится в его ведении, либо ограничивается отпиской, к тому же, нарушая установленные законом сроки, ведь согласно Закону «О доступе к публичной информации», срок ответа на запросы граждан составляет 5 рабочих дней.
Радикальный ход Минюста
В ответ министерство юстиции инициировало внесение изменений в постановление №996, регламентирующее деятельность общественных советов. Как заявил заместитель министра Игорь Бондарчук, целью поправок является досрочное прекращение полномочий действующих советов.
Отметим, что постановление Кабинета министров №996 не содержит возможности досрочного прекращения полномочий общественных советов. Общественный совет, согласно документу, избирается на 2 года, и лишь после истечения этого срока возможно переизбрание его состава. Полномочия действующего общественного совета при Министерстве юстиции истекают только в марте 2015 г. По данным собеседников «Судебно-юридической газеты» в Минюсте, на заседании 26 ноября Кабинет министров рассмотрел и принял предложения Министерства юстиции. Теперь все общественные советы при государственных учреждениях ждут перевыборы.
Отдельную интригу добавляет то, что переизбранию не подлежит состав общественного совета по люстрации при Министерстве юстиции, который был сформирован 24 октября из лиц, приближенных к народному депутату Егору Соболеву. «Это совсем другая организация, с другими задачами. С общественным советом они никак не пересекаются», – объяснил И. Бондарчук.
Стоит напомнить, что в общественном совете при Минюсте появление совета по люстрации восприняли враждебно, посчитав, что таким образом господин Петренко пытается лишить его ряда функций. «Зачем нужен еще один совет по люстрации, если раньше в составе нашего совета уже был создан комитет по вопросам очищения власти и люстрации? Там же всего 12 человек, что они в масштабах страны могут сделать?», – недоумевает член общественного совета Михаил Захарченко. Наладить отношения двум советам пока так и не удалось. «Мы с ними не пересекаемся. Попробовали связаться через Facebook, чтобы наладить сотрудничество, но они нам ответили в том духе, что мы – это некая ошибка, и вообще нелегитимны, хотя на самом деле у нас полномочий больше. Отмечу, что министр искусственно отсек полномочия у «группы Соболева», создав из них группу из 12 послушных человек, которых вводят в заблуждение, говоря им, что они будто бы что-то могут сделать полезное. На самом деле это не так, хотя бы потому, что у них нет необходимых знаний. Дошло до того, что они просят необходимые для работы материалы у нас», – рассказал Игорь Мариен. Следует отметить и то, что в отличие от общественного совета, заседания совета по люстрации П. Петренко посещает. Однако прозрачными действия люстраторов пока что назвать сложно – проекты документов, рассматриваемых на заседаниях совета, не публикуются, а сами собрания даже не анонсируются.
Отметим, что Министерство юстиции – не единственное ведомство, где существуют конфликты между руководством и общественным советом. Например, деятельность общественного совета при СБУ сейчас парализована – его до сих пор возглавляет бывший депутат Верховной Рады от «Партии регионов» Юрий Самойленко, хотя во главе спецслужбы уже давно находятся представители политических сил, противостоящих ей во время революционных событий осени 2013 – зимы 2014 г.
Комментарии
Игорь Мариен, председатель общественного совета при Министерстве юстиции
– Министру юстиции нужны «ручные» советы, которые будут делать то, что он хочет. Поэтому мы и обратились в суд. Если суд признает деятельность министра противоправной, это может иметь для него значительные последствия. Например, если он все-таки снова будет назначен министром юстиции, мы сможем его уволить на основании судебного решения. К тому же, коррупция при нем никуда не делась. У министра есть свои люди, которые решают, кто попадает под люстрацию, а кто нет. Из регионов ко мне поступает информация, что установлены таксы за то, чтобы избежать люстрации. Например, судьи должны заплатить за это по $20–50 тыс.
Павел Петренко, министр юстиции Украины
– Мне все равно, что они там говорят и делают. Министерство юстиции свою позицию уже высказало, и менять ее не намерено. Пусть судятся!
Игорь Бондарчук, заместитель министра юстиции Украины
– Действующий общественный совет был создан еще при президенте Януковиче и обслуживал интересы его режима. Там есть организации с очень характерными названиями – например такие, как «Друзья Шотландии», «Общественное движение поддержки реформ Президента В. Ф. Януковича» и т. д. За все это время никаких нормативных актов, предложений или концепций по работе от этого совета не было. Во время Революции Достоинства нынешний состав общественного совета поддерживал режим Януковича. Я спрашивал у Игоря Мариена, выступал ли он в январе-феврале где-то публично или в СМИ, отстаивал ли гражданскую позицию? Нет. А сейчас они требуют, чтобы их допустили к процедуре люстрации. Думаю, они просто хотят погреть на этом руки. Но мы им этого не позволим. Мы вовсе не против общественных советов, но мы за такой совет, в который входили бы авторитетные представители гражданского общества, которых мы все знаем. Я вообще о таком юристе, правоведе, общественном деятеле, как господин Мариен, еще полгода назад даже не слышал. Работать мы с ним не хотим.
- Информация о материале
Ярослав Жилкин четыре месяца помогает погибшим украинским солдатам вернуться домой. Он и другие волонтеры миссии «Черный тюльпан» ездят в зону, подконтрольную боевикам, несмотря на ультиматумы жен и риск оказаться среди убитых, — все ради того, чтобы ни один солдат не был потерян для своих близких навсегда.
Еще недавно Ярослав развивал собственный бизнес. Его жизнь кардинальным образом изменил один разговор с бабушкой, брат которой исчез в первые дни Второй мировой войны. Она часто плакала, говорила: «Найти бы хоть место, где он погиб». Это был 2008 год. Ярослав пообещал сделать все возможное, чтобы найти деда.
Но исполнить мечту бабушки не удалось — слишком тяжелый был случай. В 2011 году Ярослав Жилкин передал управление бизнесом супруге, а сам занялся общественной деятельностью. Он стал руководителем гражданской организации «Союз «Народная память», которая до сих пор занимается поиском солдат, погибших во времена Первой и Второй мировых войн.
Чувство опасности преследует нас постоянно. Но впервые по-настоящему страшно стало в самом начале, когда я только дал согласие на то, чтобы вместе с командой поехать за погибшими под Иловайск и на Саур-Могилу. Тогда внутри будто что-то сжалось. Сразу появились сомнения. А вдруг сам организм подает знак, и произойдет что-то нехорошее?
Мы не были полностью уверены — справимся с предстоящим заданием или нет, но заручились поддержкой духовенства, психологов и отправились в путь.
В первой поездке участвовали 12 человек и священник, который пытался исполнять роль психолога-вдохновителя. Мы были напуганы, не знали, чего ожидать. Батюшка всю дорогу подбадривал нас, рассказывал, насколько богоугодное дело предстоит совершить. Но все, что он говорил, я слышал лишь краем уха. Все равно думал о своем.
Всем нам раньше приходилось работать с останками солдат, пусть и в составе разных поисковых групп. Когда события на востоке Украины только начинались, мы с горечью шутили, что рано или поздно придется взяться за более современный период. Но все равно предложение военно-исторического музея при Минобороны отправиться на поиски погибших стало неожиданностью.
Мы знали, что это произойдет, но не думали, что так скоро.
Поначалу у нас не было ничего — ни снаряжения, ни точной информации. Мы нередко попадали под обстрелы «Градами» и влипали в разные неприятности. Опыт показал, насколько большая пропасть между тем, что приходилось делать раньше, и что теперь.
До сих пор помню, как увидел первую группу убитых. Они лежали около недели, а то и двух. Тела уже были частично мумифицированы. По лицам определить было ничего не возможно — стянутая кожа, мухи, запах. Тогда я узнал, что такое последствия смерти. Не просто «свежее» тело - а тело, над которым потрудилась природа.Когда находишь следы боев, случившихся больше сотни лет назад - это совсем другие эмоции. Сейчас же мы видим последствия недавних сражений: много органики, разбросанные бинты, жгуты, сухпайки. По этим вещам четко можно представить картину того, что происходило.
Мы старались не углубляться в переживания. Просто принялись за работу.
Потом нашли еще одного. Сначала из захоронения показалась кисть руки, а на ней — часы. Так вот часы шли. Я еще тогда ребятам сказал: «Человека уже нет, а часы идут».
Когда приходит чувство отвращения или паники, психологи советуют нам представить, что это не останки вовсе, а мешок картошки, или спеть что-то подбадривающее, отвлечься. Лично мне помогает песня.
Есть люди, которые приезжают на место и понимают, что не могут работать. Остальные замечают это и предлагают подменить. Работаем молча. Понимаем друг друга с полувзгляда. Видно, кто может через себя переступить, а кому с этим справиться не под силу. Это не вина людей. Не каждый готов к такому испытанию.
После первой поездки часть группы покинула миссию. Пришлось обзванивать знакомых, и набирать новую. C нами работают жители разных регионов Украины. Но из соображений безопасности стараемся не брать тех, кто живет западнее Житомира. Все-таки на въезде в «зону» паспорт проверяют, прописку в том числе.
На территории, которую контролирует Украина, мы не работаем. Этим должны заниматься следственные органы, прокуратура. В случае чего, мы готовы помочь, но такими вещами нельзя заниматься там, где украинские законы имеют силу.
Миссия работает под присмотром комбатантов с той стороны. Их присутствие в нашей машине дает основания надеяться, что с нами ничего плохого не произойдет. Потому, что группа людей, которые снуют по полю и что-то ищут может вызвать подозрения. Нас легче подстрелить, чем выяснять, кто мы.
Сначала с сопровождающими вовсе не общались. Молчали практически всю дорогу туда и обратно. Но когда три месяца изо дня в день работаешь с одними и теми же людьми, трудно не познакомиться.
Мы знаем их имена и то, кем они были в мирной жизни. Они обыкновенные. Без рогов и копыт. Со своими убеждениями, со своими взглядами на происходящие события. Они часто высказываются о чем-то, мы молча соглашаемся.
«Черный тюльпан» — гуманитарная миссия. В группе работают люди разных политических взглядов. Но там мы обязаны соблюдать нейтралитет. Для них мы — «укропы». Мы не спорим. Позволяют работать — и хорошо.
Бывает, находишь человека в машине. По бортовому номеру можно узнать, за каким экипажем она закреплена. Это одна из деталей, по которой реально идентифицировать солдат. А дальше уже — приблизительный размер обуви, какие-то прижизненные дефекты или еще что-то. Все в совокупности помогает опознавать военных.Наша главная задача — собрать на месте максимум информации, которая поможет опознать бойца. К сожалению, в Украине так и не ввели дивизионные жетоны, поэтому тела зачастую остаются без документов.
Но братских захоронений все равно не избежать. Помню случай, когда нашли машину, а в ней — от трех до семи человек. Они полностью сгорели, осталась горстка пепла. ДНК-анализ не помог бы. Кто там был, можно только предполагать.
В поездке, из которой я только что вернулся, мы обнаружили двух парней - на поле лежали. Указали на них местные жители. Одного фермер какой-то землей присыпал. Другого - комбайнеры случайно увидели, когда урожай собирали.
Последний все еще был в бронежилете, но его кости обглодали и растащили звери. Рядом лежали пустые обложки от паспорта, военного билета и бумажка — именное приглашение на выборы. Она была выцветшая, пережила дожди. Один порыв ветра — и ее бы унесло. Раньше мы проходили мимо этого места много раз. Но убранный подсолнух напоминает кости, отличить их на первый взгляд трудно. Прошел бы еще месяц-два, и человек был бы потерян навсегда. Родители, жена или близкие его бы уже не дождались.
А сколько таких лежит еще? Но что ты с этим сделаешь? Говорят, что война не закончится, пока не будет похоронен последний солдат. Так вот вряд ли это когда-нибудь произойдет. И это вызывает ощущение полного бессилия. Оно присутствует постоянно и ужасно угнетает.
Бывает, стоим на блокпосту при въезде в «зону». Проверяют документы. С пристрастием так проверяют. А рядом народ ведет огонь в какую-то посадку. Приходится делать вид, что нам это безразлично, что ничего не замечаем.
Когда солдат на фронте, у него есть оружие, от него хоть что-то зависит. Он может за себя постоять. А мы предоставлены ситуации, и ничего не можем сделать. Это состояние, будто у тебя связаны руки и ноги, а ты вот-вот можешь упасть в воду.
Стоит ли рисковать жизнью ради погибших?
Мне много раз казалось, что я нашел ответ на этот вопрос. Но это не так. Я понимаю, что рискую. Так же, как и мои товарищи, которые работают рядом. У них есть дети, есть жены, ставящие ультиматум: «Либо развод, либо езжай в свою «зону». Но каждый раз мы находим для себя какое-то оправдание.
Психологи нам не раз говорили: «Ребята, кроме вас, никого нет. Единственные, кто согласился – вы». Эта мысль как-то помогает держаться и работать дальше. Слова, которые люди пишут нам в Facebook, тоже приободряют.
Моя жена совсем не понимает, зачем я взялся за эту работу. Говорит: «Этим должно заниматься государство». Вот вам и повод для семейных ссор. Но стоит признать, что, в принципе, жена права.
Нормальное государство всегда предпринимает максимум усилий для возвращения тела домой. Не говорю уже о пленных и эвакуации раненых. Семья должна обрести могилу погибшего. Если ее нет - это долгая и незаживающая рана.
Представляете, как больно матери осознавать, что она даже не знает, где могила сына, где он лежит? Это страшная вещь. Не дай, Бог, это кому-либо пережить.
Для нас вообще нет никакой разницы, кто погиб и за кого он воевал. Если мы находим тела погибших той стороны, мы передаем их судмедэкспертам в Донецк. Не должно быть так, чтобы «умирал солдат известным – умер неизвестным». Это не по-человечески, не по-христиански.
Самое сложное в нашей работе — сохранить нормальное моральное состояние, побороть отчаяние и апатию.
Тяжело на душе, когда возвращаешься домой без результата. А когда везешь кого-го, наоборот, понимаешь, что не зря рано вставал, нервничал, рисковал.
10 дней — максимальный срок, который можно там выдержать. Я заметил, что через 5-6 дней, в группе начинаются конфликты. Поэтому у нас тоже есть ротации.
Ездим в основном за свои деньги и за счет пожертвований. А еще военные иногда помогают топливом.
К мирной жизни возвращаться трудно. Все равно потом тянет обратно. Мы, как сталкеры. В одноименном фильме Тарковского есть очень много аналогий, много фраз, передающих суть того, что происходит в «зоне».
Там самое важное достижение — выжить. Здешние же проблемы кажутся настолько мелкими, что в голове не укладывается, как это всё может сосуществовать.
Я понимаю людей, которые возвращаются с передовой и с агрессией смотрят на происходящее. Мне сложно видеть кричаще радостные лица. Но и бесконечно сопереживать чужому горю тоже невозможно.
Все, что происходит сейчас в мире, уже происходило. Одни и те же призывы, сценарии, причины. Меняются люди, география, даты. Все остальное повторяется.
Нынешний сценарий уж слишком похож на то, что было вначале Первой мировой войны. События в Украине приобретают те же оттенки.
Я боюсь, что это может привести к действительно горячему конфликту мирового масштаба. Тогда счет жертв пойдет даже не на миллион. Но вспомните, какие итоги Первой мировой. Все империи рухнули. Даже победившие страны, понесли тяжелые потери.
Конфликт – это нежелание договариваться. Люди забывают, что любой конфликт рано или поздно заканчивается миром и переговорами. Вопрос только в том, какую цену нужно за это заплатить.
К сожалению, сейчас я не вижу никакого желания ни с одной, ни с другой стороны сесть за переговоры.
Ситуация усложняется еще и тем, что наше общество сейчас нездорово. Оно, как сжатая пружина - малейший повод, и выстрелит. Общество нельзя долго держать в напряжении. Это может привести к событиям, более страшным чем то, что сейчас происходит. Достаточно мелкого повода.
Я не знаю как, но политики должны остановить эту войну. Она ни к чему хорошему не приведет.
Раньше старики говорили: «Ой, деточки, лишь бы не было войны». Все-таки не оценили мы эти слова. Пришлось по-новому ощутить все эти страдания.
- Информация о материале
Олигархическая карта Украины начала меняться. Пока это явление не привлекает особого внимания изза столкновений на востоке страны. Но окончание военного конфликта может стать катализатором событий, в результате которых в историю могут уйти сразу две крупнейшие империи.
Король вечного сна
Смена власти в стране всегда становилась поводом к перераспределению сфер влияния между бизнесменами. Например, в 2004 году, после завершения президентской каденции Леонида Кучмы, развалилась группа «Славутич» Виктора Медведчука и Григория Суркиса. В 2010 году, когда ушел Виктор Ющенко, распалась империя «Бринкфорд» Давида Жвании и Николая Мартыненко. Основываясь на этом опыте, многие сейчас пророчат аналогичную участь империям, ассоциируемым с опальным Виктором Януковичем: Group DF Дмитрия Фирташа и СКМ Рината Ахметова.
Особой уверенности авторам прогноза придает то, что на активы обоих олигархов уже есть претендент. Речь об Игоре Коломойском, который недавно открыто заявил о необходимости провести национализацию имущества, приватизированного с нарушением законодательства в 2011–2014 годах. Основатель «Привата» даже перечислил активы, которые он считает необходимым отобрать. «Не могут, а должны вернуться в госсобственность: «Укртелеком», «Запад-энерго», «Днепрэнерго», «Днепроблэнерго», облгазы, ЗТМК, «Сумыхимпром», — сказал бизнесмен.
Впрочем, на сей раз речь не пойдет о банальном переходе активов из одной группы в другую. Рынку стоит готовиться к глобальной смене фаворитов, среди которых имя Игоря Коломойского будет занимать отнюдь не первое место.
Даже если энергокомпании не будут возвращены в госсобственность, смена их владельца неизбежна. Дело в том, что фундамент группы «ДТЭК» — теплоэнергогенерирующие предприятия — оказались на грани остановки из-за дефицита угля. Оптимисты считают проблему временной: мол, после окончательного утверждения линии разграничения между Украиной и захваченной территорией поставки угля возобновятся. Эту точку зрения до недавнего времени разделяли и в Минэнерго. Но чуть позже ставка на топливо из Донбасса была отозвана.
25 ноября Минэнерго издало приказ №841, которым официально распорядилось остановить финансово-хозяйственную деятельность подчиненных ему предприятий в зоне АТО. При этом было решено в случае абсолютного отсутствия угля переводить тепловые электростанции на сжигание импортного газа. В таком случае цена производимой электроэнергии будет запредельной, но главное для страны сейчас — пережить отопительный сезон, после чего ситуация кардинальным образом изменится.
Речь о том, что по инициативе Кабмина отечественные научно-исследовательские институты уже прорабатывают вопрос о реконструкции ТЭС, после которой их блоки смогут отказаться от углей дефицитных марок (антрацитовой группы и тощих) в пользу доступных углей газовой группы. После того как эта работа будет выполнена, вопрос с дефицитом сырья для украинских ТЭС и ТЭЦ будет решен. Но это отнюдь не гарантирует сохранение суверенности энергетическому крылу СКМ.
Скорее наоборот: к экспорту профицитного черного золота газовой группы (например, из Польши) наверняка будут допущены приближенные к власти бизнесмены, среди которых Ахметов точно не значится. И дело даже не в том, что в таких условиях Ринат Леонидович станет зависеть от внешних поставок, а стало быть превратится в идеальную мишень для поглощения. Главное, что таким образом из топливно-энергетической вертикали, которую донецкий олигарх выстраивал годами, будет изъята ее самая рентабельная (сырьевая) часть. А это резко повысит актуальность темы продажи ДТЭК ее нынешним владельцем. Или как минимум — ее отдельных активов.
На краю
Если в империи Рината Ахметова корпоративные перемены только ожидаются, то Group DF Дмитрия Фирташа уже находится в процессе активного полураспада. Старт этому был дан несколько месяцев назад, когда Кабмин отказался пролонгировать договор аренды Вольногорского и Иршанского комбинатов с ЧАО «Крымский Титан» Фирташа.
Но главные проблемы у Дмитрия Васильевича в других нишах бизнеса. Например, четыре химических завода Group DF находятся на грани полного краха. Принято считать, что инициатором этого процесса является премьер-министр Арсений Яценюк. Чиновник действительно приложил к этому руку. Достаточно вспомнить распоряжение Кабмина от 1 октября, которым предприятиямпроизводителям минеральных удобрений запрещается использовать газ украинской добычи, а также газ из подземных хранилищ до окончания осенне-зимнего периода. Но ключевая проблема Фирташа не в плохих отношениях с властью, а в экономике его предприятий. Точнее, в ее отсутствии: когда Дмитрий Васильевич скупал химзаводы, он опирался на партнерские отношения с «Газпромом», гарантировавшие предприятиям сырьевое обеспечение. Так, по данным Reuters, Фирташ приобретал газ по $249/1 тыс. м3, в то время как НАК «Нафтогаз Украины» закупал его по $412. Теперь же предприятия Фирташа поставлены в равные условия со всеми остальными: им ничего не мешает самостоятельно закупать голубое топливо по прямым договорам, но они этого не делают изза отрицательной рентабельности бизнеса в таких условиях.
Как бы долго Group DF ни покрывала убытки своего химического крыла, у нее нет шансов сохранить его целостность даже в случае решения ресурсной проблемы. Причина банальна: два из четырех украинских заводов Ostchem — северодонецкий «Азот» и горловский «Стирол» — находятся на территории АТО. А это означает, что их продукция не будет востребована даже в случае восстановления работы обоих предприятий. Украина и ЕС ее не купят по причине экономических санкций, а Россия обеспечивает свои потребности в минеральных удобрениях за счет местных производителей.
Кстати, никто не в силах будет помочь Фирташу и в вопросе сохранения контроля над газотрейдерским бизнесом. Сейчас Минэнерго изучает вопрос возвращения в собственность государства газораспределительных сетей из пользования региональных компаний (гор- и облгазов), большинство которых включены в орбиту Group DF. Впрочем, Дмитрий Васильевич может согласиться выйти из этого сектора, не дожидаясь соответствующего решения властей. Главным мотивом бизнесмена является резкое падение прибыли. Оно обусловлено тем, что Кабмин активизировал процесс перевода гор и облгазов на счета со специальным режимом использования, что позволяет государству в автоматическом режиме списывать основную часть средств этих компаний в счет оплаты газа «Нафтогазу Украины».
- Информация о материале
Промежуточные результаты работы, информация о которых размещена на сайте Государственного предприятия «Укрспирт», не могли не впечатлить правительство и аналитиков отрасли. Предприятие, которое с апреля месяца чиновники предыдущего Минфина так старались сначала ликвидировать, а затем приватизировать (причем все это в срочном порядке), не только удержалось на плаву, но и показало впечатляющие результаты своей хозяйственной деятельности.
Стереотип о том, что государственное — означает плохо управляемое, в данном случае не сработал. И это несмотря на все старания директората спиртзаводов на местах, который зубами вцепился в свои насиженные еще при Януковиче кресла, а еще претензии налоговиков, которые копали под фундамент в поисках дополнительных возможностей пополнения госбюджета за счет государственного же предприятия.
В итоге имеем дело не с промежуточным рекордом, а компромиссом. В «Укрспирте» даже подсчитали, сколько они, а значит и государство, недополучили из-за неуклюжего администрирования налогов, которое в нашей стране по печальной традиции сопровождается блокированием работы, а в данном случае еще и развития производственной деятельности предприятия. Обозначенные потери госпредприятия мы попросили расшифровать…
Наверное сегодня найдется не много предприятий частной или акционерной формы собственности, которые в пять с лишним раз нарастили свой чистый доход по сравнению с прошлогодним. Зато государственное предприятие «Укрспирт» по итогам работы за II и III кварталы 2014 г. зафиксировало 88,9 млн грн чистой прибыли против 15,8 млн грн в аналогичном периоде 2013 г. В результате расчетная сумма отчислений в госбюджет от этой прибыли составила
27,7 млн грн против прошлогодних 2,4 млн грн, то есть увеличилась более чем в 11 раз.
При этом общие отчисления в казну государства за два квартала 2014 г. достигли 119,5 млн грн, что на 48,8% или на 39,3 млн грн больше, чем во втором и третьем кварталах прошлого года.
Кроме этих данных, зафиксированных в реальной бухгалтерской отчетности, обнародованы и цифры неполученной прибыли. На предприятии считают, что если бы Государственная фискальная служба не блокировала производственные мощности госпредприятия, то за отчетный период чистая прибыль увеличилась бы более чем в два раза (на
105 млн грн) и достигла бы 193,9 млн. При этом к сумме налога на прибыль добавились бы еще 19 млн, а к сумме НДС — 102 млн грн. Дивиденды выросли бы на 26 млн.
За счет чего же конкретно понесены такие потери, и чем они подтверждаются?
В первую очередь речь идет о потерях из-за принудительной остановки предприятий. Естественно, они тоже зафиксированы в операционной документации (см. табл. 1).
На многих предприятиях в связи с их остановкой на неопределенный срок из-за действий ГФС прошли существенные сокращения. Общая сумма потерь, понесенных за время простоя (зарплата, расходы на энергоносители, операционные и админрасходы), превысила 16 млн грн.
Еще более удручающе выглядит картина из-за потерянных возможностей в производстве и реализации технических жидкостей, в частности биоприсадок для бензина.
Напомним, что 14 июня налоговая отобрала образцы готовой продукции спиртзаводов и обратилась в таможенную лабораторию. Анализ сделали только на содержимое этанола. На основании таких поверхностных исследований готовую продукцию отнесли к «спирту этиловому», что соответствует коду 2207—2208. В результате вопреки законодательству и здравому смыслу даже отходы производства спирта — фракция главная этилового спирта (ФГЭС) — превратились в подакцизный товар. Не помогли ни решения судов, ни экспертные заключения НИИ.
Справка
ФГЭС — побочный продукт (3%) производства спирта — является токсичным отходом с повышенным содержимым альдегидов и может быть использован для технических целей. «Укрспирт» утилизирует фракцию, перерабатывая ее в технические жидкости для производства растворителей, антидетонационной присадки для бензина, смывок.
Обложенная акцизом ФГЭС, из которой на спиртзаводах производилась присадка для бензина КМПА, стала никому не нужна. В результате остановилось и производство спирта, ведь емкость для хранения этой фракции на заводе аккредитована. После ее заполнения предприятие работать не имеет права.
Таким образом, с одной стороны останавливаются предприятия, а с другой — ставится крест на перспективах отрасли. Не секрет, что мощности спиртовых предприятий в три раза превышают емкость внутреннего рынка. Поэтому часть из них перепрофилировались на производство технических жидкостей. Самое перспективное направление — это производство спиртовой присадки КМПА, повышающей октановое число бензина. И ФГЭС в данном случае является сырьем, а теперь уже подакцизным сырьем. Вот вам и потери от запланированной, но непроизведенной продукции (см. табл. 2).
Печальный итог: из-за неуклюжих действий работников фискальной службы не было произведено более 4,5 млн дал технических жидкостей на сумму 613 млн грн, обеспечивающей 105 млн грн прибыли «Укрспирту». В свою очередь государство недосчиталось 102 млн НДС, 19 млн налога на прибыль и 25 млн грн дивидендов.
Конечно, возражают эксперты, эти потери рассчитаны для идеальных условий и единой отпускной цены продукции в 134 грн за дал. «На самом деле в реальных производственных условиях показатели были бы меньше процентов на 12. И таким образом чистая прибыль составила бы не 105, а 91,7 млн грн», — считает доктор технических наук Леонид Левандовский.
Увы, поправка профессора уточняет показатели, но не меняет сути проблемы.
В то время как в Украине остро стоит проблема с топливом и энергоносителями, с наличием валюты на их приобретение, вдруг останавливается производство октаноповышающей присадки для бензина. К сведению читателя, по нынешним требованиям ГФС эта присадка получается дороже бензина, но согласно действующему закону об альтернативных видах топлива должна в количестве 5% присутствовать в любом бензине и способствовать его удешевлению. Биотопливо включает 30% такой присадки.
Таким образом, тема дешевого биотоплива закрывается в Украине из-за акцизной неразберихи. А для повышения октанового числа бензинов нефтяники вынуждены закупать метилтрибутиловый эфир (МТБЭ), который импортируется из России, Казахстана или Европы.
Блиц-интервью с нефтяником
Олег Ефимов, директор по финансовому контролю ПАО «Укртатнафта», Кременчугский НПЗ:
— Мы не можем нормально работать со спиртовыми присадками, пока вопрос кодов и акцизов не урегулирован. При акцизе 70 грн/л биобензин становится намного дороже, чем обычный, и в его производстве никакого смысла нет.
— Как обстоят дела в развитых странах?
— Акциза на добавки нет. У них выделяется топливный спирт, и ни у кого даже мысли нет, что из него можно произвести что-то для употребления внутрь. «Укрспирт» тоже пошел путем разделения. Там выделили 15 заводов и сказали, что на них будут производиться только топливные присадки. Технологически если убрать из цепочки часть оборудования, то на такой линии уже никак не произведешь пищевой спирт.
— Какая потребность Кременчугского НПЗ в КМПА?
— 2,2 тыс. т мы могли бы добавлять в обычный бензин, а из 1,5 тыс. делать альтернативку. То есть 4 тыс. т в месяц — это минимальная наша потребность. Ее могут обеспечить четыре спиртзавода, работающие на полную мощность.
— Что это дает Украине?
— В стране нет крупнотоннажного производства октаноповышающей добавки МТБЭ. Если бы отечественная КМПА была в достаточном количестве, то мы использовали бы ее и в производстве альтернативного топлива, и часть импортного МТБЭ заменили бы украинской присадкой. Это экономия валюты и увеличение поступлений в агросектор, потому что спиртовую присадку можно изготавливать из низкосортного зерна или отходов производства сахара.
Сегодня законодатель обязывает применять в бензине 5% биодобавки, но закон не работает. Нефтяники рады добавить, но из-за претензий фискальной службы «Укрспирт» сейчас не в состоянии обеспечить такого объема.
— Если бы присадка была в достаточном количестве, как изменилась бы цена бензина в стране?
— Альтернативный бензин, содержащий 30% добавки, был бы дешевле на 10—15% чем обычный.
- Информация о материале
Страница 684 из 1561
