Статьи

Страна входит в самый трудный в ее истории отопительный сезон. Подготовка к нему практически провалена. Половина ТЭС, потребляющих антрацит, почти не имеют запасов топлива (максимум на пару недель). Напомню, что повышенные нагрузки в энергосистеме у нас длятся минимум полгода. Но к началу отопительного сезона 2014–2015 гг. в Украине не только не накоплено ни тонны антрацитовых и тощих углей, но и израсходовано три четверти имевшихся запасов.

Весь антрацитовый уголь добывается в шахтах Донбасса (львиная доля — в Луганской области), которые остались на территории, контролируемой боевиками. Поэтому теплоэлектростанции (ТЕС) работают «с колес». Причем исправить ситуацию практически невозможно — возить просто нечего. Добыча антрацита на госшахтах упала в сентябре в 15–17 раз. Остроту проблемы подчеркивают планы переговоров о вывозе угля, добытого к лету на госшахтах, с территории боевиков. Ситуацию не спасает даже относительное благополучие с запасами «газовых» марок угля.

А еще хуже то, что обвал угледобычи в Донбассе вызвал у чиновников паралич. Решать еще одну проблему в дополнение к «газпромовской» они оказались не готовы. В результате мало что делалось. Наверх шли уклончиво-утешительные доклады о том, что проблема есть, но мы купим миллион тонн южноафриканского угля и таким образом решим проблему.

Ситуацию неожиданно усугубила и проведенная реформа регулятора, отвечающего за энергетику (НКРЭ). В конце августа Национальную комиссию, осуществляющую госрегулирование в сфере коммунальных услуг, объединили с НКРЭ. Теперь это единый регулятор —Национальная комиссия, осуществляющая госрегулирование в сфере энергетики и коммунальных услуг (НКРЭКУ). При этом новую Нацкомиссию возглавили люди, большинство из которых, включая ее главу Владимира Демчишина, ни дня не работали в энергоотрасли. В результате в самый ответственный период подготовки к отопительному сезону серьезных решений они избегали. Поначалу делали поправку на то, что регулятор должен разобраться (!), как работает Энергорынок. Время шло, а решения по-прежнему не принимались.

В самой комиссии, естественно, уверены в другом. Согласно ее заявлению, «для беспрепятственного прохождения осенне-зимнего периода комиссия приняла непростые, но важные решения». В частности, НКРЭКУ «приняла решения, обеспечивающие в октябре—декабре 2014 г. финансирование более 650 млн грн для приобретения топлива для ТЭС», и «таким образом генерирующие компании смогут закупить дополнительно импортированный уголь для нужд ТЭС и успешно работать в осенне-зимний период».

И все бы ничего, но только за сентябрь долги Энергорынка перед генерирующими компаниями выросли на 520 млн грн, или на 80% от всей обещанной прибавки. При этом никаких мер по компенсации недополученных угольными станциями доходов не приняли. Между тем для прохождения зимы генерации потребуются минимум 3–4 млрд грн, что неизбежно означает коррекцию тарифов, которую логично проводить вовремя.

Однако такие решения просто блокировались. Хотя сама комиссия признает: «…в связи с критической ситуацией на Востоке Украины и, как следствие, нехваткой угля для нормальной работы ТЭС генерирующие компании вынуждены покупать импортные угли. У генерирующих компаний возникает финансовый небаланс, покрытие которого возможно за счет принятия тарифных и нетарифных мер».

Между тем уже сейчас, при плюсовой температуре на улице, дефицит мощности в энергосистеме страны составляет 1500 МВт. По сути это означает, что все население Киева (все 100%) должно бы сейчас остаться без электричества. Или без света должно остаться все население двух крупных промышленных областей Украины.

Очевидно, что в канун выборов чиновники просто побоялись принимать какие-то острые решения. Принимали любые другие, в том числе и экономически нецелесообразные, лишь бы не начались масштабные отключения. Например, для поддержания баланса начали запускать газо-мазутные блоки. Стоимость удержания таким образом энергосистемы от развала — до 2 грн (!) за киловатт-час. Это против 86 коп. за тот же киловатт угольной генерации. Если до конца ноября дефицит в энергобалансе продолжат закрывать газо-мазутными блоками, то страна будет сжигать до 0,5 млрд кубометров газа в месяц и переплачивать ежемесячно по сравнению с угольной генерацией около 2 млрд грн.

Бюрократизм регулятора привел только к усилению энергозависимости Украины от импорта российского газа, одновременно половина ТЭС оказалась на грани остановки. Редко кому удавалось за два месяца достичь таких «успехов».

С августа, когда стало понятно, что необходимый для ТЭС уголь заперт в Донбассе (или не добывается из-за боевых действий), генерация всеми силами пыталась донести: страна на пороге серьезного дефицита угля. Предлагался целый ряд решений. Это и повышение оптового тарифа всего на несколько копеек (это как раз функция НКРЭКУ), и разработка графика погашения долгов Энергорынка перед генерацией, и разрешение от НБУ на временное повышение для госбанков лимитов по кредитованию крупных компаний энергетического сектора, а также Энергорынка. Но ничего сделано не было. И вот наступили холода.

Буквально на этой неделе было принято еще одно решение, стимулирующее покупку газа. Нацкомиссия подняла тариф для теплоэлектроцентралей (ТЭЦ). Мотивация — надо учесть поднятие цены газа на 226 грн за тысячу кубометров, до 5100 грн. По факту это перераспределение с Энергорынка более 200 млн грн. Причем деньги уйдут в основном с «угольных» теплоэлектростанций, усугубив и так сверхкритичную ситуацию. Фактически деньги на уголь у ТЭС не только не появились, но и идет их отток. C начала года ТЭС недополучили уже более 2,3 млрд грн.

Зато деньги находятся для «солнечных» электростанций. Напомню, что на солнечную энергетику в Украине установлен самый высокий в Европе тариф, который был создан как схема для «зарабатывания» денег для экс-вице-премьера Андрея Клюева и Семьи. Власть поменялась, а схема осталась. Интересно, в чью пользу теперь «зарабатывают» на проверенной схеме?

Дело дошло уже до того, что начал терять терпение премьер Арсений Яценюк. На одном из последних заседаний кризисного энергетического штаба он потребовал принятия чиновниками срочных решений по обеспечению электростанций углем и недопущения веерных отключений, пообещав, что «полетят головы» и что он лично будет требовать «привлечения виновных к уголовной ответственности».

Тем временем (естественно, во имя «экономии») проталкивается решение о полном прекращении экспорта украинской электроэнергии в Европу. До сих пор НКРЭКУ не принят порядок проведения электронных аукционов по экспорту электроэнергии.

Ирония ситуации в том, что поставки электроэнергии в Европу идут в основном с западных ТЭС, и эти станции (Бурштынская, Добротворская) имели запасы угля, так как работают на углях недефицитных «газовых» марок. Так что прекращение экспорта электроэнергии ничего не даст энергосистеме страны. Бурштынская ТЭС уже и так двумя блоками дает энергию западным регионам. Перебросить энергию в Центральную Украину мешает нехватка пропускной способности линий электропередачи (это касается и атомной генерации на Западе Украины). Но кому из наших чиновников интересны такие тонкости?

Между тем это может привести к потере экспортного рынка и приостановке права голоса и права участия в рабочих органах Европейского Энергосообщества. Заодно Украина ставит под угрозу выполнение взятых на себя обязательств перед Энергетическим сообществом и проведение реформ в энергетическом секторе. Потенциальные потери доходов оцениваются в 670 млн евро. Это еще один удар по финансам тепловой генерации — западноукраинские ТЭС рискуют просто остановиться. И это при наличии у них топлива!

Времени, чтобы как-то стабилизировать ситуацию в энергетике, уже нет — нужно срочно искать механизм финансирования (для начала хотя бы вернуть часть долгов теплогенерирующим компаниям). Заодно таким образом будут профинансированы и водоканалы, да и угледобывающая промышленность. Надо срочно корректировать и тарифы для ТЭС, чтобы покрыть дополнительные затраты на закупку угля. И все это необходимо было делать уже вчера.

Топить отчетами не получается. Страна стоит перед совершенно реальной угрозой развала энергосистемы. Населению Украины и так придется зимовать в прохладных домах и квартирах. Не стоит предлагать пережить зиму еще и при свечах и без водопровода.

Информация о материале

Опубликовано: 14 ноября 2014

На крыльце райисполкома Снежного толкутся посетители — очередь из пожилых женщин и мам с детьми. Кто-то читает прилепленные у входа объявления: какие документы нужно собрать на получение пенсий от ДНР, детских пособий — дальше список, и в конце приписка на новом листе: «Помощь от ДНР временно прекращена, так как нет поставок». Голова очереди — уже внутри здания. На импровизированной проходной (стол с табуреткой) сидит немолодой ополченец с георгиевской ленточкой. Вокруг него шумят пенсионерки:

— Ну нету если, — отбивался он, — откуда я вам возьму!

— С сентября месяца без шиша, — говорила пенсионерка в пальто. — Украина не платит, ДНР не платит, на черта нам все это, скажи мне?!

— А ты хочешь все сразу чтоб, Викторовна? У нас война, вот сейчас закончим, будет и пенсия тебе, и деньги, и заживем.

— Да я помру к тому времени, — расстроилась Викторовна.

— Ну дети твои поживут, — сказал тогда ополченец.

На проходной нас встречают «народный мэр» Снежного Валерий Хлопеник с активисткой ДНР Ольгой. «Мэр» высокий и с большими руками — говорит, что бывший шахтер. По райисполкому он ходит в камуфляже и с пистолетом на поясе. Но так здесь вообще ходят многие — кроме посетителей.

— Стариков я понимаю, — говорит Ольга. — Но вообще, если так разобраться, кто должен платить им пенсии? Они всю жизнь делали перечисления в украинский бюджет, горбатились на эту страну. Так что платить должна Украина, правильно? А она их кинула на плечи нашей молодой республики!

— То есть ДНР может и не платить?

— Ну а как? Вот сами подумайте, — возмутилась Ольга. — По уму, ДНР и не должна платить.

— Всем будем платить, но потом, — сказал наконец Хлопеник. — Нам сейчас главное — победить. И хунту отсюда прогнать, а там…

— Заживете? — предположил я.

— Почему бы не зажить? Угля у нас много, земля — богатейший чернозем, а люди какие! Трудяги! Когда Майдан был, никто не поехал *** страдать.

Мы прошли в кабинет, где нас ждал еще один лидер снежненской «народной власти» — зам «народного мэра» Сергей Кочергин. И хотя кабинет был его, Кочергин сидел не на своем месте во главе стола (туда сел Хлопеник), а на стуле посетителя. Это был невысокого роста человек за 60, в штатском. Надо сказать, в аналогичной должности — зам мэра — Кочергин пребывал еще в «украинские времена». Но с началом волнений на Донбассе примкнул к мятежникам и сохранил должность.

— Вообще мы стараемся зачищать верхушку, — говорил мне Хлопеник. — Верхушка, вы должны знать, какая она. И нашим, и вашим, так сказать. Далека она от народа. Но Сергей Леонидович — это верный опытный кадр…

— Спасибо, — немного смутился Сергей Леонидович. — Все для народа.

— Для трудового! — заметил Хлопеник.

— Конечно! — быстро подтвердил Кочергин. — И хотя денег у нас пока нету, стараемся как можем.

— Мы просто понять не можем, как стравили нас, братьев, политики, — продолжил Хлопеник. — Жили мы ведь как-то вместе и жили! Да, Янукович хамски все тащил, и тащил под себя, но мир был, стабильность. Люди только жить стали, как на тебе этот хренов Майдан.

— Уверенность в завтрашнем дне была, народ только счастье начал ощущать в полном объеме, — согласилась Ольга. — Люди кредиты брали, технику, ремонты делали. Валерий Николаевич не даст соврать: шахтеры такие иномарки себе брали, каких у начальников не было!

— Вот именно! А сейчас? Последняя зарплата в июле пришла! — пожаловался «народный мэр».

— У вас уже есть план действий, программа? — спросил я.

— А какая там программа? — сказал Хлопеник. — Хунта уйдет, и все начнет налаживаться.

— Но у вас тогда не будет ни банков, ни кредитов, ни автосалонов.

— Да ну и ладно! Сами проживем. И Россия нам поможет! — сказал зам Кочергин. — Если Путин зимой тогда дал Януковичу три миллиарда, то неужели и нам не даст? Точно даст.

— Почему вы так думаете?

— Потому что мы русские православные люди, — заявил Кочергин. — Мы сражаемся за русский мир. Без помощи России нас, русских, тут задавят, как тараканов! Вы посмотрите, что Коломойский творит со своими батальонами.

— В этих батальонах тоже говорят по-русски.

— По-коломойски! — сказал зам мэра Кочергин.

— Вот вы говорите «русские». А как они зверствовали в наших деревнях, когда тут бои шли! — сказала Ольга.

— Да вы поезжайте и сами все увидите, — напутствовал нас «народный мэр». — Ужасная трагедия.

Курган со знаменитым мемориалом «Саур-Могила» видно почти из любой точки Снежного. После тяжелых боев в июле и августе от мемориала остались только покореженные фигурки советских солдат. Нет ни стелы, ни ликующего воина-победителя.

А в окрестностях мемориала разрушено несколько селений. Что до ближайшей к мемориалу деревни — Сауровка — то о зверствах в ней украинских военных нам рассказывал почти каждый наш собеседник в округе и в самом Снежном. Что Сауровку уничтожили, дома грабили, убивали мужчин, а женщин насиловали.

Ничего не знали про эти зверства только в самой деревне Сауровка. Уже пятый месяц деревня живет без света и мобильной связи. Не говоря уже про интернет — хотя пользоваться им здесь особо некому. В Сауровке — как и до войны — живет лишь пять человек: две пожилые пары и одинокая старушка. Из 12 домов снарядами разрушено три, но в них никто не жил. У тех, что ближе к кургану, осколками поломан шифер и разбиты стекла. В сентябре в деревню в первый (и последний) раз доставили гуманитарную помощь от ДНР.

— Если бы не эти «убитые и изнасилованные», может, и не вспомнили бы про нас, — говорит Николай Александрович, пожилой мужчина в шапке-ушанке.

— Брехня поганая. Зачем только плетут? — говорит соседка Николая Александровича Галина. — Стыдно теперь в город ездить.

— Говорили, что из деревни имущество вывозили, бытовую технику. Было такое?

— Здесь не было никакого воровства. Ну так если только, по мелочи. Но это наши (жители округи. — П.К.), — говорит Николай Александрович. — Никакие ни гвардейцы, ни укропы, ни дээнэровцы — никто ничего не воровал.

— А были случаи изнасилования женщин?

— Не убивали, не насильничали. Все вранье! Кого насиловать тут?

Николай Александрович был единственным, кто не уехал из Сауровки во время боев на кургане. Жену отправил к детям в Куйбышево — российское село на границе в 10 км отсюда. И остался в погребе с кошкой. Кошка теперь не отходит от него ни на шаг.

— Такое пережили мы с ней, конечно, — говорит мне пенсионер. — Но дом, слава богу, цел. А так бы я не знаю, как жили.

— А как сейчас живете-то?

— Ну как живем? Вот орехи собираем, — Николай Александрович пошел показывать ореховое дерево, а кошка стала громко кричать. — Ну что ты, что волнуешься, бедная?.. Орехи, они же ценный продукт. Начистим и везем в Снежное, лущеный там по 75 гривен принимают. Его потом на Россию везут, на Харьков. В России, небось, по 100 продают, это сколько рублями? Три сотни?

— В магазинах продают по 700 рублей где-то.

— От мать! — сказал пенсионер кошке. — Богато как. Но нам и 75 хорошо с тобой, да? А так нам бы только мира сюда. Пусть уже договорятся начальники, чтоб с Россией дружить, ну и с Западной Украиной, Киевом. Какая разница — запад или восток? Один народ мы. Только бы дружило начальство.

Еще одно пострадавшее село — Степановка — разрушено в боях почти наполовину. Когда-то здесь было почти двести домов, около тысячи человек, три асфальтированные улицы. Сегодня от трети домов остались только печи и каменные стены. Асфальт разбит гусеницами. Под обстрелами погибли двенадцать жителей. На обочине главной дороги то тут, то там — обгоревшие остовы гусеничных БМД и колесных БТРов. На поляне при въезде в деревню со стороны «Саур-Могилы» — братская могила из покореженной тяжелой техники, танки с отбитыми башнями и БТРы с выпотрошенными внутренностями. Какие-то куски брони уже покрылись ржавчиной. Все еще пахнет чем-то паленым. Рядом на земле все сожжено, хотя где-то валяются бирки с именами солдат и помятые металлические каски.

Я делаю несколько снимков на телефон. Этот степановский пейзаж выглядит невероятно.

Кто в кого стрелял, чья эта сожженная техника и чьи бирки — местные не знают. Все время, пока шли бои, они пережидали в подвалах. Выходили только в затишье за водой.

— Военные как военные были, — рассказывает Артем. Его дом находится неподалеку от поляны с подбитой «броней». — В первые дни как украинцы зашли, жестко, конечно, вели себя. В дома залетали, все смотрели, искали оружие, но потом уходили, ничего не брали. Позже уже нормально было. А как обстрел начинался, так все: и мы, и они — по подвалам прятались.

— А кто стрелял — и по вам, и по ним?

— Ну кто-кто?.. Кто-то же стрелял, — замялся Артем.

При этом в райисполкоме Снежного (она обязалась помочь Степановке с восстановлением) мне рассказывали, что здесь, как и в Сауровке, зверствовала нацгвардия: дома грабили, женщин насиловали, а в подвалы, где прятались люди, «правосеки» кидали гранаты. Но, как и в случае с Сауровкой, местные ничего из этого не подтвердили. Более того, в Степановке вообще не было нацгвардии: при осаде «Саур-Могилы» село находилось под контролем вооруженных сил Украины, затем украинские части были выбиты силами ДНР. Впрочем, некоторые местные рассказывают, что против украинских силовиков здесь воевали российские танковые подразделения — «говорили шибко по-русски, не по-нашему». Танковую колонну, идущую от границы с Россией, видели и в Снежном.

Надо сказать, что почти не пострадала дальняя от «Саур-Могилы» часть Степановки. Целы даже стекла и не тронута ни одна изба. Но при этом обстрелянными здесь оказались все новые дома из кирпича — таких здесь всего пять. В селе не сомневаются, что это украинские военные специально стреляли в эти «красивые новые дома».

— Наверное, им командиры сказали, что тут живут «главные сепаратисты». Мы так думаем, а иначе ну на хрена? — возмущается хозяин кирпичного коттеджа водитель Гена.

(Хотя, по правде, его личный коттедж очень трудно назвать красивым, но все же в него зачем-то тоже выстрелили из танка. Снаряд пробил несколько перекрытий второго этажа и вылетел наружу.)

— Это же все при мне было, у меня волосы до сих пор дыбом стоят, — говорит Гена. — Из огорода смотрю, идет колонна танков с украинскими флагами. Кричу жене: открывай погреб! И сами все туда. Только прыгнули — и шарах!

— Вы видели флаги?

— Видел! Жовтно-блакитные. Не знаю, может, у них нервы сдали. Иначе, ну на хрена?! Я же этот дом десять лет строил.

Снежненские шахты «Ударник» и «Заря» проработали всю войну, останавливаясь только несколько раз. Первая остановка была после авианалета военного штурмовика на гарнизон ДНР в центре города. (Тогда, правда, вместо гарнизона бомба угодила в соседнюю жилую пятиэтажку. Погибли два человека. В ДНР обвинили в налете украинские ВВС. В СНБО Украины, в свою очередь, назвали случившееся «циничной и кровавой провокацией, рассчитанной на дискредитацию украинских военных».) Шахтеры уходили вниз, когда бои шли уже на подступах к городу. Работают даже сейчас, несмотря на четырехмесячную задержку зарплат.

Но в целом шахтеров в городе немного. На государственном «Ударнике» в шахту, например, спускаются всего по 10 человек за смену. Впрочем, как и до войны. Сама шахта, как и многие на Донбассе, считается нерентабельной и получает субсидии из бюджета.

На проходной «Ударника» мы с коллегами разговорились с мужиками, приехавшими на ночную смену.

— Смысла, конечно, работать нет, но когда-то же нам деньги за труд заплатят, — говорит шахтер Рома.

— Вчера у нас собрание было, генеральный сказал: шахту скоро закрывать будут, — поделился Жора, закуривая сигарету. — Потому что Украина уже не платит, а ДНР просто нечем нас субсидировать.

— Фигня какая-то выходит, да? Раз мы теперь в ДНР, мы же за них голосовали, они и должны нам платить! — негодовал Рома, тоже закуривая.

— Да никому они не платят! — сказал Жора. — Я летом три месяца отслужил в этом ополчении, так ни копейки не дали.

— А обещали?

— Кому-то обещали вообще по десять штук!

— Много вообще шахтеров в ополчении? Мы слышали про 400 человек.

— Да откуда? Все работают, — сказал Жора. — Только зачем, непонятно.

— Что планируете дальше?

— Тикать с этого дээнэра, — сказал Рома.

— В сентябре отцу пенсию от ДНР дали — как бы две тысячи, — вспомнил Жора. — Одну тысячу на руки, а вторую, мол, в счет задолженности за коммуналку. А по телевизору потом сказали: пенсионеры получили по две тысячи. Это как понимать?

— Жор, ты громко об этом не кричи, — сказал Рома. — Сейчас что не так скажешь, потом сам знаешь.

— Тикать, короче, надо, пока есть куда.

Информация о материале

Опубликовано: 14 ноября 2014

Разгул коррупции и нацеленность чиновников всех рангов на личное обогащение стали одной из главных причин народных волнений, которые всколыхнули Украину год назад. В период противостояния предприниматели малого и среднего бизнеса сделали очень много для победы Революции Достоинства. Все верили, что после победы и свержения коррумпированного режима удастся справиться с произволом налоговиков и тотальным взяточничеством в госаппарате.

Однако практика показала, что ожидания не оправдались. Затаившись на пару месяцев, чиновники начали возрождать прежние схемы с учетом новых тонкостей. В адрес нашего издания регулярно поступают обращения от предпринимателей, которые просят не оставаться в стороне и заставить уполномоченных чиновников дать разъяснения в связи с тем, что сегодня налоговые органы активно используют практику, когда за действия недобросовестного налогоплательщика несут ответственность его контрагенты.

Правительство широко анонсировало налоговую реформу как панацею от такой страшной болезни общества, как коррупция, в результате чего печально известное Министерство доходов и сборов переименовано в Государственную фискальную службу. Но работа нового ведомства, судя по всему, как и прежде, строится по принципу: разберемся, как следует, и накажем, кого попало.

Новая служба – старые методы работы

Исторически сложилось так, что в Украине собиратели налогов трактовали свою миссию своеобразно, систематически злоупотребляя служебным положением, и данной им властью диктовали предпринимателям свои правила игры, куда были включены взятки, поборы, откаты. На сегодня предприниматели продолжают жаловаться на нарушение прав и законных интересов плательщиков налогов со стороны контролирующих органов. В частности, указывают, что право на налоговый кредит и отнесение сумм понесенных расходов в состав валовых расходов плательщика налога ставится в прямую зависимость от соблюдения налоговой дисциплины третьими лицами. Налоговикам легче выставить претензии контрагентам, нежели найти и обезвредить нечестного предпринимателя. А возможно, не просто легче, но и выгодней.

Учитывая принцип персональной ответственности налогоплательщика, право на налоговый кредит не может ставиться в зависимость от соблюдения налоговой дисциплины третьими лицами. Но, к сожалению, на практике данный принцип является не аксиомой, а скорее теоремой, требующей доказательств в суде.

Так, сейчас очень активно работает новая схема, придуманная налоговиками. Теперь, приходя на проверки, сотрудник налоговой милиции может не утруждать себя составлением акта – он составляет такую себе справку, однако указывает в ней все свои выводы о предполагаемом нарушении. Причем пишет эти выводы как раз в резолютивной части, что позволяет фискалам на основании ими же придуманного документа (под прикрытием благой цели наполнения бюджета) снимать с предпринимателя налоговые кредиты по своей электронной базе. А если налогоплательщик захочет обратиться в суд для восстановления справедливости, оказывается, что данная справка не может быть обжалована, поскольку не является документом, который можно обжаловать в судебном порядке. Именно этим и оперируют налоговики.

Безусловно, такая практика больше касается малых и средних предпринимателей, что приводит к уничтожению их предприятий. Кроме того, представители бизнеса продолжают жаловаться на то, что сотрудники столичных налоговых инспекций продолжают беззастенчиво вымогать взятки, только делают это не открыто, а создают условия, при которых предприниматель сам примет решение заплатить мзду.

Когда третий не лишний

Повод заглянуть к предпринимателю с проверкой можно найти всегда. Достаточно того, что нашелся повод проверить не вас, а деятельность другого предприятия, относительно которого, к примеру, начата процедура ликвидации/банкротства. Если ваша деятельность в тот или иной период была так или иначе связана с этим предприятием, значит, ваше предприятие служит источником доказательств. Это интерес проверяющих, который лежит на поверхности.

Тем не менее, есть и другой, скрытый интерес: предоставленные вами документы могут дать основания обвинить и вас в нарушении законодательства. В этом, скорее всего, и заключается задача авторов направленных вам требований. Ведь все бумаги, касающиеся ваших отношений с ликвидируемым контрагентом, можно было бы просто затребовать у ликвидатора (или председателя ликвидационной комиссии), а не у вас. Как вы будете поступать в сложившейся ситуации, решайте сами, однако нельзя отрицать, что в этой схеме изначально заложен элемент коррупции, так как она оставляет за предпринимателем возможность оплатить свою «неприкосновенность».

Некоторые «отчаянные» налогоплательщики, желающие доказать свою правоту, обращаются за помощью к Фемиде, но и это сегодня не приветствуется фискалами. «Вы знаете, что сейчас судебная система живет отдельной жизнью, и если нам выпало объявить ей войну, значит, будем с ней воевать. Более того, в последнее время некоторые налогоплательщики ведут себя слишком вызывающе, указывая, что в налоговой службе ничего не решается, все решается в суде», – сказал в одном из своих выступлений глава Государственной фискальной службы Игорь Билоус.

С подобным заявлением в корне не согласились представители Фемиды. «Убежден, что подобные высказывания председателя ГФС являются прямым вмешательством в осуществление правосудия. Судьи в Украине независимы и осуществляют правосудие в соответствии с законом, руководствуясь при этом своим внутренним убеждениям, а не пожеланиями высших должностных лиц фискальных органов», – парировал в своем обращении, направленном председателю ССУ, председатель Окружного админсуда Киева Павел Вовк.

Где выход?

Выход из замкнутого круга виден в т. н. налоговом компромиссе. Однако парадокс в том, что государство, которое было главным инициатором подобного шага, его же и тормозит. И, как видно, неспроста. Член общественного совета при Миндоходов и сборов Вадим Хабибуллин уверен, что команда оттягивать принятие налоговой амнистии и одновременно нещадно забрасывать предпринимателей проверками исходит из высоких кабинетов. Ведь сегодня ни для кого не секрет, что такие высокие штрафы бизнес оплатить не сможет. Цель проста: за этот период создать максимальное количество штрафных санкций, чтобы 5–10% из этого максимума (а именно столько бизнес должен будет добровольно оплатить в казну) на выходе стали внушительной суммой, которая пополнит похудевший бюджет Украины.

Кроме того, есть еще и скрытая цель, которая предполагает обогащение чиновников. «В поле зрения налогового инспектора есть одна компания. Ее проверили и нашли вокруг нее еще 10 компаний. Быстро по-своему проверили и их, проанализировали и увидели, что 2 из них действительно функционируют, а остальные 8 практически не работают. И налоговая инспекция начинает забрасывать проверками эти 2 компании. Прежде всего, для того, чтобы получить коррупционные платежи», – дал разъяснение В. Хабибуллин.

Правда, у фискальной службы есть другое объяснение своим действиям – борьба с «налоговыми ямами». Тем временем малый и средний бизнес, который должен кормить страну, продолжает планомерно уничтожаться. «Одними судебными решениями такую практику не исправить, она должна быть изменена на государственном уровне», – отметил судья Киевского окружного административного суда Андрей Волков. С этим трудно не согласиться.

Комментарии

Вадим Хабибуллин, адвокат, член общественного совета при Миндоходов и сборов Украины

– Схема, по которой работала налоговая милиция в период руководства экс-министра доходов и сборов Александра Клименко, продолжает работать с еще большим усердием. Если ранее, в 2013 г. бизнес штрафовали на 1 млрд грн, то сейчас – на 2,5 млрд. Подумайте, если вообще не штрафовать бизнес или даже штрафовать на прежнем уровне, те 5% или 10% с миллиарда – это будет, максимум, 100 млн грн в бюджет. Принять налоговый компромисс, объявить его на всю Украину как реформу и шаг навстречу бизнесу, а получить в бюджет ничтожную сумму – нерентабельно. Поэтому придумали такую хитрость и дали налоговой милиции возможность насчитывать штрафные санкции по максимуму.

Сотрудники налоговой работают каждый день как последний. Их задача – быстрее награбить сегодня, так как они знают, что завтра работать уже не будут. Подобная схема им на руку. Конечно, заявленная ими цель налоговой реформы – пополнение бюджета, однако скрытая и реальная цель – это коррупционные деньги.

Богдан Монич,член Совета судей Украины, судья Житомирского апелляционного административного суда

– Сейчас административный суд, действуя в рамках закона, чаще принимает решения в пользу налогоплательщиков. Об этом говорит статистика, по крайней мере, апелляционных судов. Я поддерживаю позицию председателя Окружного админсуда Киева Павла Вовка, который прокомментировал слова главы фискальной службы Игоря Билоуса о том, что суды якобы принимают незаконные решения в пользу налогоплательщиков, и государство теряет бюджетные деньги. П. Вовк очень четко сказал по этому поводу, что, наоборот, предприниматели сейчас отказались от практики каких-либо контактов с налоговыми органами, обжалуют их действия в суде, получают законные решения и таким образом защищают свои права. А выступление главы Государственной фискальной службы как раз и можно расценивать как давление. Совет судей Украины принял решение обратиться к Премьер-министру Украины относительно того, что подобные высказывания подрывают независимость судей.

Лариса Антощук, директор ОО «Палата налоговых консультантов»

– Сегодня очень много приходит запросов по сверкам по контрагентам. Налоговая чаще всего после проверки решает, что договора фиктивные, и на основании этого составляет соответствующие акты в зависимости от того, каким видом деятельности занимается предприятие. Такая практика была раньше, и она продолжает работать. При этом в нашем государстве налоговая априори решает, что данная операция не имела деловой цели и потому является никчемной. Практика поставлена так, что не налоговый инспектор в судебном порядке доказывает никчемность той или иной сделки, хотя это предусмотрено законодательством, а налогоплательщик вынужден обращаться в суд, платить судебный сбор, собирать большое количество документов и доказывать, что он не виноват и проводил реальные операции. А налоговому инспектору в качестве доказательства достаточно его акта, причем чаще он написан по шаблону, в котором даже забыли поменять название проверяемого предприятия.

Это то, что касается сверок. А если говорить о плановых проверках, то комплексная выездная проверка для предприятия – априори штраф. Едут не для того, чтобы проверить, а для того, чтобы взять деньги. В любом случае найдут, за что зацепиться. А будут штрафы официальные или неофициальные, зависит от предпринимателя, директора и других обстоятельств.

Относительно суда я могу сказать, что он чаще выносит решения в пользу бюджета. Я слышала о том, что есть такая внутренняя позиция, что если идет спор между плательщиком налогов и контролирующими органами, решения принимают в пользу последних.

Андрей Волков, судья Киевского окружного административного суда, член ССАС

– Могу сказать, что с принятием Налогового кодекса Украины никакой налоговой реформы не произошло – кодифицировали налоговые законы, и то не все, а ситуация для налогоплательщиков только ухудшилась. Сегодня налоговые органы крайне редко проводят действительные проверки, сопровождающиеся выходом ревизора на предприятие, изучением и анализом его бухгалтерских и иных финансово-хозяйственных документов, проверкой наличия товарно-материальных ценностей. Как правило, проверки проводятся невыездные, т. е. ревизор, не выходя из кабинета, делает умозаключения о фиктивности хозяйственных операций на том лишь основании, что от другого налогового органа или оперативного работника налоговой милиции получил сведения, что контрагента налогоплательщика не нашли по месту регистрации, и проверить его не представляется возможным, а поэтому все субъекты, которые когда-либо имели с ним отношения, являются фиктивными фирмами, транзитными предприятиями, и их сделки являются ничтожными.

Как следствие – вывод о занижении налоговых обязательств. При этом выводы ревизоров должным образом не подтверждены, документы налогоплательщика их не интересуют в принципе, поскольку в актах налоговые органы лишь цитируют друг друга и излагают рефераты на тему ничтожных сделок. Понятно, что это установка руководства налоговой службы и результат доведения планов по наполнению бюджета. Представители налоговых органов этого даже не скрывают, когда стыдливо опускают глаза в суде. К сожалению, такой алгоритм поведения налоговых органов при проведении проверок раскрывает всю суть налоговой политики государства по отношению к налогоплательщику. Несмотря на смену правительств, глав налоговой службы, руководителей всех уровней и даже рядовых инспекторов, в этой сфере ничего не изменилось, а со слов налогоплательщиков, произвол лишь усилился.

В действительности никакой проблемы в связи с тем, что налоговые органы обмениваются информацией о возможных правонарушениях, возникать не должно. Однако при принятии решений все выводы ревизора должны подтверждаться документально, с использованием аналитической информации, фактов и логических умозаключений. А такое на практике встречается крайне редко. Налогоплательщик не должен доказывать свою добросовестность и невиновность, хотя и должен приложить все усилия для того, чтобы опровергнуть доводы налогового органа (в силу состязательности процесса).

К сожалению, сегодня судебная практика складывается от обратного. Суды, вместо использования определенных законом презумпций и бремени доказывания, активно занимаются сбором доказательств вместо налоговых органов, истребуя у налогоплательщиков огромное количество документов, которые зачастую даже не были объектом проверки, а это неправильно. Не последнюю роль в этом сыграл Высший административный суд, который в своих письмах и разъяснениях, ссылаясь на принцип официального выяснения всех обстоятельств дела, по сути, обязал нижестоящие суды собирать доказательства по собственной инициативе, подменяя в этом контролирующие органы. Судьи вынуждены истребовать те или иные доказательства у налогоплательщика, прежде всего, для того, чтобы решение, если оно принято в его пользу, «устояло» при пересмотре дела вышестоящими судами, ведь налоговая судится до последней инстанции.

Евгений Аблов, заместитель председателя Окружного административного суда Киева

– Количество налоговых проверок на сегодня не уменьшилось, просто фискальная служба научилась скрывать их число. Если раньше налоговая инспекция хотя бы составляла акты проверок, как это предусмотрено законодательством, то сейчас они составляют справки. В такой справке они указывают нарушения, которые усмотрела налоговая. Потом предприниматели идут обжаловать эту справку в суд, поскольку акт проверки фактически не составлялся, но права их нарушены. Налоговая при этом считает, что эта справка не может быть обжалована.

Суды попытались этот вопрос рассматривать, но со стороны руководителя Государственной фискальной службы Украины Игоря Билоуса прозвучало официальное заявление в прессе, что он объявляет войну судебным органам. По моей конфиденциальной информации (источник по понятным причинам назвать не могу), после этого заявления председатель ГФС собрал своих подчиненных на совещание и приказал довести до всех подразделений, что каждое из них должно найти СМИ, в котором будет размножена информация о том, что он объявляет войну судебным органам и будет бороться за то, чтобы наполнять бюджет.

Наполнять бюджет никто не против, но смотря какими методами. Сейчас каждый пытается доказать, что он очень многое может сделать. Пожалуйста, доказывайте, но законными способами. Я скажу прямо: руководитель фискальной службы нашел общий язык (или как он это называет) с Генеральной прокуратурой. Там есть заместитель, бывший председатель окружного административного суда – он и пытается оказывать давление, рассказывая, что будет привлекать к ответственности судей.

Сегодня люди вынуждены закрывать свой бизнес. Крупный бизнес никто как не трогал, так и не трогает, «конверты» как работали, так и работают, и налоговую это устраивает. Они работают по мелочи на показатель. В этих справках, которые они пишут, бывает, даже забывают менять названия предприятий. Составляют их, не выходя из своего офиса. У меня лично как у судьи сложилось такое мнение, что нынешний руководитель ГФС ничем не отличается от предыдущего. Продолжается то же: давайте наполнять бюджет любыми методами. Только раньше хоть не делали заявлений, что суд что-то не так делает.

Оксана Продан, народный депутат, первый замглавы Комитета ВР по вопросам налоговой и таможенной политики

– Какая-то часть работы фискалов, безусловно, связана с борьбой с налоговыми ямами и другими нарушениями украинского законодательства. Но, к сожалению, не вся. Деятельность контролирующих органов в Украине очень часто дает повод вспомнить известное изречение «друзьям – все, врагам – закон». До сих пор в Украине нормативная база устроена таким образом, чтобы бизнесу было невыгодно и даже невозможно работать полностью в легальном поле, чтобы он искал возможность сокращать свои затраты. Загоняя бизнес в угол, толкая его на нарушения закона, коррупционная система продлевает свое существование, ведь именно за счет этого и кормится целая армия контролеров. Можно привести множество примеров: налог на добавленную стоимость, возмещения которого можно ждать годами, если не заручиться поддержкой влиятельных лиц; налогообложение фонда заработной платы, достигающее 60% от всех выплат, из-за чего миллионы наемных работников получают зарплату «в конвертах», и т. д.

Чтобы задать вопросы бизнесу, причина найдется всегда. И даже если ее нет, это не помешает прийти с проверкой на предприятие и выписать штраф. Потому что чиновник всегда прав, а предприниматель изначально является нарушителем. Но хуже всего то, что эта система цементировалась годами, президенты и премьер-министры приходили и уходили, а она лишь становилась крепче. Поэтому косметическими изменениями мы не обойдемся. Согласно данным Федерации работодателей, по итогам І полугодия 2014 г. количество проверок хоть и сократилось на 9%, но общий объем штрафов вырос почти вдвое и составил около 2,4 млрд грн. Это официально уплаченные штрафы. Сколько денег попало напрямую в карманы чиновников, остается только догадываться, но это миллиарды гривен, которые изъяли из бизнеса и экономики страны, ведь значительная часть коррупционных средств сразу же уходит в оффшоры. Что мы имеем в результате? Бюджет получил какую-то часть доходов, но если говорить об инвестициях, рабочих местах, официально уплаченных налогах, экономическом росте, то страна потеряла намного больше – как минимум, несколько процентов от ВВП. Выход в этой ситуации один – создание европейской системы регулирования экономики. Соответствующие наработки и предложения есть, среди них – законопроект 4334а, соавтором которого я являюсь.

Информация о материале

Опубликовано: 13 ноября 2014

Великая путинская имперская политика получила очень конкретную метку. Чёрную, чернее некуда. А точнее, целых две чёрные метки. Первая. Убийство двух офицеров-«гаишников» в Подмосковье в ночь на 3 ноября 2014 года. Вторая. Только что ликвидированная т.н. банда ГТА, чуть ли не год убивавшая по ночам водителей на трассе «Дон» вблизи Москвы и на областной кольцевой «бетонке». СМИ говорят о 14 и даже 20 жертвах, причём отмечается удивительная меткость стрельбы.

Что же мы видим при ближайшем рассмотрении?

Банда ГТА — в действительности радикально-исламистский «джамаат», т.е. террористы, практиковавшие убийства ни в чём неповинных людей с целью тренировки «личного состава» перед другими, более крупными свершениями.

А офицеров-«гаишников» расстреляли «бойцы» «вооружённых сил» т.н. Луганской народной республики, прибывшие в наши края в «отпуск» (с оружием, заметьте). Т.е. опять-таки террористы. Как сообщает «Новая газета», установлено, что убийцы служили в бригаде «Призрак». Это известная бригада. Её командир Мозговой уже дважды, в апреле и в августе приезжал в Москву, о нём даже был репортаж на федеральном канале «Россия 24». Это Мозговой запрещал женщинам Алчевска посещать кафе, рестораны и ночные клубы, борясь за нравственность «Луганды». Правда, вот незадача: сами же бойцы железного комбрига Мозгового по части нравственности подкачали — напились и отправились колесить по Подмосковью в поисках девочек. А тут и наши «гаишники» им подвернулись...

Эти два эпизода — чёткий смысловой дуплет, послание, которое необходимо осознать. Глядишь, и понизится градус имперского воодушевления, а с ним и рейтинг «национального лидера».

Поясняю.

Банда ГТА, как оказалось, укомплектована в основном(а некоторые СМИ пишут: исключительно) выходцами из Средней Азии. Чаще всего называют Узбекистан и Таджикистан. Это большущий привет от путинской политики «евразийской интеграции». Не хочу нагнетать паранойю, но дам совет соотечественникам, в частности моим москвичам: обратите внимание, кто рядом с вами снимает квартиру? В той многоэтажке, где полицейские брали бандитов ГТА, чуть ли не половина квартир сдана неизвестно кому (точнее, известно кому). Кем инфильтрована Москва? Будущими и потенциальными боевиками ИГИЛ? Вы не задумывались, что, возможно, рядом с вами, за стеной, живёт ненависть?

А уж какой большой привет всем россиянам и лично тов. Путину передали «отпускники» из ЛНР и говорить нечего. Теперь, надеюсь, даже среднетиповой обыватель начнёт потихоньку постигать, что Владимир Владимирович создал на востоке Украины гнойник, инкубатор отморозков, которым проще «завалить» двух «ментов», чем отдать им водительские права. «Супермен» Путин клонирует тех, кому человеческая жизнь — копейка. И они уже идут к вам, дорогие россияне!

В связи с делом банды ГТА бросается в глаза следующее. Многочисленная, вооружённая до зубов группа фанатиков-ваххабитов долгое время под Москвой убивала «неверных», и ликвидирована лишь после того, как жертвами террора стало множество людей. Впрочем, оно и понятно. ФСБ увлечённо занимается «раскачкой» Украины и оппозиционерами, а центры «Э» рассылают строгие предупреждения в немногие критически настроенные СМИ: недавно «Эхо Москвы» получило бумагу, в которой фигурирует имя Валерии Новодворской, скончавшейся уже четыре месяца назад. Потрясающая бдительность! Но при этом «орлы-сыщики» проглядели, как у них под носом, в столице, возникла целая банда настоящих, а не выдуманных экстремистов, располагающая грудой оружия и отлично им владеющая. Как эти люди попали в Россию? В качестве кого? Строителей? Пресловутых дворников? Неизвестно. Во всяком случае, отныне при виде человека с метлой у меня невольно будет возникать вопрос: а не умеет ли этот парень метко стрелять?

Думай, обыватель, думай. Помяни наших «гаишников», походя убитых пьяными «героями» из «Новороссии», озверевшими от войны. Помяни павших на трассе «Дон» и «бетонке» — простых людей, мирно ехавших ночью с работы или на дачу. Ты мог оказаться на их месте. И делай выводы. А я свой вывод уже сделал. Вот он.

Политика Путина открывает двери, через которые в нашу жизнь входят «идейно мотивированные» убийцы, вкусившие крови, ощутившие силу и власть оружия. Обычные люди для них — мусор. Как и для Путина. Но у него мотивация только одна — личная власть.

Наступает время опасных отморозков. Одни придут из огня «Новороссии»-Отморозии, других с исламского Востока притянет «евразийская интеграция», которая, по существу, есть просто разворот Кремля к Азии. И что самое интересное, те и другие вполне могут найти общий язык на почве ненависти к Западу.

Берегите себя — эти дежурные, затёртые слова сейчас обретают свой изначальный смысл.

Информация о материале

Опубликовано: 13 ноября 2014