Статьи
Цветочные магазины — храмы беззаботности и счастья. Пышные и скромные празднования, первые и сотые свидания невозможны без цветов. Но с сентября ближайший к моему дому цветочный киоск закрывается. Дело не только в девальвации и экономическом кризисе — в дефиците стали праздники и счастье.
Главным вопросом, наполняющим украинцев тревогой в последние месяцы, был "чего хочет Путин?”. Гопник с ножом хочет денег и телефон, сепаратист — выделения своего региона в отдельное государство, террорист — выполнения заявленных им требований. Но Путин ни разу после 22 февраля четко не сказал, что именно должно произойти, чтобы его государство оставило наше в покое.
Сам этот факт и объясняет, чего хочет Путин. Он просто хочет лишить украинцев счастья и нормальной жизни, довести до состояния, когда ужасный конец станет лучше ужаса без конца. Заставить погрузиться в атмосферу постоянного страха, сковывающей тревоги и депрессии. Именно поэтому Путин и заставляет нас почувствовать себя семьей агрессивного пьяницы, чей гнев непредсказуем и неотвратим. Для этого обстреливаются города Донбасса, совершаются теракты и десятками "минируются” объекты в Киеве.
В отличие от пьяницы, Путин вполне рационален. Оставь он нас в покое, в Украине уже было бы проведено намного больше реформ, шли потоки инвестиций, а счастливые граждане, свергнувшие воровской режим, направили свою энергию на развитие экономики. Разве мог он такое допустить? Конечно, нет — наш пример мог бы оказаться слишком заразительным для россиян. По данным опросов Левада-Центра, к ноябрю 2013 года доля одобряющих деятельность Путина сократилась до минимальных за 15 лет 61 %.Уставшая от его многолетнего правления экономика выросла в 2013 году лишьна 1,3 %.При этом рост реальногоВВП в Китае составил 7,7 %, в Турции — 4,3 %.
"Крымнаш” и "гражданская война на Украине” сделали свое дело. В июне одобрение Путина подскочило до рекордных со времен предыдущей войны — с Грузией в 2008‑м — 86 %. Доля россиян,уверенных, что дела в стране идут в правильном направлении, достигла рекордной с начала самого богатого для России 2008 года. Однако обеднение России от санкций и противостояния со всем миром неизбежно, поэтому успех нужно закрепить. Украину нужно задавить экономически и расшатать политически. Фактически Путин заново проигрывает грузинский сценарий "опасный пример смены режима и антисоветских реформ под боком — война, усиленная мощной внутренней пропагандой — экономическая блокада — смена власти”.
Эта схожесть дает возможность понять дальнейший план Путина. Поддерживать кровавое противостояние в Донбассе как можно дольше, не переходя черту, за которой последуют реально болезненные санкции Запада. Оно ему выгодно со всех сторон. Для внутренней аудитории можно создавать нужную картинку ужасов, которыми чревата насильственная смена власти. Для украинцев каждая неделя войны — человеческие жертвы, расходы на армию, разрушение социальной и производственной инфраструктуры региона, где проживало 15 %населения страны. И это только прямыепотери. Непрямых, таких как отложенные бизнес-проекты, не поступившие инвестиции и закрывшиеся цветочные киоски, намного больше.
Параллельно вытеснению террористов из Донбасса они будут переквалифицироваться в диверсантов, поддерживая нужный градус напряженности терактами. Войска РФ будут стоять на границе, нервируя и отвлекая украинское руководство постоянными провокациями. Импорт из Украины в Россию будет максимально ограничен, а в газовой сфере главная задача — сделать зиму-2014 / 15 самой холоднойдля украинцев, особенно в Донбассе с его разрушенной инфраструктурой. "Чем хуже — тем лучше”,— вот та мысль об Украине, с которой ежедневно просыпается Путин.
Как этому можно противостоять? Не паниковать, делать свое дело, понимая, что именно этим ты помогаешь стране и себе. Осознавать, что враг под боком — надолго, и достойную жизнь в таких условиях вполне можно построить, если сплотиться,— опыт Израиля тому подтверждение. Не поддаваться на провокации, которые являются важнейшей частью этой войны. Истории о "плохих беженцах”, страшилки "завтра вторжение”, "скоро курс будет 20” разобщают нас и заставляют тратить впустую душевные силы.
Я вспоминаю ту трагическую неделю февраля, которая завершилась субботним заседанием Верховной рады 22 числа. То чувство счастья и очищения после первых голосований, когда стало понятно, что это все было не зря. Путин хочет нам доказать, что зря. Не получится. Мы вернем наше счастье.
- Информация о материале
Лежащий в промышленных руинах Донбасс — ярчайшая иллюстрация того, как не надо проводить экономические реформы в промышленном регионе. Спустя двадцать лет после перехода страны на рыночные рельсы он представляет собой территорию социального несчастья, где люди местами живут в совершенно нечеловеческих условиях и без всякой надежды на улучшение.
Сотни разнообразных производств превратились в строительный мусор, поросли лесом и практически исчезли с лица земли при непосредственном участии местных чиновников и бывших «красных директоров», сколотивших на их распиле огромные капиталы. Эти люди, ставшие теперь украинской «элитой», в свое время подсчитали, что гиганты местной индустрии куда дешевле разобрать и сдать в металлолом, чем брать кредиты на реконструкцию и переоснащение. Так в итоге не мудрствуя и поступили, оставив без средств к существованию целые города.
Кто-то скажет: к чему ворошить дела давно минувших дней? Привлечь к ответу преступников, ныне прибравших к рукам всю власть в стране, все равно уже не получится. Старые схемы поросли быльем, заводы не вернуть, и вообще — «время было такое», как любят у нас говорить всякие люди с темным прошлым. Ответ прост: именно потому, что распил 1990-х оказался безнаказанным, мародерство продолжается и сейчас. И будет продолжаться до тех пор, пока команда «эффективных менеджеров» не будет отстранена от власти и не понесет наказания за свои былые дела.
В Донбассе нет города, которого не коснулась эпидемия мародерства 1990-х. Если бы кому-нибудь однажды пришло в голову составить список производств, отправленных в небытие, информации хватило бы на целую книгу памяти. Навсегда остановились молокозаводы, превратились в бессмысленные нагромождения бетонных плит мясокомбинаты, залило водой шахты с запасами угля, перестали работать предприятия химической и металлургической промышленности.
Позже этому варварскому уничтожению промышленного потенциала было придумано множество оправданий. Самой популярной версией было то, что они «не вписались в рынок», будучи спроектированными под советскую плановую экономику, но это утверждение не соответствовало действительности. Если такой аргумент и был применим, скажем, по отношению к обанкротившемуся заводу «Укрцинк» в Константиновке, где отродясь не было никаких залежей полиметаллических руд, то он явно не работал в отношении предприятий других отраслей.
Не вписывался в эту концепцию тот факт, что советские молокозаводы остались успешно работать при капитализме в Донецке и Константиновке, а в Торезе и Макеевке остановились. Что пивзаводы в Ровеньках, Донецке и Луганске по-прежнему производят пиво, а в Шахтерске, Мариуполе и Перевальске — стали банкротами. Что металлургические предприятия в Краматорске и Енакиево вписались в рынок, а металлургический завод в Алмазной — нет. И т. д.
Причиной катастрофического спада производства, конечно же, служила вовсе не рыночная экономика. Как видно теперь, многие предприятия региона прекрасно себя чувствуют и в условиях свободного рынка, принося сверхприбыли своим хозяевам. Заводы Донбасса в 90-х уничтожал не абстрактный «капиталистический строй», а вполне конкретные представители местной власти и криминала, стремившиеся как можно быстрее оприходовать фактически бесхозное имущество за время пребывания у власти. Если хорошо покопать, за каждым уничтоженным предприятием всегда можно обнаружить список известных фамилий, обладатели которых вовсе не жаждут славы.
Позже этой, с позволения сказать, «элите», низвергшей в беспросветную нищету целые города и сломавшей тысячи человеческих судеб, при помощи придворных СМИ удалось убедить население Донбасса в том, что во всех экономических проблемах безжалостно ограбленного ими региона виноваты вовсе не они, а «фашисты», «оранжевая чума» и прочие признанные враги трудового народа. И сколь бы ни была абсурдна эта мистификация, она, несомненно, удалась. Жители Донбасса и по сей день убеждены, что страдают из-за «дармоедов из Западной Украины», в то время как под самым их носом истинные виновники варварского уничтожения донецкой промышленности ходят чуть ли не в героях...
Память о девяностых у жителей Донбасса еще не стерлась. Девяностыми тут пугают, как апокалипсисом. Но так ли далеко на самом деле мы шагнули вперед с тех пор? Совершили ли тот самый обещанный прорыв в стабильность и благополучие или по-прежнему живем в беспросветности, среди руин закрытых шахт, заглохших производств, вымирающих поселков и диких, бандитских шахт-копанок, в которые вынужденно ушли работать все, кому больше негде взять денег? Прекратилось ли бесконтрольное хищение полезных ископаемых и развал промышленных предприятий? Ответ на эти вопросы, пожалуй, знает каждый.
Старая добрая тактика распила всего, что представляет хоть какую-то ценность, обкатанная в годы первоначального накопления капитала, никуда не исчезла. Напротив, приобрела куда более гротескные формы. Сообщения о масштабных распилах на металлолом целых заводов в Донецкой и Луганской областях в последнее время появляются в прессе едва ли не каждый месяц.
Наглость и цинизм, с которыми происходит этот распил, поражают воображение привыкших к подобному подходу местных жителей. Дошло даже до локальных бунтов. 90е возвращаются в Донбасс. События последних месяцев, заголовки в прессе, выступление властей — все вызывает дежавю. Так уже было совсем недавно. Голодные забастовки, перекрытие дорог, исчезновение целых заводов.
Только за два летних месяца в прессе разразилось три громких скандала, связанные с распилом предприятий в Донбассе.
Первый касался Лисичанска Луганской области, где полностью уничтожен содовый завод «Лиссода». В настоящий момент там демонтируются остатки наземных конструкций. Перед этим его два года безнаказанно пилили на металлолом чеченские инвесторы, купившие предприятие еще в 2008-м. Была полностью уничтожена уникальная для Украины канатная дорога, исчез огромный комплекс промышленных построек, переживший немецкую оккупацию и кризис 90-х. Для стотысячного города потеря такого производства равносильна катастрофе.
Причиной такого печального исхода стал конфликт между владельцами завода и мэром города Сергеем Дунаевым (ныне народный депутат от Партии регионов), который всячески препятствовал подаче пара на производство с Лисичанской ТЭЦ.Без пара завод работать не смог и вскоре обанкротился. По слухам, Дунаев и сам был не прочь завладеть «Лиссодой» и таким образом вынуждал россиян продать ее, однако затяжные препирательства привели лишь к полному уничтожению производства.
Украинские власти не предприняли даже малейшей попытки спасти предприятие, вернуть в государственную собственность и подыскать для него других владельцев. Тысячи людей были выброшены на улицу, а городской бюджет лишился одного из своих главных доноров. По признанию жителей Лисичанска, такого неприкрытого мародерства они не видели даже в самые тяжелые постсоветские годы. В июне около сотни отчаявшихся жителей штурмом взяли помещение горсовета и около суток удерживали его, требуя от местной власти сделать хоть что-нибудь с коллапсирующей экономикой города.
Не лучше обошлись со своими жителями и власти Стаханова. Там пустили под нож трамвайное хозяйство, посчитав, что сохранять его слишком хлопотно для города. Два десятка километров трамвайных рельсов выкорчевали из асфальта и продали ниже рыночной цены металлолома компании ООО «Максимет», связанной, по одним данным, с губернатором Луганской области Владимиром Пристюком, по другим — с Ринатом Ахметовым. Городу остались раскуроченные улицы и многокилометровые траншеи, на ремонт которых Стаханов потратит больше, чем заработал от продажи рельсов.
Самый свежий пример — ликвидация Енакиевского котельно-механического завода, который разбирают по частям прямо в эти минуты. Новостные сайты родины украинского президента сообщают, что с территории предприятия вывозят металлолом и стройматериалы. Разбирают производство буквально по кирпичику, так что в скором времени на карте Донбасса станет еще одним безрадостным пустырем больше.
Приведенный тут мартиролог — далеко не полный список жертв пресловутого «покращення». В последнее время на территории Донбасса также остановились или закрылись Старобельский и Краматорский хлебозаводы, заводы «Линик» и «Пролетарий» в Лисичанске, химзавод в Константиновке. Вскоре эти предприятия также могут разделить участь уже уничтоженных производств. А ведь еще в 2010 году все вышеперечисленные заводы работали и производили продукцию.
По факту, если вынести за скобки эмоции и обратиться к голым цифрам, оказывается, приход к власти Януковича и установление в стране безраздельной власти Партии регионов стал для Донбасса великой бедой. Казалось бы — сущая глупость. Ведь президент-то донецкий! Просто не может быть такого. Но если припомнить, что в период губернаторства Януковича Донецкая область потеряла наибольшее количество промышленных предприятий за все время своего пребывания в составе независимой Украины, а население обескровленных шахтерских городов массово принялось от безысходности заниматься просеиванием терриконов, рытьем нелегальных шахт и хищением металла, то и нынешние экономические показатели вовсе не кажутся таким уж сюрпризом.
Обещанного оздоровления экономики, улучшения инвестиционного климата и облегчения налогового пресса в Украине после прихода к власти донецкой команды так и не произошло. Интересы простых граждан никто не защищает, на криминальные схемы смотрят сквозь пальцы, варварскому уничтожению индустрии никто не ставит никаких заслонов. Вотчина Януковича сегодня — территория вопиющего беззакония, совсем как в те самые страшные 90-е годы. Да и с чего бы вдруг ей быть другой, если контроль над Донбассом ныне осуществляют те же самые люди, что и 15—20 лет назад?
Тотальное господство Партии регионов в Донбассе возлагает всю ответственность за происходящее исключительно на эту отдельно взятую политическую силу. Разговоры о «помаранчевой чуме», на которую так удобно было списывать ранее все неприятности, на третьем году абсолютной монархии Януковича уже неуместны. Да и какие отсылки к «помаранчевым козням» могут быть, если в ряде случаев известны даже конкретные фамилии членов партии власти, причастных к уничтожению работающих предприятий...
То, что происходит сейчас в Донбассе, — выковыривание рельсов из асфальта, разборка цехов на кирпичи, переплавка в металлические чушки дорогостоящего промышленного оборудования — больше всего напоминает тактику выжженной земли, которая иногда применяется во время войн отступающими армиями. Как будто где-то наверху поставлена задача выжать из этой многострадальной страны все, что представляет хоть какую-то ценность, прежде чем покинуть ее навсегда. Преувеличение? Судить вам, но учитывая то обстоятельство, что каждый уважающий себя депутат давно обзавелся виллой в Европе или США, а детей на учебу за границу отправляют даже украинские чиновники средней руки, версия о выжженной земле кажется вовсе не такой уж фантастической.
Похоже, армия потрошителей Донбасса понимает, что однажды будет сметена либо конкурентами, как в 2004 году, либо волной голодной народной стихии. А в этом случае куда удобнее иметь деньги на счетах в банках, чем недвижимое имущество в стране, откуда, возможно, придется бежать. Заводы, шахты, фабрики всегда могут отобрать, как в свое время отобрали у Ахметова с Пинчуком «Криворожсталь». Отобрать деньги от продажи оборудования, спрятанные в офшорах, гораздо сложнее.
А пока грузовики с металлоломом еще возят бывшее заводское оборудование на переплавку, населению, как и прежде, травят байки о страшных «фашистах», американских фондах, подлых «папередниках» и прочих «козлах, мешающих жить». Пилить заводы, как известно, удобнее за ширмой ослепляющей лжи. Разделяй и властвуй — старый добрый метод на все времена.
Фото предоставлено автором
- Информация о материале
— Выходим мы как-то раз с малой на двор, слышу: минометы пошли шарашить. Малая куриц гоняла, голову подняла: «А, хохлов бьют», — и давай опять бегать. Три года человеку, прикинь?
— А мой младший и под минометы спит, и под «грады». Ему вообще фиолетово. Старший, как стрельбу слышит, — так падает. Близко же. У нас дым с Украины прям со двора видно…
Пожарные Слава с Пашей сидят на скамье у пожарной части села Куйбышево (6 тысяч жителей, 5 км от украинской границы). Защитные костюмы и каски свалены рядом, другие пожарные суетятся у машин. Наряд только что вернулся с загоревшейся во время обстрела степи. Снаряды регулярно прилетают в поля за селом, накаленная жарой степь вспыхивает мгновенно и выгорает иногда раньше, чем приедет расчет. Пожарные, правда, не очень спешат: приграничная полоса местами заминирована.
Граница Украины с Ростовской областью — две тысячи километров, петляющие между кукурузных полей, угольных терриконов и крошечных хуторов. Все годы после распада СССР граница была обозначена только на карте. Жители России ходили на Украину за дровами и в магазин, пасли там стада, подворовывали на продажу уголь с брошенных терриконов (50 рублей за ведро) и играли на контрабанде сахара и бензина, словно на бирже: покупали по дешевке в украинском Свердловске — продавали подороже в Гукове или Ростове, выжидали, пока украинские цены пойдут вверх — и везли в Свердловск назад.
Теперь примерно на 200 километров от русского города Донецк до села Марфинка тянется зона самых страшных боев. Почти вся территория по ту сторону границы остается под контролем сепаратистов, бои с украинской армией идут почти непрерывно, беженцы сплошным потоком едут через единственный открытый русский КПП «Донецк» (в конце прошлой недели машины там ждали в очереди на въезд почти трое суток), а жители русских приграничных хуторов свыклись с непрерывным грохотом минометов и «градов» и осколками снарядов у себя во дворах.
Корреспондент «Новой» проехал вдоль условной, практически не существующей границы между украинской войной и русским — условным — миром.
Куйбышево
— Самое главное — чтобы не было войны, — бабушка Валя щурится на солнце и ждет обстрела. Последние недели он начинается каждый день около часа дня. Я тоже жду начала обстрела, но все равно подпрыгиваю: первый выстрел оказывается внезапен, оглушителен и раздается, кажется, в соседнем дворе — не на границе, а с обратной стороны от нее.
— Это эхо, — говорит соседка бабушки Вали Лена. — У нас низина, вот звук от холмиков и идет.
— Просто эхо, — вторит другой сосед.
Последний месяц и семья Лены, и бабушка Валя живут, как все в селе: поставили в погреб под домом скамейку, положили теплые вещи, фонарик и «закрутки», но вниз почти не уходят: надеются, что повезет.
Хуже приходится жителям соседних хуторов Примиусский, Заречный и Репяховатый — их эвакуировали уже несколько раз. «Эвакуация — это как? Вечером они переезжают к нам в Куйбышево к родным, а утречком рано — домой. У нас когда бои? С 8 вечера и до утра, потом с позднего утра и до обеда, — говорит глава Куйбышевской администрации Александр Криворотов. — Хотел совсем выселить, говорю: «Уходите ребята, зачем вам эти подвиги». Старики отказались».
О полной эвакуации в администрации стараются не думать. В случае войны вывозить придется все жилые пункты в радиусе 50 км от границы, а в Куйбышевском районе из 33 населенных пунктов самый дальний расположен в 25 км.
Пока что о возможной войне здесь не думают, но Криворотов расстроен, что обстрелы могут поставить крест на хозяйственных планах: «Козью ферму делаем, карьер открыли, дробилку установили, трехэтажное здание построили, — перечисляет он. — Только стали привлекательны для инвесторов — и тут война. Кто ж будет сюда вкладываться? Железнодорожное сообщение прекращено, даже рельсы бандеры разобрали…»
Отступая, «бандеры», по словам Криворотова, минировали поля, поэтому все лето уборка урожая в приграничных районах выглядит так: трактористы едут в бронежилетах и касках, перед каждым идет сапер.
С урожаем в Куйбышевском районе вообще беда. 1022 га люди боятся убирать из-за близости артиллерии и мин, еще 500 га уничтожено пожарами после прилетевших в поля снарядов.
— Приехало к нам телевидение, поднимаюсь с ними на холм — вижу: огонь ревет и поле горит. Вызываю пожарных — а они не идут: страшно нам, говорят. Там и растяжки могут быть, и снайперы. А какого хрена? Страшно — пусть залазят в подвал, трясутся. Мне, что ли, не страшно? А что делать? Взял помощников — втроем поехали, наломали веток акаций и три километра сами тушили…
Украинцев Криворотов — да и все в селе — называют исключительно «нацисты». «Старики же войну застали, говорят: «Фашистов мы добили, а умирать приходится при новых», — говорит Криворотов. И вспоминает, как через границу приносили раненых украинских солдат. «Одному оказывают первую помощь, а он шипит: «Мне бы автомат, я б вас, москали, гадюки…», а у самого мозги почти вывалились».
В политических оценках и в Куйбышево, и вообще все встреченные мне жители приграничья оказываются едины: войну, по общему мнению, развязал Порошенко вместе с Обамой, и теперь «нацисты делают геноцид».
— Я и сейчас не могу поверить, что Порошенко разрешил убивать нас, никак не могу, — Надежда Ивановна, учительница из украинского Снежного, стоит во дворе приютивших ее куйбышевских знакомых и трет опухшие от слез глаза: вчера она узнала, что в Снежном погиб ученик из ее класса, и проплакала всю ночь.
— Это все давно началось. Сначала развалили Советский Союз, — перебивает стоящая рядом замглавы администрации Ольга Викторовна. — Уже тогда гребаные америкашки просунули свои щупальца, спланировали все из-за бугра…
— А потом Ющенко бандеру эту поднял, — вторит Надежда Ивановна, — и еще Янукович… Хорошо, у Путина столько терпения! Другой давно бы эту бандеру сам растоптал…
— А не страшно вам, что рядом стреляют? — пытаюсь я перевести тему.
— Страшно, но мы уже поняли, что стреляют не по нам, а от нас. Просто наши отпугивают фашистов от границы.
— Вообще у нас граница такими изгибами идет, что кажется, что от нас стреляют, — вмешивается Ольга Викторовна. — И еще эхо…
— И еще эхо, — соглашается учительница.
Матвеев Курган
В Матвеевом Кургане (15 тысяч человек, 20 км от границы) оказывается спокойнее. Вечерами молодежь гуляет по единственному бульвару, доносящийся от границы грохот заглушают магнитолы припаркованных в центре машин. Зато расположенный прямо на границе хутор Авило-Успенка обстреливают вовсю.
— Стою я ночью на КПП (в Авило-Успенке. — Е. Р.), смотрю: только начинают из минометов шарашить — пол-Успенки садится в машины, срывается на трассу и стоит там, пока стрельба не пройдет. Взяли, тоже мне, моду, ночами шарахаться, — житель Матвеева Кургана, пограничник Андрей, весело ржет.
Сам КПП эвакуировали только один раз, когда бои шли прямо за ним. «Правда, население не очень спокойно. Иногда и ночью звонят. Но мы всем внушили: не надо выходить и смотреть на пули! Донесли меры безопасности, тактико-технические характеристики пулеметов, — рассказывает глава администрации Матвеево-Курганского района Александр Рудковский. — Моя мама уже разбирается, где подствольник стрельнул, где гранатомет…»
Войны и эвакуации Рудковский боится не очень («Россия провела работу, чтобы наши жители были защищены, вблизи границ на всякий случай стоят войска…»), пугает его лишь экономический спад:
— Люди только почувствовали, что начали жить. Перед этими событиями мы начали работать над чем — выполнять майские указы президента о повышении зарплат. Теперь все это отбросит нас назад. Но я думаю, все будет хорошо. Хотя мы раньше интегрировались в Европу, сейчас мы понимаем, что надо развивать безопасность, быть независимыми в еде, сделать отдельную платежную систему. Санкции против России укрепят ее и позволят стать державой нового уровня. Санкции укрепят рубль. Я настолько верю в Путина, в его государственный подход…
— Мы все в него верим, — кивает молчавший до того зам.
«Грех осуждения Порошенко»
Никольский храм в Куйбышево стоит на отшибе, на высоком холме. И здесь, и в соседних хуторах регулярно проводятся крестные ходы и молебны о прекращении войны, панихиды по усопшим воинам и невинно убиенным на Украине. Кем убиенным, настоятель храма, иерей Максим, не уточняет: «Мы молимся, а Господь видит, кого надо вразумлять».
Настроения, по словам отца Максима, в Куйбышево панические. Кто-то уже продает машины и здания — «потому что завтра война». Многие приходят с грехом уныния, увеличилось количество думающих о суициде.
Мы сидим в церковной библиотеке, на улице снова начинается артобстрел, и священник рассказывает, что к обычным грехам прихожан прибавился «грех осуждения украинского правительства».
— Прихожане вечером «Вестей» насмотрятся — и приходят жаловаться с утра, — рассуждает иерей. — Я думал, начнутся обстрелы, придут беженцы — станет больше прихожан. А их как было, так и есть человек 80 — и все. И на этом аминь.
В первые дни обстрелов по селу пошли слухи, что Никольская церковь — самая высокая в районе, и если пальнут по поселку — то сразу по ней. «Одно воскресенье вообще не было прихожан, — вспоминает отец Максим. — Одна бабка пришла, рассказала: «Дочь не пускала, говорит, сегодня будут стрелять, и тебя на службе убьют». А я ей говорю: зато в церкви умрешь, будешь мученица Божия, будешь у Христа».
Сверху, с церковной колокольни, видно украинские села, столбы дыма там, куда падают снаряды, — можно проследить ход боев.
Отец Максим с гордостью показывает новые колокола, ударяет в один. Над селом повисает низкий протяжный звук, я пугаюсь, что жители сочтут его сигналом к эвакуации, но священник только отмахивается: «Зато увидите, как они с чемоданами побегут».
Мы уже поворачиваем вниз, на узкую лестницу, когда я слышу позади громкий, тяжелый мерный гул.
— «Град» пошел, — невозмутимо говорит отец Максим.
Мы бежим по лестнице вниз. Развивается черная ряса, проносятся мимо белые ступени, блестящие оклады икон, рокочут падающие в паре километров снаряды...
Увидеть «Град» мы не успеваем. Лишь снаружи, во дворе церкви, задрав голову к небу, стоит церковный сторож.
— Красиво летел, — говорит он.
Хутор Примиусский
Ивана обстреляли 22 июля. Вечером он возвращался домой в Куйбышево со своей пасеки на хуторе Примиусский (1,5 км от границы, 4,5 км от Куйбышево), когда снаряд взорвался метрах в 50 от его машины.
— Слышу — свист и разрыв, — вспоминает Иван. — Выскочил с машины, бросился на асфальт, камешки мелкие по ногам…. Машину бросил прямо с ключами, сам по кустам — и назад, на хутор. А стрельба! Добежал — и в подвал. Отсиделся, с подвала вышел — люди говорят: по тебе, Вань, стреляли, в кого же еще…
Примиусский вообще обстреливают регулярно, местные говорят, там разорвалось уже 20 снарядов.
— К нам один прилетел, а к Валере три, — перечисляет 15-летняя жительница Примиусского Настя, показывая нам выбитые стекла и большую яму на огороде. — Когда у тети Люси день рождения — тогда и прилетали. Собака неделю молчала, только вчера гавкать начала…
Серьезный артобстрел Примиусского случился 25 июля, когда на хутор приехали журналисты телеканала «России- 24».
— Там как будто наводчик сидел. Только приехали — сразу начали бабахать, — вспоминает глава администрации Криворотов. — Ваши хлопцы попадали от выстрела, а потом как побежали! Я не думал, что корреспонденты так бегают.
Через пару часов на место происшествия приехала проверка следственного комитета и попала под новый обстрел. Проверяющие не пострадали, но взрывной волной контузило маленькую девочку. «Хотя это у нее больше испуг, — говорит Криворотов, — а курей убило! Кукурузу, тыкву, кабачки разорвало… Собака оглохла, стекла повылетали… В пчел попало — так они вообще исчезли…. Коз обстреляли из миномета, две головы убили. Правда, коз неумышленно, а корреспондентов — умышленно. Прямо залп дали».
Главный вопрос — кто стреляет по хутору. Иван уверен, что это сделала армия Украины: 15 июня она заняла КПП «Мариновка» по другую сторону границы, сейчас там висит желто-голубой флаг, и ополченцы регулярно обстреливают украинские посты.
— А стреляют-то откуда? — спрашиваю я Настю, тщетно пытаясь разобраться в расположении ополченцев и украинских сил.
— По-разному, — вмешиваются прибежавшие на разговор соседские подростки Саша и Артем. — Бывает, наши стреляют, бывает, и мы, и они. У наших за речкой (Миус. — Е.Р.) «Град» закопан. Стрелял дня три назад…
И все трое согласно кивают.
ФСБ
В полицию меня сдал Иван. Сначала он потребовал у меня паспорт и редакционное задание, затем вспомнил Быкова и Латынину, назвал «пятой колонной» и бдительно сдал.
С преступностью в Куйбышево было не густо, поэтому посмотреть на меня собрались целый начальник угрозыска, прикомандированный из Ростова старший лейтенант ФСБ и все сотрудники УВД. В отделении оказалось прохладно и очень тихо, так что артобстрел над поселком был слышен отчетливо, словно снаряды вылетали из соседнего двора.
— Это «Град»? — осторожно спросила я.
— Это гром, — отшутился дежурный.
— А я вообще ничего не слышу, — подхватил второй.
— Это не обстрел, это салют, — заключает, отводя меня в отдельное помещение, старший лейтенант ФСБ (имя редакции известно). — Мне жена звонит — я так ей и объясняю: опять свадьба! Веселый народ…
— А вы уверены, что этот салют к вам на крышу не прилетит? — уточнила я.
— Да вы не бойтесь, — усмехнулся он. — Салют — не у них. Салют — у нас.
— И что, только здесь празднуют? — спросила я.
— Да нет, не только. Проедете вдоль границы — поймете.
— Вы же понимаете, что я могу об этом написать?
— Конечно. Просто тогда придут мои коллеги, более убедительно объяснят вам, что это салют.
Армия
Российских военных на границе с Украиной нет. Министерство обороны РФ твердит об этом постоянно, невзирая на заявления Пентагона, ОБСЕ и НАТО, которые утверждают, что Россия наращивает на границе группировку войск и может использовать их для вторжения «под предлогом миротворческой либо гуманитарной миссии».
Не верит Министерству обороны ни ОБСЕ, ни бабушка Зина из хутора Новоровенецкий под городом Гуково.
— Когда приехали, их только 20 человек было, — бабушка Зина сидит на скамейке напротив своего дома. Граница проходит метрах в трехстах от нас, где-то позади слышен звук минометной стрельбы, но бабушка даже не вздрагивает: каждую ночь ведь стреляют. — Высадили солдатиков в поле. Пацаны наши к ним сходили, прибежали: «Бабушка, там солдаты наши воды просют». Ну, понабрали бутылки, отнесли. Потом приходят: «Солдатики кушать просют, уже три дня не едят». Кухню-то полевую не привезли, они на сухом пайке. Ну, мы как поволокли им у кого что есть! Женщины, кто помоложе, дежурства установили и по очереди месяц готовили. Первое, второе, молоко. Пирожки пекли. Как в войну…
Кормили солдат месяц, потом к ним приехали еще человек 30, привезли полевую кухню. Вообще-то российские военные появились в приграничье больше двух месяцев назад. Сначала военные грузовики, БТРы и «Ноны» «блукали» (как говорят местные) по поселкам, распугивая гусей и спрашивая дорогу у прохожих. Затем встали лагерями в «посадках» — узких полосах искусственно посаженного леса между широкими полями.
Теперь военная техника стоит вдоль всей линии границы. «Танк к танку, БТР к БТРчику!» — немедленно выдают военную тайну новоровенецкие старушки.
«И контрактники у них, и сверхсрочники, — говорит глава администрации Куйбышевского района Александр Криворотов. — Хорошо, снабжение их на нас: магазины и кафе выручку делают…»
Неделю объезжая приграничные села и не ставя себе задачу специально искать военные лагеря, мы с коллегами натыкалисьсь на них повсюду. По трассе М4 «Дон» в сторону границы идут военные грузовики, БТРы, караваны платформ с танками Т-72. По трассе около Таганрога — боевые машины с зенитными ракетными комплексами «ОСА-АКМ», по проселочным дорогам носятся БТРы с автоматчиками на броне…
Перед самым КПП «Гуково» расстилался огромный военный лагерь, счет военных фур шел на десятки.
Между Куйбышево и хутором Новая Надежда шелестели поля кукурузы, желтели головки подсолнухов, а собранные в баррикады ящики от 152-миллиметровых снарядов перегораживали дорогу. Из соседней посадки виднелись плохо замаскированные военные машины.
— Сюда нельзя! Нельзя, уезжайте! — выбежал навстречу испуганный часовой. Стоило проехать дальше, к реке Ясиновке, как стало видно палатки, у спуска к воде валялись пустые упаковки шампуней — лагерь явно стоял долго.
— Это территория Министерства обороны, — снова прогнал нас человек в камуфляже без шевронов и погон. — У нас же ЧС, вы не знали?
По дороге к хутору Васецкий (2 км от границы, 9 км от Гукова) торчала прикрытая маскировочной сеткой радиостанция. Сразу за ней начинался военный лагерь с флагами десантных войск, у шлагбаума дежурил срочник из Ярославля. На следующий день в этом месте мы уже никого не видели. Как объясняли местные, еще недавно все военные лагеря стояли вплотную к границе, но после появления наблюдателей из ОБСЕ их передвинули дальше, за приграничные хутора. Утром 4 августа между хутором Новоровенецкий и Гуковом впервые в истории случилась пробка — колонна БТРов отступала от границы куда-то вглубь, оставляя на асфальте широкие белые следы.
…Прикопанные в землю, спрятанные за полем подсолнухов, торчали в посадках за Гуковом неизвестные мне орудия.
— Это «Нона», — охотно объяснил часовой. — Мы тут с Рязани, срочники, ага. Вдоль всей границы стоим, охраняем…
Мимо, подпрыгивая на кочках и сминая подсолнухи, проехала военная фура без номеров.
— Спецназ ГРУ, — уважительно сказал парень.
— А это ваши вчера с минометов стреляли? — спросила я.
— Нет, это чеченцы, они всегда с разных мест ездят, стреляют, — откликнулся парень. — А у вас сигарет нет?
Про «чеченский спецназ» и «кадыровцев» нам рассказывали все местные. Якобы это они, неуловимые, ведут минометный обстрел, вместе со спецназом ГРУ рассекают на фурах без номеров вдоль границы, периодически ее пересекая.
— У нас автолавка с Ворошиловки ездит, колбасу возит, хлеб возит, и сыр, и масло, — рассказывает бабушка Зина, — Говорит, «кадыровцы» останавливают, отовариваются…
В «спецназ ГРУ» я не верю до сих пор, «чеченский спецназ» обнаружился скоро.
Поздним вечером напротив единственного в Куйбышево кафе стояла припаркованная военная фура без номеров. Играла музыка, за дальними столиками сидели люди в камуфляже без знаков различий, в полутьме можно было разглядеть черные бороды и восточные глаза.
Сначала на танцполе вяло топтались две грустные девушки, затем военные врубили звук на полную громкость и включили лезгинку. В красном свете дискотечного шара на танцпол вышли человек семь: хлопали, отбивали ногами ритм. Движения были четкие, острые — в Кабардино-Балкарии или Осетии танцуют не так. Я подошла к одному из танцоров, он оказался дагестанцем. «Мы тут служим — ну, типа того. Да вон тут, за поселком, недалеко. В палатках, да. Будем стоять, сколько Родина скажет. Пошли танцевать». Я отказалась, и дагестанец долго обиженно ворчал:
— Защищаешь их, защищаешь. Что, …, за неблагодарный народ…
Миус-фронт
Вечером Александр Дадукин, заместитель главы администрации Куйбышево, везет меня на окраину Куйбышево — к небольшому белому монументу со звездой. С 1941 году в этих местах шел Миус-фронт — оборонительный рубеж вермахта, проходивший от Азовского моря по реке Миус. Примерно в этих же местах теперь — украинская граница, и местные словно запараллеливают линию того фронта — с фронтом теперь.
Мы останавливаемся у поля подсолнухов. Сразу за ним начинается граница, в вечернем приглушенном свете Украину видно, как на ладони, — по словам Дадукина, пограничники жаловались, что украинская нацгвардия показывает им «неприличные жесты» — «например, рукой по горлу проводит».
Прямо за полями подсолнухов — отвоеванная украинской армией Мариновка, рядом поднимается серая пыль — кажется, идет колонна танков. Левее хорошо различим мемориал Саур-Могила — курган на месте укрепления Миус-фронта. Бои за Саур-Могилу начались 5 июня, 28 июля генштаб ВС Украины объявил, что высоту взял, но там до сих пор идет бой.
Правее горит хутор Кожевня — там с утра шел обстрел: «Оттуда вся молодежь сбежала, по зеленке ушли. Одних стариков будут взрывать». Поле слева от нас разминировали саперы, но люди боятся сеять на нем до сих пор.
Звуки стрельбы в Россию не долетает, дым поднимается под мерный стрекот кузнечиков и тарахтение тракторов — от мирных деталей делается особенно жутко.
Над Мариновкой вдруг поднимается столб серого дыма: бой начинается прямо на глазах.
Старик на велосипеде подъезжает поближе, двое беженцев у дороги тщетно пытаются поймать «КиевСтар», чтобы позвонить родным. Кукует кукушка. Пахнет скошенной травой.
— Вот так и живем, — говорит Дадукин без выражения. — Так и живем.
- Информация о материале
Общее правило гласит– чем ниже спускаются полномочия, тем ближе обратная связь населения с властью, и тем быстрее власть реагирует. Однако за два с лишним десятка лет существования независимой Украины региональная политика имела лишь декларативно-юридический характер – поломать чиновничью пирамиду так и не получилось и сегодня у села шансы достучаться до властной верхушки, чтобы решить назревшую проблему, практически равны нулю.
Реальная экономика
Реформа децентрализации – шанс для села сломать старую систему и перестать зависеть от центра.
«Децентрализация, в первую очередь, направлена на то, чтобы передать несвойственные центру полномочия на места, в территориальные громады. Именно местная власть лучше всего понимает существующие в громадах проблемы и видит механизмы их решения», - говорит председатель Харьковского областного совета, президент Украинской ассоциации районных и областных советов Сергей Чернов.
Проект децентрализации подразумевает передачу полномочий государственных органов сельским советам.
«Сельский совет будет иметь право предоставлять разрешительные документы на разные виды услуг. Это большой плюс. Житель села обратится в свой сельсовет и получит разрешение на газ, на проведение воды, на строительство дома, на оформление земельного участка, пая или на оформление документов на сенокос. Проект подразумевает передачу этих полномочий исполкомам сельсоветов», - говорит председатель Боровской райадминистрации Евгений Жук.
Конечно, главный вопрос, который предстоит решить селу – финансовый. По данным Сергея Чернова, 98% сельских бюджетов – дотационные. Причем, половина из них дотационные более, чем на 70%. И треть дотационные более, чем на 90%.
«Поэтому в первую очередь нужно сделать территориальные громады самодостаточными. И второе – чтобы права, которыепредусмотрены законодательством, в территориальных громадах соответствовали возможностям. А возможности - финансовая составляющая, земля, природные ресурсы, то есть, все то, что должно наполнять местные бюджеты и чем должны распоряжаться громады через избранных депутатов», - говорит Чернов.
Таким образом, благодаря децентрализации сельские громады станут полноправными хозяевами своих территорий.
Географические пазлы
На сегодняшний день, в небольших населенных пунктахсельсовет не имеет материальных и финансовых ресурсов для развития территорий, и они находятся под угрозой вымирания. Реформа местного самоуправления позволяет возродить даже маленькие села. Объединившись, по географическому и экономическому принципу, территориальные громады получат реальный шансна улучшение качества жизни, развитие инфраструктуры, создание рабочих мест, развитие предпринимательства, формирование достаточного бюджета, а благодаря этому – улучшение социальной сферы.
«Есть смысл мелким общинам объединяться на уровне 5-7 общин, и решать эти вопросы совместно. Иначе в регионах может возникнуть значительный дисбаланс в местных бюджетах», - говорит эксперт Борис Кушнирук.
Кроме того, децентрализация поможет в корне изменить подход к бюджетной стратегии. Сейчас все живут одним бюджетным годом, а для того чтобы иметь перспективу нужны строить долгосрочные планы.
Украинская ассоциация районных и областных советов уже подготовила предложения к бюджету 2015 года, с новыми подходами к формированию местных бюджетов, направленных на децентрализацию финансов.
Получив полномочия и финансовую свободу, местная власть сможет оперативно принимать эффективные решения и успешно противостоять кризису.
Яркий пример – Польша. Эксперты утверждают, что именно благодаря успешным реформам по децентрализации власти Польше удалось минимизировать потери от финансового кризиса, поразившего практически все страны.
- Информация о материале
Чтобы разобраться, мы обратились в ГП "Укрспирт". И выяснилось, что 12 июля в г. Люботин Харьковской области следователи Государственной фискальной службы (ГФС) задержали автоцистерну, которая перевозила на другой склад "Укрспирта" не спирт, а фракцию главную этилового спирта (ФГЭС) — побочный продукт спиртового производства, то есть отходы. Перемещение осуществлялось с сопроводительными документами на груз, в которых отмечалось, что именно и куда перевозится.
Однако следователь финансовых расследований ГФС на основании предположения, что в автоцистерне перевозят спирт, возбудил уголовное производство. Его действия были обжалованы в суде. Апелляционный суд Харьковской области 31 июля 2014 г. поддержал апелляционную жалобу Караванского МПД ГП "Укрспирт": "Выводы судебной товароведческой экспертизы №8587 от 30.07.2014 г. согласовываются с доводами апеллянта о том, что изъятая жидкость является фракцией главной этилового спирта, которая не относится к подакцизной продукции, что исключает объект уголовного правонарушения..."
Это, так сказать, официальное объяснение, за которым просматривается ряд серьезных проблем, без срочного решения которых ГП "Укрспирт" просто остановится, а государство не получит в бюджет ни акциза, ни других налогов, ни дополнительного горючего для БТРов...
Подакцизные отходы?
В это трудно поверить, но налоговики сумели своим письмом от 14.04.2011 г. №10663/7/21-018, которое, как известно, имеет информационно-разъяснительный характер, фактически расширить перечень подакцизных товаров. В него вошли еще и отходы производства — ФГЭС, хотя это не предусмотрено ни одним нормативным документом. Кроме того, письмом ДНУ "УкрНИИспиртбиопрод" подтверждено, что ФГЭС не принадлежит к группе 22 "Алкогольные и безалкогольные напитки и уксус" раздела IV "Готовые пищевые продукты", поскольку фракция является отходом пищевой промышленности.
Справка
ФГЭС — побочный продукт (3%) производства спирта — является токсичным отходом с повышенным содержимым альдегидов и может быть использован для технических целей. "Укрспирт" утилизирует фракцию, перерабатывая ее в технические жидкости для производства растворителей, антидетонационной присадки для бензина, смывок.
Судебная практика не на стороне налоговиков. Суды не поддерживают акцизной самодеятельности фискального органа. Это признает и сама Государственная фискальная служба. В частности, в ее письме от 25.05.2014 г. на запрос ГП "Укрспирт" прямо говорится, что "судебные решения по вопросам налогообложения указанной продукции выносятся не в пользу органов Миндоходов". Поэтому там считают, что для урегулирования этого вопроса "есть необходимость во внесении изменений в законодательство относительно четкого определения порядка осуществления государственного контроля над производством и налогообложением ФГЭС".
Впрочем, это не мешает налоговикам начислять миллионные штрафы на уже отгруженную продукцию.
И что делать спиртзаводам, пока ситуация будет окончательно разрешена? Сегодня налоговая отказывается ставить штамп для вывоза ФГЭС на утилизацию. Куда им ее девать? Производство спирта останавливается, ведь емкость для хранения этой фракции на заводе аккредитована. После ее заполнения предприятие работать не может. Иначе уплатит штраф в 200% от стоимости фракции, превышающей нормы хранения. Вывезешь без разрешения налоговой — тот же штраф. Да и кому она нужна после уплаты полной ставки ацизного сбора, на чем настаивает фискальный орган.
Не хотят САТовцы (контролеры спирта, алкоголя и табака из Департамента контроля над обращением и налогообложением подакцизных товаров) принимать во внимание и непреложный факт, что ГП "Укрспирт" — это одно юридическое лицо, в состав которого входят спиртзаводы на правах места проведения деятельности (то есть цехов одного единого предприятия). И технологические перевозки из одного цеха в другой не являются бесплатной реализацией. Ведь в Налоговом кодексе четко указано, что реализация подакцизных товаров предусматривает "их отгрузку согласно договорам купли-продажи, мены, поставки и другими хозяйственными гражданско-правовыми договорами с передачей прав собственности или без таковой, за плату, компенсацию или без таковой, а также безвозмездной отгрузки товаров, в том числе из давальческого сырья". В этом же случае нет двух субъектов договора и факта передачи продукции другому лицу.
Вот как прокомментировал ситуацию заместитель генерального директора ГП "Укрспирт" Виктор Панков: "Мы готовы идти на любую систему контроля, декларировать любые балансы переработки, показывать, куда и для чего движется определенный продукт, но система контроля, кроме нас, почему-то никому не нужна. В то же время налоговая настаивает на своих инициативах по дополнительному сбору акциза, что не поможет увеличить акцизные поступления в бюджет, но повредит отрасли".
Биотопливо под двойным акцизом
Из-за аналогичных действий фискальных органов обострился и вопрос производства альтернативных видов топлива. В 2012–2013 годах значительный рост акцизного налога на обычное автомобильное горючее способствовал стремительному росту производства автомобильного биотоплива (с добавками этанола и нулевой ставкой акциза). Если в 2012 г. было произведено 12 тыс. т этанола, то в 2013-м — уже 50 тыс. Моторная добавка на основе отечественного этанола (КМТА) заменила токсичную российскую добавку на основе метанола (МТБЭ). Цена биобензина примерно на 2 грн была ниже цены обычного. Но 14 июня налоговая отобрала образцы готовой продукции и обратилась в таможенную лабораторию. Анализ сделали только на содержимое этанола. На основании таких "профессиональных" исследований готовую продукцию отнесли к "спирту этиловому", что соответствует коду 2207—2208. С таким же успехом можно было обнаружить спирт в кефире и назвать его подакцизным продуктом. Однако теперь компонент моторного горючего, по мнению налоговиков, тоже облагается по полной ставке акцизного сбора. Не важно, что речь идет о денатурированном продукте, который невозможно использовать в пищевой промышленности. И есть разъяснения Торгово-промышленной палаты, что это химический продукт. Но сейчас производство КМТА полностью заблокировано — при уплате полной ставки акцизного сбора ни одному нефтеперерабатывающему заводу этот компонент стал не нужен. Теперь нефтепереработчики возвращаются к закупке импортной метанольной добавки.
Самое удивительное то, что ставку акциза при производстве биотоплива теперь взимают дважды. То есть, сначала облагают акцизом спиртовую добавку при ее реализации нефтепереработчикам, а потом берут акциз еще и с готового биобензина. Теперь планы ГП "Укрспирт" по производству
250 тыс. т биодобавки к бензину, что позволяет увеличить предложение автомобильного горючего на рынке на тот же объем, не будут реализованы. И это в условиях, когда премьер-министр на всю страну заявляет, что ему нечем заправить БТРы. А тем временем закон об альтернативных видах топлива, который предусматривает обязательность 5% биодобавки к бензинам, никто не отменял. Но желание во что бы то ни стало собрать побольше акциза, похоже, ослепило налоговиков.
К нам НЕ едет ревизор
"С чего же они собираются брать акциз и другие налоги, если спиртзаводы массово останавливаются?" — спрашивают работники спиртовой отрасли в своем письме-обращении к президенту Украины. Из-за агрессивной акцизной политики уже сегодня в перечень остановленных вошли 11 государственных предприятий. Если САТовцы не изменят свою позиции, то перспектив у этих заводов никаких. Ведь закрыв для спиртовиков тему биодобавок и технических жидкостей, фискалы похоронили их надежду на восстановление прибыльной отрасли. Как можно развиваться, если объем рынка пищевого спирта ограничен 20 млн дал, а имеющиеся мощности достигают 60 млн? Незадействованными остаются две трети производств, которые могли бы производить биокомпоненты, а фактически — украинскую нефть.
Неудивительно, что работники спиртзаводов в своем обращении к президенту Украины расценивают такую деятельность фискальных органов "как умышленное нанесение вреда государственным предприятиям и, в результате, государственным интересам, как сознательную диверсию против украинской государственности…" А еще трудовые коллективы спиртзаводов убеждены, что налоговиков не беспокоят проблемы их жизни, им безразлично, как им кормить свои семьи, не интересует сохранение экологии и развитие экономики. "Беспокоит лишь поиск новых схем "набивания карманов". Очевидным и ярким примером таких действий является факт, что раньше по просьбе предприятий налоговая командировала в кратчайший срок (сутки-двое) представителей Департамента контроля над обращением и налогообложением подакцизных товаров для пломбирования/распломбирования узлов с целью выполнения предприятием ремонтно-регламентных работ. А сейчас систематически не командирует своевременно своих представителей, что приводит к остановке производства. (Остановка спиртзавода на месяц даже из-за незначительного ремонта оборачивается потерей 1,5 млн грн одной только прибыли. — Ред.) Считаем, что такие действия являются взаимосогласованными, целенаправленными и имеют целью заставить "носить взятки" отдельным руководителями ГФС…"
Ситуация развивается быстро и становится все более взрывоопасной. Если государство в кратчайший срок не разберется, то может потерять отрасль. Неужели снова придется для заправки отечественных БТРов закупать российские моторные компоненты?..
- Информация о материале
В современном мире считается, что только демократия со всеобщим избирательным правом гарантирует стране и ее народу благополучие и процветание. Однако на деле это не так. Точнее, не совсем так.
Когда говорят о демократических странах, обычно вспоминают Европу и Северную Америку: смотрите, дескать, как у них все здорово, богато и комфортно. В бедных и посттоталитарных странах вывод из этого наблюдения обычно такой: cейчас сделаем себе демократию, как на Западе, и заживем не хуже каких‑нибудь чехов.
Проводят свободные выборы. И, как показывает опыт бедных стран, вставших на путь демократии, к власти почти гарантированно приходят левые популисты или правые националисты. Эти ребята ударными темпами приканчивают экономику, после чего объявляют охоту на "врагов”, которые "все испортили”. Обычно в расход пускают местную "пятую колонну” — сторонников всеобщих честных выборов. Местная интеллигенция в ужасе хватается за голову и начинает жарко выяснять, как такое могло произойти. В отдельных случаях либералы не прекращают споров даже у стенки перед расстрельной командой.
Народ начинает что‑то понимать, только когда в результате деятельности демократически избранных (безо всяких кавычек) лидеров из магазинов пропадает еда. Происходит военный переворот или народное восстание, за которыми вновь следуют честные и прозрачные всеобщие выборы. История повторяется.
Нечто подобное уже происходило в Зимбабве (бывшей Южной Родезии), Чили, ЮАР, Египте. Сейчас в такой же ситуации оказались Венесуэла, Таиланд, Палестинская автономия. Россия и Аргентина на подходе.
А дело тут вот в чем: чтобы зажить, как на Западе, сначала надо пройти весь путь развития этого Запада. Нужно пережить этап зарождения и постепенного формирования ответственной политической нации. Для этого в выборах должны участвовать только богатые и образованные слои общества, как это было в Великобритании и США на заре зарождения их демократий. По мере роста общественного богатства к голосованию можно подключать средний класс и мелких собственников. И лишь когда эти люди станут доминировать в обществе, можно разрешить голосовать всем. Проще говоря, без существенной смены структуры общества демократия из лекарства превращается в яд. Из XIX века в XXI прыгнуть невозможно.
Если бы в США XIX века голосовать могли все — только что освобожденные рабы, люмпен из "Банд Нью-Йорка” и тому подобные люди, составлявшие тогда большинство населения страны,— сложно представить, каких законов они бы напринимали. Идеал общественно-экономического устройства общества черни в любую эпоху и в любой стране прекрасно сформулировал булгаковский Шариков: "Взять все и поделить”. С такими законами и законодателями США никогда не стали бы величайшей экономикой мира.
Однако нужно реально смотреть на вещи. Если сейчас ввести имущественный или образовательный ценз, весь западный мир взвоет от возмущения. Инициаторов идеи обвинят в фашизме, сегрегации и черт знает в чем еще. Всеобщее избирательное право уже давно считается самоценностью, священной коровой, которую ни при каких обстоятельствах трогать нельзя.
Но есть способ обойти эту рогатку и допустить к выборам только тех, кто чувствует ответственность за свою страну и действительно готов участвовать в политическом процессе. Для этого надо ввести простой закон. Каждый избиратель, придя на участок, должен сделать выбор: либо взять бюллетень и проголосовать, либо получить $20 (сумма подлежит обсуждению) и потратить их на свое усмотрение.
Одним залпом это убьет предвыборную коррупцию и уничтожит карьеру популистов, обещающих рай на земле. Люмпен будет отсечен от участия в голосовании. Причем, что важно, отсечен по собственной доброй воле, упреков в ограничении прав граждан не будет.
Сейчас подобные идеи активно обсуждаются в Таиланде, где доминирующая сельская беднота от выборов к выборам отдает предпочтение популистам, уже обеспечившим стране огромные экономические проблемы. По сути дела, там началось антидемократическое восстание среднего класса, которое имеет определенные шансы на успех.
Тайцы осознали, что для страны, где преобладает бедное население, всеобщее избирательное право — несомненное зло. Украине, как стране далеко не богатой, не мешало бы сделать соответствующие выводы. Причем еще до выборов, поскольку потом может быть слишком поздно: последние результаты опросов общественного мнения выглядят жутковато.
- Информация о материале
Страница 746 из 1561
