Хихаханьки
Господи, каких прекрасных людей ты поселил ко мне рядом. Я задыхаюсь от счастья, когда их вижу, у меня на них не хватает дыхания, даже если открыть рот до исторического максимума. Я на лестнице сталкиваюсь с ними, и хочется выпрыгнуть в окно от восторга.
Соседка тетя Люба происходит из славного рода морских волков, каждый вечер курит в подъезде капитанский табак, унаследованный от дедушки. В подъезде можно есть с пола, все бактерии там умерли от астмы. Урожай плесени под лестницей зачах на корню. Бабулька со второго этажа пыталась развести в подъезде горшки с цветами. На третий день сбежали все, даже кактус. Ушли вместе с горшками, не оставив даже записки.
Я вешал на площадке плакат: «Место для курения лиц нетрадиционной ориентации и работниц сферы сексуальных услуг». Я думал, это поможет тете Любе переосмыслить свои нравственные ценности. Нельзя быть таким наивным в моем возрасте, теперь в нашем подъезде курит намного больше народу.
Сосед с пятого этажа считает себя ответственным человеком, выходит курить вниз, на улицу. Он открывает подъездную дверь и прислоняется между дверью и косяком, чтобы пустую голову не унесло ветром. Совершенно зря беспокоится, ветер знает аэродинамику намного лучше соседа: он дует всегда внутрь подъезда. Весь дым летит туда же. За это хочется обнять соседа за шею и нежно восхищаться им до полной утраты вредных привычек. Окурок сосед выбрасывает за дверь, в тундру, потому что нельзя же мусорить в подъезде, порядочный мужчина с настоящими тестикулами никогда так не поступит.
Вообще складывается впечатление, что во всем подъезде не курю только я да собака из пятой квартиры. Про себя я знаю точно, а про собаку догадываюсь. У собаки на лице усы, как у Буденного, если курить с такими усами, можно запросто опалить себе всю морду. Хотя как знать, может быть, собака курит трубку.
Самый порядочный человек в доме — это кот. Кот живет в подвале, денег на сигареты у него нет, а дотягивать чужие окурки кот считает ниже своего достоинства. За это я прикармливаю его ливерной колбасой. Кот, если ты это читаешь, знай — ты мой кумир.
Прочим соседям, я знаю, оставлять послания бесполезно. Если никто не сумел дочитать плакат на площадке, нет шансов, что усвоится такой большой текст.
Так что, пользуясь случаем, хочу просто свирепо помолчать в их сторону.
- Информация о материале
- …Ты просто зверь, Стасик…Ты секс-машина…Ты…
Хрипловатый такой голосок. Снова и снова. Он не желал удалять эти слова из памяти. Для него, 50-летнего, эти слова были чем-то вроде почётной грамоты, слова, произнесённые проституткой.
Молоденькая, голубоглазая, миниатюрная. Машенька. На вид ей не больше восемнадцати. Или - двадцати. Два года (по её признанию) трудового стажа. Она лежит посредине громадной гостиничной кровати, зажав одеяло меж длинных ног, порочно улыбаясь. Элитная, крашеная блондинка. Такие как она пятнадцать тысяч в час стоят.
- А ты как думала, - хвастливо отзывается он, стоя в трусах у открытого окна, - я ещё и не то могу.
***
О, да. Стасик, Станислав Михайлович Немчинов, прокурор одного из самых крупных районов города Х., он может многое в этом городе.
Вдыхает Станислав Михайлович холодный осенний воздух полными лёгкими. Наслаждался утренним пейзажем. Пустынная улица, кленовые листья на серых камнях мостовой. Длинная, извилистая мостовая, уползает змеёй вдаль, вплетаясь нитью в синее полотно Амура. «Дальневосточный край – земля удивительных людей» гласит растяжка над мостовой. Тигр и медведь изображены на растяжке.
Мой район, моя земля, - думает он с наслаждением. Хорошо ему, Станиславу Михайловичу.
Великолепный гостиничный номер! Просторный, светлый. Разбросана синевой прокурорская форма по всему номеру, объективов спецслужб Станислав Михайлович не боится. И проститутка Машенька, и номер предоставлены его поднадзорным, человеком глубоко порядочным, умеющим хранить тайны.
Виктор Алексеевич, так зовут поднадзорного. Начальник полиции района, старый кореш, не одна бутылка водки с ним выпита, не одно дельце обстряпано. Уверен в нём Станислав Михайлович, как в себе. Ну, а для подстраховки, так сказать, держит в своём сейфе на кореша компромат. Жизнь такая, положено так. Ему, корешу, об этом Станислав Михайлович никогда напрямую не говорит. Человек корректный, порядочный, он не хочет нанести другу моральную травму. Намекнул пару раз, и всё. Для тонуса, не перегибая.
Виктор Алексеевич лично ему эту девочку подогнал. В ресторане, на дне рождения одного предпринимателя. Уставший Станислав Михайлович был, на нервах. Пятый день комиссия из Генеральной прокуратуры по краю рыщет, вот-вот к нему должны нагрянуть, гниды. Переживал эту ситуацию Станислав Михайлович сильно, пропускал через самое сердце.
- Машенька тебя успокоит, – заверил Виктор Алексеевич, - всё с ней забудешь, лично проверено!
И он согласился. Нервы, нервы, нервы. Ночью не уснуть, утром не проснуться, волокардин в правом кармане пиджака, карвалол в левом, таблетки какие-то синие – во внутреннем, жена с дочерьми - в Турции. Вот, и согласился.
- А ты знаешь, - доносится до него с кровати, - я первый раз с прокурором трахаюсь!
- Хе, - крякнул Станислав Михайлович.
- Это потому, что прокурор – образец порядочности и неподкупности. Так у нас в присяге записано, - чуть было не сказал он, но вовремя себя одёрнул.
Если прокурор – образец, то он не образец, что-ли? Или – не прокурор? Херню бы сморозил, однозначно. Уберёг Господь от конфуза.
И всё же, - Станислав Михайлович поднял с пола синий китель, встряхнув, повесил на стул, - интересно. Почему? Она, проститутка, работающая с элитой, как поведал Виктор Алексеевич, города, впервые трахается с прокурором. Как это объяснить?
Станислав Михайлович закрыл окно, нырнул под одеяло, кровать содрогнулась, - 115 килограммов живого веса было в Станиславе Михайловиче, положил ладонь на Машенькин живот.
- Может, чуть позже? – робко убирая его руку, просит Машенька. – Отдохнём чуть-чуть? Шампанского выпьем?
- Ладно, - смилостивился Станислав Михайлович, лёг на спину, - удовлетворю Ваше ходатайство. Пауза!
Легко откинув одеяло, Машенька прыгает на пол, подходит к холодильнику, нагибается (низкий в номере холодильник), открывает дверцу. Отворачивается, чтоб не волноваться, Станислав Михайлович.
Это потому, - понимает он, - что мы, прокуроры, - умные и осторожные. Гораздо осторожнее, чем те же менты. В основной своей массе, конечно, исключая досадные недоразумения.
Как ни крути, мы всё-таки – белая кость правоохранителей, надзорная инстанция. Не палимся понапрасну.
Станислав Михайлович вспомнил вдруг себя молодым. Худенький, штаны мешковатые, вечно замордованный, следователь Стасик Немчинов, лейтенант милиции. Да-да, была такая позорная страница в биографии прокурорского работника С.М. Немчинова, старшего советника юстиции,- служба в органах внутренних дел. Нелёгкой была служба. Драл его начальник, беспощадно драл, на каждом совещании насиловал.
- Сколько дел в суд направишь, Стасик? – пыхтел сигаретой начальник, – А? Опять два? Не дай Бог ты в этом месяце показатели мне испортишь! Я с тобой такое сделаю…
Плешивый, утопающий в жиру коротышка, щёлкал начальник средним пальцем правой руки по изогнутому большому левой, расплывалась рожа в похотливой улыбке. Зинаида Ивановна и Инна Константиновна, 50-летние сексуально озабоченные дуры, похихикивали в кулачки …
В прокуратуре по-другому было. Руководство к подчинённым на «Вы» исключительно, никакого мата. Очень хотел Станислав Михайлович в прокуратуру. Страстно желал, ночами спать не мог. А когда человек молод, стремителен, энергичен, когда не боится делать решительные шаги человек, а также дядя в аппарате губернатора работает, он обязательно достигает поставленной цели.
- Ты, наверное, - Машенька разливает шампанское по бокалам, ставит бокал ему на пузо, - всех баб у себя в конторе перетрахал?
- И не только баб, - самодовольно молвил Станислав Михайлович, удерживая бокал рукою.
…Надзирать за бывшими коллегами оказалось делом несложным. Он, проработавший в отделе пять лет, знал их как облупленных. Закон? А что – закон? Не высшая метематика. Уголовно-процессуальный кодекс за такой срок способна выучить даже обезьяна.
Первая же проверка его закончилась четырьмя выговорами и одним неполным служебным соответствием. Неполное служебное схлопотал бывший начальник.
- Мне же полковника получать, Станислав Михайлович, - хныкал тот, - зачем Вы так?
- Перед законом все равны, - твердо отвечал экс-Стасик, - и подполковник и лейтенант. Закон нужно соблюдать, Алексей Петрович. А не гнаться за показателями.
Новое руководство идентифицировало Стасика, как принципиального, злого и въедливого. Этот, - решило новое руководство, - будет рыть.
Прокурорское руководство, - понял юный Станислав, - остро нуждается в цепных псах. Только пёс может нарыть компромат и принести в зубах хозяину, чтобы тот, подцепив поднадзорного на крючок, смог крутить-вертеть им до конца его погонных дней.
Эту аксиому Станислав Михайлович усвоил моментально. И продолжал трахать поднадзорных. А потом, когда сам стал начальником, с не меньшей интенсивностью принялся за регулярное изнасилование подчинённых.
- Менты бояться вас должны! – ревел он на совещаниях. – Не дай бог узнаю, что либеральничаете!
И бежали оттраханные подчинённые и сильничали бедолаг-ментов от мала – до велика. А что? Не самому же портить отношения с высокими милицейскими чинами, у которых наверняка покровители в прокурорском ведомстве имеются? Грамотный прокурор всё делает чужими руками, если сам желает стать покровителем. Это была вторая аксиома.
- В смысле? – освобождает от объятий пухлых губ край бокала Машенька. - Ты и с мальчиками тоже, да?
Хохочет Станислав Михайлович.
- Ой, рассмешила! Ой, не могу! – прыскает в бокал, капли постель забрызгивают, смесь слюны и шампанского, - Ну, и дура ты! Не обижайся только, это я с юмором, Машенька, ласково! – проводит пальцем по левой её груди. – В переносном смысле! Требую, отчитываю, ругаю. Работать заставляю, понимаешь? А секс на работе, это - нет. Недопустимо!
«Недопустимо» он произнёс решительно, словно выдохнул. Протянул бокал.
- Налей ещё, Мария! Плесни балтийцу!
- Странно, - искренне удивляется Машенька, - у вас что, там, баб нормальных нет?
Льётся, шипя и пузырясь, напиток по стенке сосуда, наполняет сосуд. Смотрит на Машеньку Станислав Михайлович добрым прокурорским взглядом.
Интересная она всё-таки, - думает он, - обычная проститутка вроде, прошмандовка, как папа мой таких называл. Ан – нет. Необычная. Есть в ней влекущее что-то. Но что? Даже не могу объяснить. Чёрт знает что, понимаешь! Не влюбился ли ты, Станислав Михалыч?
Да, нет. Конечно же – нет. Станислав Михайлович никогда никого не любил. Дочек любил своих, по-отцовски. Святой долг, положено. А так, чтобы женщину? Ну, в том смысле, как это в книжках описывается и в фильмах изображается, - нет и нет. Это он полагал ненужным. Бессмысленная трата времени и засерание мозгов! Помнил себя студентишкой, когда чуть в Катьку-однокурсницу не втюрился, так – мама дорогая! Едва сессию не завалил! О ней, дуре, только и думал. Вовремя остановился, слава Богу, после незачёта по судебной бухгалтерии. Тогда уже осознал – ни к чему это, столько времени уходит зазря! А сейчас? Каждый день по минутам у прокурора расписан, всё по полочкам разложено, и нет ни на одной из этих полок места для безделушки под названием «любовь».
Симпатия, - понял Станислав Михайлович, - и чисто профессиональный интерес. Искренний интерес к людям! Плох тот прокурор, кому не интересна человеческая сущность…
- Мария, - молвил он, - как ты так можешь, Мария? С разными мужиками. Неужели самой не противно?
Пожимает Машенька плечиками, одеяло подмышками зажимает.
- Ну, как сказать? Когда начинала, да, противно было. Каждую ночь от обиды плакала. Вон – подружки мои, студентки все, нормальной жизнью живут. Парни у них есть, женихи, думала. А я? И под азербайджанцами была и под корейцами, один раз к таджикам в вагончик угодила. Если бы не Виктор Алексеевич….Спас меня. Облаву однажды менты устроили, свезли всех в отдел. Он меня в свой кабинет, естественно. Ну, там, туда-сюда, сам понимаешь, а потом…Посмотрел на меня и сказал – нужно тебе на повышение, пропадёшь тут, и сделал из меня элитную…
Закурила Машенька.
- …Ценник – совсем другой. Неделю-две можно жить спокойно. И никаких тебе марафонов, а иногда, - подмигнула Машенька, - приятно даже. Ну, а если неприятно, 5 минут траха, и чувствуешь себя состоятельным человеком…
Да-а. Потерянное поколение. Совсем потерянное, - загрустил Станислав Михайлович, морщась от табачного дыма.
- И – что? Как ты вообще встала на этот путь? С чего всё началось, Мария?
Усмехается Машенька. Разливает остатки шампанского по бокалам.
- Обычная история…
Станислав Михайлович даже вздрогнул от этих слов. Настолько веско они прозвучали, будто не юница-прошмандовка их произнесла, а умудрённая опытом женщина, авторитетная и умная, как Дарья Донцова, например.
- .. ничего оригинального. Отца не помню. Мамашка воспитанием моим особенно не занималась, некогда было. Лет 14 мне стукнуло, загремела в дурную компанию, героин попробовала. У нас во дворе многие кололись, один из самых наркоманских дворов в городе был. Слышал, наверное? Между вокзалом и гостиницей «Енисей»?
- Хе!
Ему ли не слышать об этом районе! Он начинал с него. Каждый дом излазил, каждую улицу истоптал.
- Мне там всё известно, Машенька! Это же молодость моя следачья, боевая! Ты-то в каком доме жила? Не в Пентагоне случайно?
- Ага! - оживляется Машенька.- В нём!
- Ах ты, моя маленькая! – оживился Станислав Михайлович. – Колька-Плешак, рецидивист, жив он ещё, не знаешь?
- Помер. Лет пять назад помер, наверное!
- О, как? А братья Уваровы-барыги?
- Помню таких, съехали.
- Да-а…Я у них обыск проводил, гранату нашёл! Как сейчас помню – РГД-5! А Трифона? Трифона знаешь?
- Нет.
- Сову?
- Не-а.
- М-да…Ты тогда совсем крошкой была. А может, и вообще тебя не было. Ты какого года рождения, Машенька?
- 95-го.
- Эге…
Станислав Михайлович быстро считает. Прокурор вообще должен всё быстро делать. Иначе утопнет в бумагах прокурор. Захлебнётся в потоке жалоб.
- 18 лет, значит… Как это было давно, Мария. Как это было давно! Первые шаги по карьерной лестнице, первое уголовное дело…Бичи – семейство: сестра и два брата, дачи зимой обносили, металл воровали, вплоть до ложек и вилок. Была такая тема, в 90-е, да. Пункты приёма-сдачи металла. Ух, молодой я тогда был, активный! И работал и о личной жизни не забывал. Подружка у меня в твоём доме была. Каждый день с ней хулиганили, на девятом этаже жила. Раза два в неделю я к ней нырял. Что мы там вытворяли, стены тряслись! А потом с ней припадок случился, эпилепсия, представляешь? Ну, я – на фиг, на фиг. Другую себе нашёл...
- Лена?
- Что?
- Леной её звали?
Задумался Станислав Михайлович. И, правда, Леной. Елена Сергеевна, так она любила, чтобы её называли.
- А ты откуда знаешь?
Поставила Машенька пустой бокал на тумбочку, и слезинка, неожиданно крупная для такой миниатюрной Машеньки выскользнула из-под ресниц, скатилась по щеке, капнула на плечё.
- Это,- сказала Машенька, - моя мать.
И затушила в пепельнице сигарету
Батюшки-светы!
- Извини, что так получилось.
А что ещё тут сказать Станиславу Михайловичу? Нечего сказать.
Неужели? – мозг Станислава Михайловича работает лихорадочно. – Восемнадцать лет! Неужели я? …Нет! Нет-нет! Подожди, брат! Всё обдумать надо, всё вспомнить, стоп! Первое уголовное дело, так? Так! Понятой Елену пригласил, квартиру этих бичей осматривать. Грудой вилки, ложки ножи в углу комнаты лежали, кастрюли всякие, сковородки, бидоны… Март 93-года. Больше года к ней потом нырял. Бросил летом, в июле, кажется. Точно! Больше года не пускали в отпуск, и дали именно в июле, первого числа, блатной месяц. Он пришёл к ней, трахнулись. Потом ещё пришёл, и случилась эпилепсия. Середина июля?
Сжалось в груди Станислава Михайловича. Ощутил в районе солнечного сплетения жуткую ломоту.
Март? Апрель? Май?
- Когда у тебя день рождения, Машенька?
- Второго сентября…
Громко выдохнул Станислав Михайлович. Успокоился. Слава Богу, - подумал он. – Богу – слава!
Перевернулся, рукой под одеяло полез, ухватил её за ногу, потянул к себе.
- Ну, давай, Машенька. Как вчера, сверху …
Утирает Машенька слёзы, всхлипывает, бьёт его кулачком по руке.
- Нет, не могу сейчас!
- Хватит тебе! Что значит «не могу», через «не могу» давай! Жизнь такая, всякое случается…
- Нет! Не могу! Не надо! Слышишь! Не могу я....
***
…- не могу я больше! Держать ваши документы в руках противно! Как можно такое писать, Станислав Михайлович, а? Слышите меня?
Станислав Михайлович встрепенулся, вынырнув из пучины приятных воспоминаний.
- Извините, Андрей Павлович! Я Вас слушаю! Внимательно слушаю Вас!
….Когда проверяющий вошёл в кабинет, скромный на вид мужчина, младше его лет на десять, в сером скучном костюме, блуждающий взгляд и неспешные движения, Станислав Михайлович, измотанный ожиданием проверки, успокоился.
- Может быть чайку, Андрей Павлович? Или чего покрепче?
- От чая не откажусь, - улыбнувшись краешком рта, молвил проверяющий, - а насчёт «покрепче» - не время, Станислав Михайлович, не время.
Расположился за столом, положил на стол руки, сцепил в узел пальцы. Скромные часики на правой руке, кожаный коричневый ремешок.
Мелковат что-то для Генеральной, - усмехнулся Станислав Михайлович про себя.
Черные волосы с проседью, зачёсаны на правую сторону. Взгляд добрый, как у собаки. Подумалось Станиславу Михайловичу, что проверяющий похож на Штирлица.
- Акты реагирования за одиннадцатый, двенадцатый и тринадцатый годы и рабочие тетради пусть принесут, хорошо?
- О чём речь, уважаемый Андрей Павлович! Конечно!
…Проверяющий сидел молча. Около часа сидел. Внимательно изучал документы, что-то выписывал, чинно попивая чаёк. Попросил разрешения закурить. Покурил один раз.
На душе у Станислава Михайловича стало спокойно. Не так страшен чёрт, как его малюют, - подумал Станислав Михайлович, - спокойный, не агрессивный, рвать и метать не будет.
Он откинулся на спинку крутящегося кресла, уставился в монитор компьютера и мысленно перенёсся во вчера, в гостиничный номер, в кровать к Машеньке. Он успокоился. Даже закрыл глаза. И ошибся. Ошибся, успокоившись, Станислав Михайлович.
- Вас уже, сколько лет не проверяли? Пятнадцать?
Андрей Павлович не кричал, но слова его звучали уверенно. С угрозой полнейшего уничтожения прозвучали его слова.
- Я, конечно, понимаю, форпост, граница с Китаем и так далее. Но нельзя же так отрываться от действительности! Уголовно-процессуального кодекса РСФСР уже не существует, например. Вы в курсе, Станислав Михайлович? А вы в протесте на него ссылаетесь….
- Как? Где?
Опешил Станислав Михайлович.
Спокойно и уверенно громил москвич Андрей Павлович годами выстроенную Станиславом Михайловичем систему надзора. Вот, что значит – 15 лет без проверки. Краевики, городские, да, но разве это были проверки? Свои проверяли своих, рука руку мыла. И всё вроде было бы в порядке, сроки, ругательная бумага, ответ на неё, всё строго по хронологии, не придерешься. Но Андрей Павлович всё же придрался. Он заглянул туда, куда не заглядывал никто. Он заглянул в содержание документов, и их легитимности пришёл конец.
Все важные бумаги в его вотчине стряпал зам. Кандидат юридических наук, быстро соображающий, виртуозом-пианистом лупивший по клавиатуре компьютера, он Станислава Михайловича восхищал. Стремительный, как понос, и специалист грамотный, - так он отзывался о нём в краевом аппарате. Как он мог довериться этому юнцу?
- Вы, понимаете, что другие районы я могу уже не проверять? Одного Вашего района для моей правки достаточно?
Станиславу Михайловичу стало страшно.
Ладно, неполное служебное соответствие, подумал он. А если – пенсия? Что он будет делать тогда? Кто достроит его четырехэтажный домик на берегу Амура? Кто продолжит с таким трудом начатое рыбно-икорное дело?
- И последнее.
Андрей Павлович поднялся из-за стола.
- Если всё, что я сказал, можно объяснить безалаберностью и безграмотностью, то как объяснить вот это? А, Станислав Михайлович?...Что это такое?
Андрей Павлович держал в руках «корочку» с компроматом. С тем самым компроматом. На друга его, Виктора Алексеевича.
- Полгода назад, судя по штампу, к Вам обратился с жалобой предприниматель Налётов. Он привёл конкретные данные о незаконном давлении на его бизнес со стороны начальника отдела полиции. Покажите мне, пожалуйста, как проверены эти факты?
По спине Станислава Михайловича потёк пот. Влажной стала его рубаха.
А вот это, - вспомнил он слова Холтоффа из кинофильма «17 мгновений весны» - смертный приговор.
Спешно предоставляя документацию, лежавшую в его сейфе, он случайно зацепил эту несчастную папчонку и обронил в общую кучу. Как это глупо! Как это глупо, Господи!
- Я проверил все ваши документы, - мягко произнёс Андрей Павлович, - но никаких следов проверки не обнаружил. Я буду очень доволен, если Вы развеете мои сомнения. А то, знаете ли, уголовной ответственностью попахивает…
Не хочу! – едва не воскликнул Станислав Михайлович. Он открыл рот и тут же закрыл его. Прямо сейчас ему захотелось отдать всё, самому отдаться этому флегматику в сером костюме, прямо здесь, в собственном кабинете, лишь бы закончилась эта проверка, лишь бы проработал он ещё чуть-чуть, годика два-три хотя бы, а?
Он подскочил к столу, из-за которого солировал Андрей Павлович, и решительно схватился за ремень своих брюк.
- Вы что это, Станислав Михайлович?
- Ой, - залепетал он, - живот…волнуюсь…
Никогда ему не было так скверно. Никогда его состояние не было столь паническим. Мысль о том, что в этот момент он может лишиться всего, парализовала его волю и лишила способности к адекватной оценке ситуации. Пальцы хаотично забегали по ремню и ширинке.
- У Вас что, свой туалет в кабинете?
-Да…Нет…Коридор…Направо…
Чудом ему удалось взять себя в руки.
- Стоп, - сказал он, - стоп, Андрей Павлович! Я – сейчас…
Он схватил ключи, открыл дверцу верхнего сейфа, достал заранее приготовленный конверт (3 тысячи долларов было в конверте) и протянул Андрею Павловичу, встав в позу ласточки.
- Вам это, Андрей Павлович, - сказал он.
- Опа! - оживился Андрей Павлович.
- От чистого сердца!
- Приятно.
- Меня не накажут, Андрей Павлович? Меня не уволят?
Убрав конверт в папку, проверяющий смерил его критическим взглядом.
Неужели кинет?
- Не накажут, Станислав Михайлович. И не уволят. Хотя, честно Вам скажу, надо было бы.
Андрей Павлович похлопал его по плечу и сунул папчонку с компроматом.
- Повнимательнее, Станислав Михайлович. Это в нашем деле немаловажно.
Подмигнул по-свойски. Допил чай. Ушёл. Словно не было его.
….Станислав Михайлович устало рухнул в кресло. У него было такое ощущение, что его не просто трахнули. Ему показалось, что его поставили на хор. И не заплатили.
В приоткрытую створку окна влетел ветерок и взлохматил бумаги на его столе. Он услышал, как хлопнула дверца автомобиля, и тронулся с места автомобиль. Андрей Павлович уехал. А он, Станислав Михайлович, остался. Годика на два, может – больше.
Ничего, - прошептал он, - кончилось… 5 минут траха, и ты снова состоятельный человек. Жизнь такая. Всякое случается…
- Информация о материале
В детстве я хотел походить на отца и мечтал стать разведчиком. У меня был черный водяной пистолет, просроченное удостоверение майора КГБ, в которое я аккуратно вклеил свою фотографию, и несколько серых папок с грозным названием «Дело №___».
В эти папки я подшивал личную информацию о моих вымышленных подчиненных, там же были анкеты с нарисованными портретами шпионов. Но самой важной деталью, завершающей мой образ чекиста, был папин дипломат из кожзама. Отец отдавал его мне, приходя с работы, а утром вытряхивал из него мое шпионское барахло и уходил отдавать долг Родине.
Но однажды отец проспал — разведчики тоже люди — и забрал с собой все мои игрушки.
Вечером того же дня его ограбили. Когда папа пришел в себя, он не обнаружил норковой шапки и дипломата.
На следующий день к нам пришел следователь. Он сел напротив отца и положил на стол тот самый дипломат.
- Ваш?
- С виду мой.
Следователь раскрыл чемоданчик.
- Пистолетик Ваш?
- Пистолет системы Макарова на водной основе. Мой. Табельный.
- Удостоверение майора КГБ Ваше?
- Да, для работы под прикрытием.
- Секретные данные по оперативной работе...?
- Тоже мои! Но если Вы их читали, мне придется Вас ликвидировать! - тут отец не выдержал и загоготал во весь голос.
- Здесь еще кефир и батон, а вот шапка не нашлась, - подытожил милиционер.
Надо сказать, что следователь был хорошим другом моего папы. А дипломат, видимо, выкинули воры недалеко от места преступления, подумав, что ограбили инвалида-дурочка.
Так закончилась моя карьера разведчика.
- Информация о материале
Троллить государственные структуры, равно как и государственных служащих, модно. И даже бонтонно в определённых кругах. Но не всегда дальновидно. Если вдруг они решат потроллить в ответ, это может оказаться неожиданно больно. Или, как минимум, неудобно. Причём сразу многим. Одни игры с зимним и летним временем чего стоят.
Тут как-то спецбригаду вызвали к очередному любителю «скорости». Диспетчер предупредил, что полиция и сотрудники министерствачёслучилось уже на месте, развлекаются. Только наших орлов и ждут, а то прямо некомплект. Помянув малым тройным врачебным загибом метамфетамин и всех его любителей, Денис Анатольевич и его команда загрузились в барбухайку.
МЧС и полиция действительно были уже на месте. А также зрители, чьи ряды перманентно пополнялись случайными прохожими. Всё-таки не каждый день увидишь, как шустро может бегать человек по тонкой газовой трубе.
Труба проходила вдоль наружной стены старой пятиэтажной «хрущёвки», аккурат между вторым и третьим этажом. Один из полицейских маячил в окне третьего этажа, и парень, пробегая по трубе мимо него туда-сюда, каждый раз показывал ему неприличные жесты и обидно обзывался. Впрочем, доставалось и тем, которые стояли внизу.
- Прямо «Dishonored» какой-то, - задумчиво произнёс Денис Анатольевич, глядя, как потенциальный пациент заворачивает по трубе за угол дома.
- Я бы даже сказал - «Thief-4», - кивнул Тимур.
- Мужики, и давно он так шлангуется? - спросил Денис Анатольевич сотрудников МЧС, которые разворачивали пожарный тент.
- Да часа полтора уже, - ответил один из них. - Полицию родители вызвали, он там что-то набурагозил. Так он, как их увидел — сразу в окно и ну по трубе козликом скакать! Человек-Паук, блин!
Когда тент был развёрнут, полицейскому, что дежурил у окна, дали отмашку по рации — мол, всё готово.
- А сейчас к делу приступит Человек-Тапок, - анонсировал его коллега, что стоял внизу.
Парень вывернул из-за угла дома, намереваясь вновь профланировать мимо окна с шутками-прибаутками, аки зять мимо тёщиного дома, но не тут-то было. Окно стремительно открылось, и Человек-Паук словил прямой удар в лоб. Несильный, но вполне достаточный, чтобы разлучить любителя химических развлечений с опорой под ногами.
- Красиво ушёл, - цокнул языком Тимур, провожая падающее на тент тело. - Правда, летел невысоко.
- К дождю, вестимо, - поглядел на небо Денис Анатольевич. - Ну что, пойдём анамнез собирать?
Спорить с полицейскими на предмет того, чей в итоге окажется клиент, не пришлось: парень понёс что-то про силы зла, про мента-козла, да так красиво, что все присутствующие аж заслушались. Словесный поток был прерван Тимуром, который сунул Человека-Паука под мышку и понёс к машине.
- Куда ты меня тащишь? - спросил Человек-Паук.
- На воды целебные, - невозмутимо ответил Тимур.
- А я не поеду!
- А у нас тут горящая путёвка на руках, - ответил санитар. - Недобровольное санаторно-курортное лечение, на одну персону. Не пропадать же добру. Да ты не расстраивайся, тебе понравится. Там, в наркологии, сегодня Человек-Клизма дежурит. Пара назначений — и всех твоих мозговых тараканов как не бывало!
- Информация о материале
Наконец-то раскрыта тайна загадочной души россиян, вновь удививших весь мир своей неизбывной способностью мгновенно плюхнуться в практически поголовное скотство и невменяемость!.. Одним махом реабилитированы орда, византизм, алкоголизм, большевизм, крепостное право и щи с лаптями: стало очевидно, что их влияние на круговорот русско-советской истории было изрядно преувеличено.
Все эти якобы определяющие (наряду с матом, блатными песнями и духовным онанизмом на интеллигентских кухнях) факторы-«скрепы», превратившие и превращающие достаточно, в общем-то, милых обитателей северных лесов, торфяных болот и Бирюлева в маньяков с навязчивой имперской идеей, отныне уже не могут признаваться решающими – если вы, конечно, готовы придерживаться строго научного подхода к занимательным явлениям действительности.
Вчера Служба безопасности Украины сообщила, что раскрыта страшная тайна «Останкинской иглы», на которую подсело не только население всея РФ, несмотря на Пушкина, Достоевского и Гришковца с Михалковым, но и некоторая часть украинской аудитории (несмотря на Стаханова, Чечетова, Люсю Янукович, Колю «Челси» и прочих достойных носителей шахтерского духа и мысли). Все дело, как пояснили в СБУ (цитируем Українські Новини), в «использовании российскими телеканалами технологии «25-го кадра» для информационно-психологического воздействия на зрителей».
В качестве иллюстрации этого пагубного влияния на сознание россиян и части украинцев был использован видеофрагмент новостного выпуска на телеканале «Россия-24», в котором используется «манипулятивная технология 25-го кадра»: например, в репортаже о событиях в Одессе 2 мая в углу экрана появляется малозаметные надписи «поджег правый сектор», «людей убивают бандеровцы», «нацгвардия убийцы»...
Известно, что некоторые ученые умы отрицают саму возможность воздействия пресловутого «25-го кадра» на сознание и психику нормального человека. Но позвольте, возразим мы, если миллионы выпускников «лучших в мире» советских школ и физико-технических вузов умудрялись с помощью телевизора заряжать обыкновенную Н2О целебными флюидами народного рукоблуда Чумака, то почему же их потомков нельзя «лечить» незаметной телевизионной прививкой типа «на майдане собрались жидо-исламские фундаменталисты-гомосексуалисты»?
Впрочем, и без таких выкладок ясно, что сие вполне возможно – порукой тому личный опыт, которым обогатились украинцы за последнее полугодие. Благо, Россия - братская страна (хотя, конечно, и Каин Авелю не чужой дядя был), а потому у огромного числа украинцев за российской границей найдутся и друзья, и родственники, и просто знакомые, не говоря уже о стае товарищей из соцсетей. И миллионы украинцев уже месяцами недоумевают: так что же такое происходит с этими родными и близкими в РФ? Почему их совсем «не колышет», что, например, твои дети сражались на киевских баррикадах, будучи русскоязычными; почему им пофиг, что твой друг лишился глаза, а коллега – жизни; почему они равнодушны к слезам старушки, внука которого мобилизовали на защиту Родину от российских наймитов?.. Почему российский человек легко готов внутренне смириться с кровопролитием – в том числе и украинских русских, родных и знакомых, - которое неизбежно вытекает из их якобы «заботы о судьбе русскоязычного населения Украины» и повышенной тяги к крымским пляжам, «политым кровью русских героев»? Наконец, почему они не верят твоим словам и свидетельствам, а верят всякому сброду, который подъедается и юродствует на этом самом российском телевидении?..
Многие в Украине уже было вновь ринулись во тьму веков и глубь томов: то ли к Ивану Грозному, то ли в «Мертвый дом» Достоевского, то ли к Константину Леонтьеву, с его «Россия должна править бесстыдно!», воплощение чего – национал-путинизм и Гундяевщина; некоторые даже задумались, а не инопланетяне ли высадились 9 веков назад на берегах Москвы-реки? - а ларчик-то то просто открывался, оказывается! Точнее, это и не ларец вовсе, а вот тот самый «зомбоящик», как мы издавна привыкли называть аппарат для передачи продукции российских телевизионщиков на расстояние, - не подозревая, что угодили в цель, прямо в «яблочко»!
В общем, дело с россиянами не так безнадежно, как может показаться кому-то с отчаяния. Уничтожение генофонда гражданской войной, сталинскими лагерями, застойными пьянками и Союзом писателей здесь ни при чем, как и «Великая криминальная революция» 90-х. Это даже не проявление коллективного бессознательного и вековых общенациональных комплексов или личного малодушия и самообмана. Все дело в «25-м кадре», однозначно! Да и давно замечено: лишите российского человека его любимого ТВ хоть на какой-то небольшой срок – и он понемногу становится достаточно нормальным в суждениях и реакциях. Правда, если потом он все ж дорвется до своих любимых «ток-шоу», то только хуже будет – аналогично «срыву в запой», проверено…
А коль так, то и хирургического вмешательства для излечения этих «загадочных душ», в общем-то, не требуется. Достаточно просто предложить россиянам наш, украинский, 25-й кадр. Правда, тут есть некоторые проблемы.
Во-первых, как это осуществить технически? Пробраться в Останкино, подсунуть тамошним мужикам симпатичного стриптизера, желательно с экзотической внешностью (например, чукчу или наркомана с окраины Набережных Челнов по прозвищу «Камазик»), чтобы они отвлеклись, - и быстренько набросать эти невидимые глазу, но воспринимаемые мозгом «титры»? Нет, это суетно и рискованно… Тем более, в Останкино не одни только «нетрадиционалы» работают на русскую идею, там же и женщины есть. А московскую барышню нынче дешево «развести» не так уж и просто – разве что водкой напоить.
Так что выход один: надо снимать на киностудии им. Довженко сериал, эпизодов эдак на 220-250, и продавать его российским телеканалам. Желательно пригласить звезд российского «мыла»: Пореченкова, например, «ментов», на худой конец – Панкратова-Черного и каких-нибудь восходящих потаскушек. Разумеется, сюжет должен отвечать эстетическим вкусам россиян.
Как вариант: девушка Светлана (точнее, Светка, ибо так издавна принято обращаться в России друг к другу, уменьшительно: Петька, Верка, Шурк, а Шурк) из Воркуты приезжает в Украину в надежде отыскать своего прадедушку-ветерана, пропавшего примерно в 1944-1954-м где-то между Днепром и Карпатами. Светка приходит на Майдан – там ее бьют и насилуют бандеровцы прямо на развалинах Дома профсоюзов под зловещие шлягеры Вакарчука. Тем не менее, она не сдается и продолжает поиски. Ей помогает начинающий шахтер Геннадий Громов (известный в Краснодоне под прозвищем «Ульяна»), мечтающий добывать уголь во Львовской области, где, по его представлениям, шахтерам платят больше, а метана и бандитов меньше, нежели в Донбассе. Он тоже сначала насилует Светку в противоестественной манере, но потом узнает, что она из Российской Федерации – и крепко влюбляется в русую красавицу с косой до самых лопаток, нежно называя ее «федерастка»… В общем, серий 50 они только добираются через всю Правобережную Украину до Львова. За это время Геша полюбил книжки русских классиков с картинками, научился говорить «поребрик» и креститься, попутно вызубрив наизусть весь репертуар Ваенги (Светка подрабатывает на трассе Киев-Чоп, напевая отдохнувшим с нею дальнобойщикам «снова даю, мама, снова»). Оказавшись в Галичине, Светка обнаружила, что прадедушки что-то нигде нет, зато бандеровцев еще больше, нежели в Киеве. Светка и Гешу беспрерывно пытают, грабят, обзывают москалями и насилуют, после чего прогоняют назад, в Донбасс. На баррикадах Краматорска они встречают прадедушку Серафима Гаврилыча, который плюет в БТР украинских десантников и кричит: «Они давили нас в спину!..» В итоге Геша уезжает в Воркуту и отправляется в забой, Гаврилыч получает российскую пенсию с ветеранской надбавкой, вступает в «Единую Россию Лугандонии» и рассказывает на местном ТВ про бандеровцев. А Светка устраивается работать стюардессой на «банане», курсирующем вдоль пляжа Евпатории, свободной от бандеровцев. В финале Светка красиво машет вслед уходящим в поход морякам-черноморцам купальником колорадской расцветки и поет «День победы»... Назвать сериал можно, предположим, «Светлая».
В общем, где-то так. Следующий вопрос: а что же должно быть написано в 25-м кадре, чтобы при его «показе» в мозгах россиян начались неотвратимые мыслительные процессы, а в их душах проклюнулись зародыши элементарного гуманизма? Конечно, велик соблазн вставить украинский народный слоган «Путин – ху…ло!», который сопровождал все матчи весенней части чемпионата Украины по футболу (порой даже становилось жаль, что безумная идея Объеболанакрылась корытом, а то бы российские болельщики получили массу незабываемых впечатлений от матчей, допустим «Металлист» - «Зенит» или «Карпаты» - ЦСКА). Но есть подозрение, что фамилию «Путин» российская цензура отыщет даже в 25-м кадре. Потому придется «зашить» в него фразу «Хутин – пуйло!», но есть опасность, что не до всех россиян дойдет ее глубинный посыл. А ценителям российского «телемыла» в Донбассе смысла такое показывать вообще нет: они эти слова давно заучили - благодаря, в частности, фанам «Шахтера» и луганской «Зари».
Но и без этого «пуйла» можно обойтись. Например, распиханная по 25-м кадрам «Светлой» Нагорная проповедь может возбудить в россиянах смутное подозрение, что кремлевский поп Гундеяв (Кирилл) хуже иного фарисея, и желание перечитать Евангелие. Фраза «украинцы тоже люди» может со временем вызвать приступы тошноты при одном только появлении гнусной морды Димы Киселева. Регулярно засылаемый мессидж «Чайковский гомик» вообще способен спровоцировать сексуальную революцию даже в удмуртском Воткинске, где родился этот гениальный гей. А набор из лозунгов «интернет придумали американцы», «мерседес лучше жигулей», «виски вкуснее водки», «грузинское вино не отрава», «Высоцкий еврей», «джинсы практичнее треников», «The Doors не хуже Любэ», «футбол и хоккей придумали нерусские», «Слава Украине! Героям слава!», «евразийство изобрели белогвардейцы» и т.п., - все это может создать предпосылки если не для формирования «всемирной отзывчивости русского народа» (о которой так удачно соврал Федор Достоевский, истово ненавидящий все, что шевелится за пределами Российской империи), то хотя бы для пробуждения отвращения от тупых шуток Задорнова о тупых инородцах, не умеющих водку пить и стаканы грызть.
Наконец, последний вопрос: а что же такого заложить в 25-й кадр, чтобы и сепаратистки настроенные слои жителей Донбасса хоть немного вырвались из удушливых объятий пропагандистов «русского образа жизни»? Впрочем, это не проблема: достаточно окончательно привести в действие судебный запрет на показ в Украине российской телевизионной отравы. Для начала процесса выздоровления восточно-украинских масс - вполне достаточно.
- Информация о материале
Ты - тупое мурло с криминальным прошлым?
Тебе всю жизнь утирали нос более умные, здоровые и старшие ребята, порою еврейской национальности?
Ты пообещал телке из клуба, с которой переспал, работу в госслужбе?
Есть выход!
СОЗДАЙ НАРОДНУЮ РЕСПУБЛИКУ!
Выиграй Кремлевский грант на создание СВОЕЙ собственной народной республики!
В рамках гранта на выходных условиях будет предоставлено:
- 24h техподдержка от колл-центра "Абвер" и других.
- Сервисное обслуживание от вежливых зеленых человечков с обмундированием, которое можно купить в любом магазине
- поддержка от 5% населения и выше
- предоставление по договору франчайзинга прав на использование методов "Крым наш", "Донбасс, Расея, Путен", "фашисты, бендеровцы, правосеки", "гейропа, евросодом, вон посмотрите, кто у них евровидение выиграл", "Православная Русь-матушка".
- неограниченное количество территорий под народные республики - хватит всем!
Воспользуйся своим шансом! Посмотри на лицо тех, кому удалось. Они счастливы! Докажи, что ты не хуже их.
Прием заявок продлится до 25 мая.
- Информация о материале
Страница 158 из 329
