Статьи

Украина — одна из немногих стран, в армии которой есть спецподразделение аэроразведки. И единственная, где деньги на его развитие всё ещё собирают волонтёры. Именно аэроразведка информирует ВСУ о расположении сил противника в зоне АТО. Без её помощи украинская армия была бы слепа

«В самом начале войны у нас не имелось никаких средств разведки и связи, всё вокруг было заминировано, наших ребят постоянно убивали снайперы, — начинает свой рассказ Натан Хазин, руководитель уникального для украинской армии проекта «Аэроразведка». — В какой-то момент мы поняли, что так воевать технически невозможно, — нужно хотя бы знать, где мы находимся и что происходит вокруг. Начинали смешно: просто поднимали камеры GoPro на воздушных шарах и смотрели на что-то, что выше деревьев. Тогда на шариках мы поднимались только на 50–60 м. Потом один из друзей подарил летающую камеру DJI Phantom. Мы её Фантиком называем. Мой приятель Владимир Кочетков тестировал эту камеру две недели в Донбассе. Оттуда вернулся с уверенностью, что Фантик — именно то, что нам нужно».

Применением этой «птицы» в боевых условиях занялся ещё один друг Натана — Ярослав Гончар. Вместе с парнями из компьютерной академии «Шаг», которые по счастливому стечению обстоятельств занимались разработкой беспилотников, они покопались во внутренностях «птицы» и научили Фантик летать вверх на 1,5 км. Потом подняли его на 2 км, затем — на 3,5 км. Когда дошли до 5 км, то поняли, что это уже не игрушка, а в их силах создать аппарат ещё мощнее, который сможет летать намного выше, дальше и дольше. Тут-то и выяснилось, что такого рода готового беспилотника попросту нет.

Одержимые идеей ребята кинули клич всем кружкам авиастроения — коммерческим и любительским. Те откликнулись. Началась гонка: как только чей-то аппарат летал выше и дольше, его сразу же применяли в боевых условиях. Вот так совместными усилиями Натан Хазин и компания создали своих «птиц», а проект аэророзведки, начавшийся 3 года назад как волонтёрское движение, стал одним из самых важных подразделений Вооружённых сил Украины.

Первый контакт аэроразведчиков с ВСУ состоялся весной 2014 года, когда идеей применения беспилотников в зоне АТО заинтересовался генерал-майор Родион Тимошенко. Он предложил волонтёрам приехать на военный полигон в Яворове, чтобы поделиться опытом боевого применения по сбросу боезарядов с беспилотников. После успешных учений проект решили показать министру обороны. Во время презентации один из добровольцев-аэроразведчиков погиб — в его руках взорвалась армейская мина. По словам Хазина, эта потеря стала ключевым импульсом не бросать начатое. Продолжить дело они пообещали на могиле боевого товарища.

О технологии создания дронов в армейских целях в Украине массово заговорили с началом военных действий на востоке. В этом главная разница между украинской и иностранными аэроразведками. Нашим беспилотники пришлось создавать прямо во время боевых столкновений, без права на ошибку. Зато американцы, говорит Хазин, в своё время лишь на разработку программного обеспечения потратили 10 лет, ни разу при этом не летая. По словам министра обороны Степана Полторака, Украина — четвёртая страна в мире после США, Великобритании и Израиля, в армии которой есть такое подразделение.

Круглосуточное наблюдение

Поздно вечером в просторной комнате кипит работа. В центре — на огромном, во весь рост, мониторе — карта зоны АТО в режиме реального времени. Её создали аэроразведчики, ведь до этого электронных карт у армии не было вообще, а бумажные датировались 1970-ми годами. Относительно новыми были кадастровые карты, сделанные в 2011-м, но и те оказались неточными — часто несовпадения достигают 900 м. В условиях вооружённого противостояния, когда от точности заданных координат зависят не только жизни украинских бойцов, но и результаты важнейших военных операций, это оказалось катастрофической проблемой — армия была слепа.

То, что сделали аэроразведчики, иначе как «прозрением» ВСУ не назовёшь. При помощи беспилотников они следят за позициями украинских военных и вражескими объектами по всей территории зоны АТО. «Раньше мы все данные с беспилотников прямиком пересылали армии и разведке, но эта информация оказалась никому не нужной: не было людей, которые могли бы элементарно наложить видеофайлы на карты, — рассказывает Хазин. — Тогда мы поняли, что можем сами этим заняться. Теперь мы самостоятельно обрабатываем информацию, которая поступает со всех наших беспилотников, и только потом отдаём её армии». По словам руководителя «Аэроразведки», эта информация нужна украинским военным как воздух, помогая обнаруживать и нейтрализовывать артиллерийские позиции противников.

В другом кабинете аэроразведчики наладили цех по производству беспилотников. В тускло освещённом помещении стоит несколько «птиц». Работу над ними ещё не закончили. Мы подходим к самой большой, и Хазин с неприкрытой гордостью рассказывает, что практически все детали для беспилотников кроме пропеллеров ребята из «Аэроразведки» создают сами. «Это особое искусство, совсем не так просто, как собрать конструктор Lego, — говорит он. — Очень многие люди, обладая такими же знаниями, как мы, но не имея опыта и возможностей, не знают, как из этого сделать аппарат, который будет летать и находиться в воздухе, реагировать на климатические изменения, выполнять боевые задачи, находиться под радиоэлектронным давлением со стороны врага. При этом наши «птицы» не просто летают, они могут быть разведчиками, корректировщиками, тепловизорами, ретрансляторами». Такая мультифункциональность, говорят в «Аэроразведке», — следствие ограниченных финансовых возможностей. Дескать, делали всё и сразу, дополняя и совершенствуя аппараты по мере сбора средств. Офицеры НАТО, навещая «Аэроразведку», не скрывают своего удивления: как подобные беспилотники могут создавать волонтёры, не имея при этом госфинансирования?

Денег нет, но вы держитесь

Похвастаться масштабной поддержкой со стороны государства «Аэроразведка» действительно не может. За три года существования проекта помощь получили только в прошлом году, когда им выделили помещение. Но даже оно, по словам Натана Хазина, было в полуразрушенном состоянии и непригодным для использования — аэроразведчики сами сделали ремонт.

Единственное, что выделяет «Аэроразведке» государство, — зарплату её сотрудникам. Всё остальное, а это львиная доля затрат, связанных с закупкой необходимых материалов и запчастей, аэроразведчики получают от волонтёров. Во время разговора Хазин указывает на один из своих беспилотников. Говорит, для его создания необходимо от $20 до $30 тыс. «Здесь были министры, послы, начальник Генштаба. Все они внимательно слушают, сулят помощь. Но по факту из всех обещаний, которые нам дали, мы получили всего 5–7%», — объясняет руководитель «Аэроразведки».

В конце прошлого года выделить деньги на закупку оборудования и всего необходимого для полноценного функционирования аэроразведки обещал Степан Полторак, министр обороны. Из 64 млрд грн, заложенных в госбюджете на оборону, по словам Хазина, «Аэроразведка» пока не получила ничего. «При этом нам сказали: «Сформируетесь в воинскую часть, тогда и поможем с финансированием», — вспоминает Хазин. — Часть мы создали, но стало только хуже. Нас ввязали в армейскую бюрократию. Всё, что вы знаете о гражданской бюрократии, нервно курит по сравнению с армейской. Раньше я получал деньги на благотворительный фонд, сейчас — на армейский, который подчиняется Госказначейству. Например, если вы перечислите деньги на счёт нашей части, они автоматически станут государственными. Использовать их я могу, только покупая товары, прописанные в армейской номенклатуре. А она времён СССР! Никакого карбона, тепловизора и прочего, что нам нужно, в ней нет. Необходимые запчасти получаем окольными путями».

Заграница не поможет

Об оказании международной помощи руководитель «Аэроразведки» тоже говорит весьма неохотно. Вспоминает, как в начале создания проекта ездил в Израиль за помощью к коллегам, но вернулся ни с чем. Спустя время, говорит он, понял, что израильский опыт создания беспилотников нам бы не подошёл. «Он рассчитан на пустыни, они не знают, как летать при температуре –20 по Цельсию, не сталкиваются с обледенением моторов, полугодичной туманностью и другими особенностями нашего климата, — объясняет Натан Хазин. — А у нас около полугода нулевая температура, которая приводит к обморожению мотора. Чтобы этого не происходило, мы используем специальные краски, лаки, покрывающие фюзеляжи».

Летом прошлого года появилась новость о том, что Украина получит от США партию из 72 мини-беспилотников стоимостью более $12 млн. «Эти беспилотные летательные аппараты позволят значительно повысить эффективность действий украинских военных, в том числе для предотвращения нарушения режима прекращения огня», — написал тогда президент Пётр Порошенко на своей странице в Facebook.

Этими беспилотниками украинская армия так и не воспользовалась. Оказалось, что дроны украинского производства намного эффективней, чем американские. По словам руководителя «Аэроразведки», штатовские беспилотники уязвимей, с коротким сроком работы аккумулятора и позволяют противнику вычислить позиции украинской армии. Натан Хазин вспоминает, как после этого инцидента американские коллеги предложили модернизировать имеющиеся беспилотники, которые, по их словам, лучше предыдущих. Правда, новую партию дронов предлагали купить на 30% дороже, чем те, о которых говорил Порошенко. «Возможно, их начинка и была немного лучше, чем у тех, которые мы получили. Но эти дроны, как и предыдущие, летали всего 45 минут. А наши — 1,5 часа! Есть ли смысл в их покупке?» — говорит Хазин.

По его мнению, вся проблема в том, что передовым армейским опытом никакая страна никогда не делится. Во время всех обучающих программ и военных симпозиумов тонкости ремесла скрываются за общими фразами. Важных вещей никто и никогда не расскажет, потому что все эти технологии стоят миллионы долларов.

Информация о материале

Опубликовано: 20 июня 2017

Революция достоинства давала надежду и шанс на кардинальное очищение тотально коррумпированной власти в Украине. Это «чистосердечно» обещали и «вожди» Майдана, которые по спинам Небесной сотни поднялись на властную верхушку. Однако с каждым днем деятельности «новой» власти становилось очевидно, что надежда оказалась напрасной, что шанс бесповоротно теряется, а «пламенные» обещания — большой и циничный обман.

В Украине второй раз за десятилетие (2004–2014) дал о себе знать исторический парадокс, когда истинно народная революция не привела к глубокому изменению качества власти. Сегодня уже можно утверждать, что основы предыдущей системы власти не разрушены, неизменными остались принципы и средства ее реализации. В результате персональных перестановок произошло всего лишь перераспределение контроля над финансовыми потоками и материальными ресурсами. Распределение высших должностей и сфер влияния закреплены соответствующими межолигархическими договоренностями, а «стратегическая семерка» основана как наблюдательный совет за сохранением достигнутых договоренностей.

Кроме прочего, предметом договоренностей стало сохранение существенного присутствия «предшественников» во власти, экономической, финансовой, информационной и других сферах. При этом переплетение «старых» и «новых» внешне приспособили к новым общественно-политическим условиям, провозгласив деолигархизацию страны. Летом прошлого года даже посол США в Украине Д.Пайетт заявил, что олигархи в Украине уже не столь сильны и влиятельны, как еще несколько лет назад. Я тогда публично возразил уважаемому г-ну послу, заметив, что на самом деле некоторые олигархи в Украине после Революции достоинства уже не так сильны и влиятельны. При этом некоторые, наоборот, стали еще более сильными и влиятельными, а отдельные — сверхвлиятельными, ибо получили в свое распоряжение практически всю полноту власти.

О наличии тесной связи между представителями нынешней и предыдущей власти свидетельствует отсутствие надлежащих результатов уголовного преследования «столпов» прошлого режима, имитация реформ, фактический провал антикоррупционной политики. В последнее время эта связь начала все чаще выходить наружу — ее уже просто невозможно скрывать. В начале июня произошли четыре события, каждое из которых подтверждает тенденцию к укреплению такой связи.

Синхронное голосование

На минувшей пленарной неделе в парламенте состоялось очередное синхронное голосование фракций БПП и «Народного фронта» с бывшими «регионалами». Это произошло при решении вопроса о включении в повестку дня двух чрезвычайно важных для Банковой законопроектов, усиливающих ее влияние на судебную власть: новые редакции процессуальных кодексов (без которых «судебная реформа» будет тормозиться) и законопроект о Конституционном суде. Последний для Банковой крайне неотложен, поскольку его принятие позволит вернуть полный контроль над КС, который нужен ей для обеспечения различных вариантов развития политической ситуации (перераспределения полномочий во властном треугольнике, изменения формы правления на чисто парламентскую или президентскую и т.п.). На сегодняшний день, в связи с окончанием полномочий нескольких судей, у Банковой нет большинства в этом органе. Исправить ситуацию она может, «заведя» на пять вакантных должностей судей КС «своих» людей. Но для этого нужно законом «запустить» конкурсную процедуру замещения этих должностей.

Результаты голосования показали, что представители «новой» и «старой» власти могут успешно договариваться. Указанные законопроекты были включены в повестку дня благодаря голосам Оппоблока, «Відродження» и «Воли народа». Так, законопроект о Конституционном суде набрал 231 голос (из 226 необходимых), из которых только представители Оппоблока дали 20 голосов. А уже за принятие этого законопроекта в первом чтении («за» проголосовало 216 депутатов) Оппоблок дал 25 голосов.

На следующую пленарную неделю снова планируется голосование за этот закон, и вся надежда — на голоса ныне разноцветных бывших «регионалов». Можно не сомневаться, что власть найдет «убедительные» аргументы, чтобы получить необходимое количество голосов. В конце концов, для этого составлялись соответствующие договоренности о взаимовыгодном сотрудничестве.

Новая «ширка» на старый лад?

На минувшей неделе в СМИ «взорвался» скандал по поводу формализации новой «ширки», которая объединила бы интересы «новой» и «старой» власти. Речь идет о возможном образовании межфракционного объединения «Парламентарии за мир». Название актуальное и привлекательное, но это вовсе не исключает того, что ведущую роль в таком миролюбивом объединении будут играть те, кто своим самоотверженным служением Януковичу фактически и привел Украину к войне.

Подготовку к такому новообразованию в парламенте зафиксировал журналист А.Дубинский, сфотографировав телефонную переписку народного депутата от Оппоблока Ю.Мирошниченко.

Характерной особенностью этого объединения является то, что оно организовывается с подачи Оппоблока, а непосредственно вопросом занимается бывший представитель Януковича в парламенте. При этом его сопредседателями планируется определить представителей большинства парламентских фракций, в частности тех, которые якобы являются непримиримыми политическими антагонистами.

Есть все основания предположить, что это парламентское образование — результат договоренностей «новой» власти со «старой», и решение о его создании одобрено на самом верху. Исходя из названия объединения, идею его создания можно было бы всячески приветствовать. Но, зная сущность высшей власти и понимая, что многим «наверху» война на Востоке очень выгодна и даже жизненно необходима, должны очень пристально наблюдать за всеми дальнейшими движениями в этом процессе. Рано или поздно они проявят то, ради чего на самом деле объединяются представители «преступной» и «демократической» власти.

Визит к Злочевскому

Еще одним знаковым событием стало участие членов украинского правительства в энергетическом форуме в Монако, организованном экс-министром охраны окружающей природной среды правительства Януковича М.Злочевским. После Революции достоинства ГПУ начала против него громкое уголовное производство по обвинению в незаконном обогащении и отмывании средств. Однако позже, сначала кулуарно, а потом и публично начали говорить о том, что эти дела «сливают». В конце концов в ноябре 2016 г. ГПУ закрыла дела в связи с отсутствием в действиях подозреваемого состава преступления.

Тогда же НАБУ сообщило, что расследует производство по факту ненадлежащего расследования бывшим руководством ГПУ уголовных производств против Злочевского и содействия ему в разблокировании банковских счетов с незаконно выведенными за рубеж 23 млн долл. США. Кроме того, НАБУ сообщило о расследовании им трех уголовных производств, в т.ч. о незаконной выдаче в 2010–2015 гг. разрешений на пользование недрами компаниям, связанным с экс-министром.

Чем завершились эти расследования — неизвестно. В конце концов это не столь важно, поскольку важнее в данном случае общественно-политический и морально-этический аспекты. Вдумайтесь: на мероприятие, организованное видным деятелем режима Януковича, едет представительная украинская правительственная делегация, которую возглавляет вице-премьер Кистион, а парламент представляет председатель комитета Южанина!

Свое участие в этом мероприятии они объяснили, в частности, тем, что организатором энергетического форма выступал Институт Адама Смита, а кто был участником — им неизвестно. Однако, как следует из пресс-релиза форума, мероприятие было организовано Burisma Group (президент М.Злочевский) совместно с Adam Smith Conferences. Поэтому возникает закономерный вопрос: действительно ли наши члены правительства не знали, к кому едут? Я уж не говорю о том, что принимать участие в квази-форуме, организованном компанией, которую связывают с отдельными демократами, накануне встречи Порошенко с президентом от отдельных республиканцев, — не сверхразумная идея…

Журналист А.Братущак в своем материале «Операция «Отбелить Злочевского» предлагает задавать вопрос иначе: «Сколько Злочевский потратил на приезд представителей украинской власти на его форум?» И доказывает, что для нынешних членов правительства это был уже не первый случай участия в мероприятиях Злочевского. Они уже принимали участие в подобном форуме в Киеве, который в феврале этого года организовала и спонсировала компания Burisma Group.

При этом журналист обращает внимание на еще один показательный нюанс форума в Монако: оказывается, мероприятие, которое было анонсировано как международное, освещали всего три телеканала — все из Украины: Newsone, «112 канал» и «5 канал». Не правда ли, любопытное объединение?

Погребение «черной бухгалтерии»

9 июня САП сообщила о передаче дела «черной бухгалтерии» ПР «по подследственности в Департамент специальных расследований Генеральной прокуратуры Украины». При этом указано, что также принято решение об остановке уголовного производства против единственного на данный момент фигуранта этого дела — главы ЦИК М.Охендовского. В этот же день НАБУ сделало специальное заявление о том, что оно «продолжит расследование этого дела вместе с департаментом С.Горбатюка».

Такое решение САП вызывает много вопросов и обоснованное беспокойство насчет будущего этого чрезвычайно важного дела, надлежащее расследование которого, кроме привлечения конкретных высокопоставленных должностных лиц к ответственности, создавало предпосылки для подрыва основы политической коррупции в нашей стране, разрыва «пуповины» между нынешней и предыдущей властью.

Начиналось все с обещаний руководства антикоррупционных органов провести результативное его расследование. Процессуальный руководитель в деле Н.Холодницкий год назад заявил, что «данное дело обязательно будет расследовано и передано в суд». При этом он подчеркнул, что «черная бухгалтерия» ПР свидетельствует о том, что «все — от ультраправых до ультралевых — все брали деньги», и среди них те, которые «сидят дальше в Верховной Раде». Поэтому теперь, честно говоря, смешно читать заявления САП о том, что давность материалов «черной бухгалтерии» ПР (последние записи в ней датированы декабрем 2012 г.) технически невероятно усложняет, чтобы не сказать — вообще делает невозможной, проверку достоверности большинства сделанных в них записей. Следовательская практика свидетельствует, что успешному расследованию поддаются и намного более давние факты, даже в случаях, когда они не отражены документально. На самом же деле многое зависит от желания проводить проверку и установить тот или иной факт.

В начале расследования проводились громкие пресс-конференции, сообщалось о проведении соответствующих следственных действий и подготовке сообщений о подозрении (по меньшей мере трех). Однако дальше все начало «затихать», и количество юридически оформленных сообщений о подозрении уменьшилось до одного (хотя, по моей информации, в НАБУ давно лежат готовые материалы для сообщения о подозрении еще нескольким людям).

Ощущалось приближение кардинальной развязки, поскольку долго такое расследование длиться не могло. И эта развязка настала с передачей дела от НАБУ в ГПУ. На мой взгляд, такое решение может быть обусловлено несколькими факторами.

По определенным причинам НАБУ и САП не изъявили большого желания системно и настойчиво заниматься этим делом. Возможно, потому, что оно сложное для расследования, требует колоссальной работы, и к тому же его расследование создавало серьезные вызовы и риски. Поэтому расследование этого дела было своеобразным тестом для новообразованных НАБУ и САП: или они действительно станут мощными антикоррупционными органами, или, как и другие правоохранительные структуры, превратятся в ручное политическое средство.

В передаче материалов «черной бухгалтерии» ПР в ГПУ кровно заинтересовано высшее политическое руководство, которое было весьма напугано и их появлением, и направлением для расследования именно в НАБУ. Припоминаете, как меня обвиняли в том, что я поступил как политик, когда передал эти материалы в НАБУ, а не в СБУ или ГПУ? Но я действовал единственно возможным законным способом — передал материалы, свидетельствовавшие о политической коррупции, в правоохранительный орган, который по закону имеет исключительную компетенцию по расследованию коррупционных преступлений высоких должностных лиц. Кроме того, и это также критически важно для расследования этого дела, НАБУ на то время было наименее политически заангажированным правоохранительным органом. А теперь это дело попадает в орган, всегда находившийся под политическим влиянием.

Передача дела ГПУ под предлогом присоединения его к «большому» делу об узурпации власти Януковичем выглядит как удачный способ для НАБУ и САП «снять» нежелательное проблемное дело и таким образом избежать ответственности за слабые результаты ее годичного расследования. Вместе с тем, по моему убеждению, такое решение приведет к «погребению» дела «черной бухгалтерии» ПР.

Надо понимать, что его материалы будут приобщены к огромному массиву еще большего дела и «растворятся» в нем — они потеряют процессуальную самостоятельность, и о «черной бухгалтерии» ПР как таковой можно будет забыть. Кроме того, во многих случаях при передаче дела от одного органа другому его расследование фактически начинается с нуля.

И главное — это дело от НАБУ к ГПУ передано, по моему убеждению, под надуманным предлогом, который не базируется на законе. Безусловно, материалы «черной бухгалтерии» могут (и должны) быть использованы при доказательстве функционирования преступной организации, которая в 2010 году захватила государственную власть и эксплуатировала ее в корыстных целях (я сам об этом говорил, когда передавал материалы в НАБУ). Но одно дело использование материалов, и совершенно иное — их расследование. Исходя из того, что главным предметом этих материалов является политическая коррупция (что квалифицируется по статьям 368 и 369 УК), расследовать их по закону должно НАБУ, и никто другой. Дело в том, что по ст. 216 УПК расследование коррупционных преступлений высоких должностных лиц отнесены к исключительной подследственности НАБУ.

Следствием нарушения такой подследственности станет признание судом собранных в деле доказательств недопустимыми из-за того, что они получены не уполномоченным на то лицом. Как это произошло в деле по обвинению во взяточничестве экс-заместителя министра здравоохранения Василишина, обвинительный акт против которого суд вернул прокурору как раз по причине нарушения подследственности — он указал, что дело расследовали следователи прокуратуры, тогда как по закону это должны были делать детективы НАБУ.

Это в полной мере может повториться и в деле «черной бухгалтерии» ПР. Ведь чтобы доказать причастность того или иного ее фигуранта к деятельности преступной организации, узурпировавшей власть, сначала необходимо расследовать получение им взяток и «закрепить» результаты этого расследования в обвинительном приговоре суда. Расследовать же факты предоставления-получения высокими должностными лицами взяток по закону могут только детективы НАБУ.

Следует отметить, что именно на такие негативные правовые последствия расследования «дела Василишина» неуполномоченным органом указывали НАБУ и САП в своем общем заявлении, которое они сделали год назад после задержания сотрудниками ГПУ и СБУ указанного должностного лица за получение неправомерного вознаграждения. Они предупреждали о риске признания собранных в этом деле доказательств недопустимыми (то есть такими, которые были получены с нарушением процессуального законодательства), и, соответственно, создания условий для избежания обвиняемыми ответственности за совершенные уголовные правонарушения. При этом подчеркивали, что согласно ч. 5 ст. 36 УПК запрещается поручать осуществление досудебного расследования уголовного правонарушения, отнесенного к подследственности НАБУ, другому органу досудебного расследования.

А теперь САП с легкостью передает неуполномоченному органу дело о коррупционных преступлениях, которое должно расследовать только НАБУ! Таким образом закладывается правовая «мина» под все дело «черной бухгалтерии» ПР, поскольку создается реальный риск признания недопустимыми (незаконными) всех доказательств, полученных следственными ГПУ при расследовании фактов элитной коррупции. Более того, такие доказательства нельзя будет использовать и в деле об узурпации власти Януковичем.

Или же, возможно, именно это и является одной из истинных целей передачи этого дела? Ведь надо понимать, что само по себе его расследование (тем более — НАБУ) ломает стратегические договоренности между представителями «новой» и «старой» власти.

Привлекает внимание тот факт, что в сообщениях САП и НАБУ о передаче этого дела ГПУ особенно подчеркивается, что его расследование будет осуществлять «департамент С.Горбатюка». В этом видится попытка «заретушировать» передачу авторитетом С.Горбатюка, который, надо понимать, одобрительно отнесся к такому решению, сказав, что передача дела осуществляется «однозначно не для погребения».

С большим уважением отношусь к Сергею Викторовичу как человеку и профессионалу. Считаю, что именно благодаря его усилиям и позиции дела Майдана еще «живут» и в части эпизодов успешно расследуются. Но, считаю, что в данном случае С.Горбатюк не в полной мере оценил возможное коварство такого решения. Дело в том, что передача дела «черной бухгалтерии» ПР «под С.Горбатюка» может осуществляться отнюдь не в интересах обеспечения более эффективного расследования, а для постепенного правового нивелирования этих материалов, с дальнейшим возложением на него всей ответственности за это. И С.Горбатюку будет сложно этому помешать.

Ведь, во-первых, руководитель департамента не является в ГПУ абсолютно самостоятельной процессуальной фигурой. Серьезные процессуальные решения не могут быть приняты без согласования с куратором следствия, которым является широко известный заместитель генпрокурора Столярчук. Во-вторых, теми, кто влияет на процессы в ГПУ, уже давно принято решение о необходимости отстранить С.Горбатюка от руководства Департаментом специальных расследований. Вопрос только в том, чтобы выбрать удобный момент для воплощения в жизнь этого решения и сделать «правильное» его информационное сопровождение, «повесив» все грехи расследования «дел Майдана» (а теперь — еще и дела «черной бухгалтерии» ПР) на бывшего руководителя департамента.

«Перебрасывание» указанного дела из НАБУ в ГПУ может быть связано с еще одним моментом. Известно, что часть его материалов была использована в большой политической игре — для дискредитации одного из кандидатов в президенты США. Возможно, если бы это использование «сработало» и президентом США было избрано другое лицо, то и расследование этого дела в Украине было бы совсем другим. Потому нынешнее «сворачивание» расследования может быть попыткой украинской власти наладить отношения с новой администрацией США, которые на сегодня далеки от желаемых.

Как ни парадоксально, но нынешняя власть больше боится не России — государства-агрессора, а США — стратегического партнера Украины. Она считает, что именно от США для нее исходит самая большая угроза, поскольку американцы хорошо проинформированы и о реальных внутриполитических коррупционных процессах в нашей стране, и об истинных отношениях политического руководства Украины и России.

Сейчас в Украине сложилась крайне угрожающая ситуация, характеризующаяся созданием политически неестественного симбиоза «новой» и «старой» власти. Он делает вполне возможным реванш представителей режима Януковича, угрожает демократическому развитию Украины, превращая ее в несостоятельное государство. А нынешние ее вожди главные усилия направляют на продление своего пребывания при власти, считая, что достичь этого можно только в тесной спайке с «предшественниками», с которыми у них полное согласие, одинаковые жизненные ценности. А сменные — только пакеты акций Украины.

Информация о материале

Опубликовано: 20 июня 2017

Перерахування грошей Пенсійного фонду до управління в Донецькій області у квітні-травні різко зменшилось у порівнянні з попередніми періодами та іншими регіонами поряд з зоною АТО. Про це свідчать дані порталу публічних фінансів України «Є-дата«.

У квітні перерахування Донецькому управлінню Пенсійного фонду України (УПФУ) склали 1,76 млрд грн, у травні ще трохи зменшились до 1,75 млрд. Це майже на чверть мільярда, або 11% менше від перерахувань у березні на рівні 1,96 млрд грн.

У інших регіонах поряд з АТО перерахування з центру до місцевих УПФУ навпаки зростали – на Дніпропетровщині з 1,99 млрд у березні до 2,02 млрд грн у травні, на Харківщині з 1,58 млрд у березні до 1,60 млрд у травні.

Також травневі отримання Донецького УПФУ знаходяться на рівні травня минулого року. Тоді як дніпропетровські і харківські пенсійні перерахування зросли на 10%.

Нагадаємо, на початку 2016 року Україна посилила заходи по верифікації переселенців з зони АТО. Після того виплати Донецькому УПФУ вперше стали менші від дніпропетровських. Однак під кінець 2016 року різниця майже нівелювалась і так тривало до квітня 2017 року (див «Пенсійні виплати в Донецькій області цього року знов почали рости…«), коли донецькі виплати знову різко впали у порівнянні з Дніпропетровською та Харківською областями.

Виплати регіональним УПФУ, грн. (дані для графіку вище)

Информация о материале

Опубликовано: 20 июня 2017

История компании «Нефтегаздобыча», которой принадлежит лицензия на добычу газа на крупнейшем нефтегазовом месторождении в стране, – лакмусовая бумажка многих процессов, происходящих в стране.

Она дает отличное представление о всеядности украинской политической элиты и о «законах джунглей», в которых до сих пор живет отечественный бизнес.

Смена политически выгодных партнеров, конфликт собственников, судебные процессы, похищение генерального директора, его внезапное появление спустя почти 4 года – это далеко не полный набор событий вокруг компании только за последние несколько лет.

А вся началось в 1997 году, когда глаз на крупнейшее месторождение в стране положил небезизвестный Николай Рудьковский, который на выборах 1994‑го работал в штабе Леонида Кучмы.

Для газового проекта был нужен сильный бизнес‑партнер, и выбор Рудьковского пал на нынешнего президента Украины Петра Порошенко. У того были и деньги, и хорошие отношения с властью . Тогда он входил в руководство одной из влиятельнейших партий того времени – СДПУ(о).

В 2000 году Порошенко вместе с Ющенко перешли в оппозицию. На его газовом бизнесе это отразилось в 2002‑м, когда Администрацию президента возглавил Виктор Медведчук. Он решил перекрыть источник финансирования, из которого мог пополняться предвыборный фонд Ющенко. Место неблагона­дежного Порошенко занял новый, лояльный к власти партнер, заместитель председателя СДПУ(о) Нестор Шуфрич.

Порошенко затаил обиду, и пытался вернуться в газовый бизнес после победы Ющенко на президентских выборах. В 2005 году прокуратура возбудила уголовное дело против топ-менеджеров «Нефтегазодобычи», а юристы Порошенко обратились в суд с требованием лишить ее лицензии. Предприятие спасла премьер‑министр Юлия Тимошенко.

Основным акционерам компании Рудьковскому и Шуфричу удавалось удерживать политический баланс, а вместе с ним и контроль над активом до 2012 года.

Тогда, по информации «Украинской правды» глаз на крупнейшее нефтегазовое месторождение положило окружение тогдашнего президента Януковича. Шуфрич и Рудьковский пытались найти инвестора для компании, но переговоры зашли в тупик. А в начале 2012 года был похищен генеральный директор компании Олег Семинский.

После этого между совладельцами начался открытый конфликт, лицензии компании были приостановлены, а Шуфрич на одном из заседаний Кабмина обвинил на тот момент министра экологии Ставицкого в попытке рейдерского захвата компании.

Ситуацию весной 2013 года спас ДТЭК Рината Ахметова. Компания выкупила 25 %-ный пакет акций у Николая Рудьковского.

Новый виток проблем у компании начался уже при президентстве Порошенко и объявленной им деолигархизации.

Счета «Нефтегаздобычи» в рамках дела по похищению директора снова были заблокированы, из-за этого компания не могла поднять уже добытый газ из хранилищ и была вынуждена приостановить производственную деятельность.

Беглый народный депутат Александр Онищенко, который является фигурантом расследования НАБУ, рассказывает, что президент Порошенко потребовал от донецкого миллиардера Ахметова $ 200 млн откупных за решение всех проблем компании.

Весной 2015 года объявился пропавший без вести директор, а через полгода проблемы компании решились «сами по себе» – суд разблокировал счета, компания смогла поднять добытый газ.

Собеседники «Украинской правды» на энергетическом рынке, а также в окружении Порошенко утверждают, что Порошенко и Ахметов смогли договориться по целому пакету условий. В их числе и внедрение скандальной формулы определения цены на уголь «Роттердам+», о которой «Украинская правда» написала первой.

Но, похоже, на этом проблемы «Нефтегаздобычи» не закончились. Не так давно заговорил генеральный директор компании Олег Семинский, который провел в плену больше трех лет.

Под давлением этого незабываемого опыта Семинский готов рассказать все, что знает. Казалось бы – мечта журналиста. Но настрой на простой разговор растворяется с первых минут общения.

Во-первых, Олег Семинский не упускает возможность упомянуть своего обидчика Николая Рудьковского даже там, где об этом не спрашиваешь. Из-за этого его постоянно приходится возвращать к исходному вопросу.

Во-вторых, за интервьюером чувствуется явная обида на сегодняшнего главного бенефициара «Нефтегаздобычи» Рината Ахметова – тот отказался принимать СЕО на работу после освобождения из плена.

В ходе разговора с Олегом Семинским иногда проскакивало ощущение, что наш визави либо не до конца уверен в том, что говорит, либо просто импровизирует, пытаясь остротой своих ответов максимально привлечь к себе внимание.

В финальной версии интервью мы постарались минимизировать эти эпизоды, и одновременно сохранили почти нетронутыми фрагменты разговора, не вызывавшие сомнений.

Ниже можно прочесть о беспрецедентной документальной истории «хождения по трупам ради денег», о роли в жизни «Нефтегаздобычи» Виктора Пинчука и Виктора Медведчука, Петра Порошенко, о финансовых проблемах Нестора Шуфрича и боязни Рината Ахметова встречаться с «токсичными» людьми.

– В 2011 году, за несколько месяцев до вашего похищения вокруг компании «Нефтегаздобыча» начали происходить странные события. Например, участники рынка активно обсуждали слухи, что компанию могут продать китайским инвесторам за 1 млрд долларов. Сделка не сложилась, а потом в переговорный процесс якобы вступил Александр Янукович, который предлагал компанию ему чуть ли не подарить. Расскажите, что происходило на самом деле.

– Никакой это не был китайский покупатель. Это была российская ТНК. И цена за компанию была 1,8 млрд. долл. В моем понимании этот актив на сегодня стоит не меньше 1,5 млрд., потому что его запасы оцениваются в 75 млрд кубометров газа. В 2011 году в интересах ТНК выступала какая-то швейцарская компания. Практически весь год мы готовили компанию к продаже, а в начале 2012-го я был похищен. Я на 100% уверен, что заказчиком моего похищения был Николай Николаевич Рудьковский.

– К этому мы еще вернемся. Расскажите почему было принято решение о продаже «танкистам» такого актива?

– Потому что был внутренний конфликт, я бы его так назвал. Между мной, Шуфричем и Рудьковским.

У Рудьковского были постоянные проблемы. То у него кассетный скандал, то поездка в Париж с Александрой Николаенко, то еще что-то. Его выходки приносили только вред для «Нефтегаздобычи». С создания компании в 2002 г., все эти 10 лет, мы ходили как по лезвию ножа, на иголках. То одно уголовное дело, то другое. Но нас хотели купить все участники рынка – это не секрет.

Потому что «Нефтегаздобыча» – это фишка. Компания обладает стратегически уникальным месторождением с пластовым давлением 300 атмосфер, где ты пробурил одну скважину и потом сидишь и только считаешь деньги.

– Расскажите, как вас похитили.

– 3 февраля 2012 года я выехал из офиса «Нефтегаздобычи» где-то в 18:30 на служебном автомобиле Toyota Camry (гос.номер АА 0247 ВР). Был сам за рулем, без охраны. Поехал в центр города в район Пассажа, потом отправился к себе домой на улицу Гористая.

Мороз был где-то минус 22 – на улице ни живой души, ни машин.

Задержание произошло на подъезде к дому: посредине улицы меня неожиданно резко ударил с левой стороны автомобиль «Мазда 3» с шашечкой «такси», в этот же момент передо мной остановился «Рендж Ровер» (белого цвета, АА 0003 ЕС) и сзади еще один «Рендж Ровер» (черного цвета, номеров не помню). Я выхожу из своего автомобиля, открываю двери, подхожу к этой «Мазде». В этот момент из нее выскакивают четыре человека, из переднего «Рендж Ровера» - четыре человека, и два из заднего. Все в камуфляжной форме, в масках, стволы 9 мм я видел четко. Меня сбивают с ног, надевают маску, заковывают в наручники.

В этот момент моя соседка вышла на улицу, увидела потасовку и начала кричать «милиция». В ответ (как я уже потом определил, главарь банды Андрей Мельник, бывший президент Федерации гандбола) характерным басом ответил «мы уже здесь».

Меня загрузили в машину, я еду, думаю, «минимум «Альфа» меня взяла. Ладно, сейчас доедем в офис, узнаем, что там». Но на улицу Горького, где находится УБОП, мы не едем, на Владимирскую не едем. Мне так показалось, что на Московской площади мы раскрутились и машина набрала ход уже на Левый берег. Так оно и оказалось. Ориентировочно меня держали где-то в 45 минутах езды от Киева на Левом берегу в сельской бане (один раз мне удалось снять маску и посмотреть, где я нахожусь).

– Какими были условия вашего содержания?

– Первые полтора года плена я провел в санузле в полной темноте, закованный левой рукой в наручник к полу. Три с половиной года я не видел ни неба, ни солнца.

Была ситуация, что мне не разрешали даже привстать. То есть, это было просто лежачее положение. Единственное, что я мог, повернуться в одну сторону, в другую и на бок.

Ты не понимаешь день или ночь. Ты только стучишь в пол, когда тебе надо в туалет. Тебя в маске подводят к туалету, открывают, светят фонариком, и ты можешь сходить в туалет.

За первый год я похудел на 40 кг – до 60. Потом они перестали со мной общаться.

– В смысле перестали общаться?

– Чтобы я не смог их потом узнать по голосу. Когда они переставали бить, приезжал человек с таким опросником. Меня разворачивали к стене, давали фонарик и я писал пояснения о производственных процессах, геологии, о распределении прибыли «Нефтегаздобычи». Потом опять накрывали маской.

Спустя год после плена я написал им такую записку: «я, такой-то, такой-то, ничего никому в этой жизни не должен. Я менеджер этой компании, которую создавал. Я не понимаю, что со мной происходит. Вы не даете пояснений, вы меня не убиваете». Это у меня была такая попытка их проверить, плюс меня уже так все прилично достало, я для себя внутри принял решение, что объявляю сухую голодовку. Я отказался от пищи и воды. Что вам сказать, братцы? На вторые сутки в моем состоянии уже были «вертолеты» и «звездочки». Мне бы, наверное, и пяти дней хватило. На третий день они зашли, меня избили, и заставили есть. Я понял, что они смерти моей не хотят.

Через полтора года плена, в середине лета 2013 года меня перевезли в Закарпатье. Там уже не применяли физического насилия. Там я впервые увидел себя в зеркало за 1,5 года. В Закарпатье меня держали в комнате, где вдоль стены комнаты была труба, было окошко для подачи пищи, была кровать, туалет и метровый трос. Я был закован, но я уже мог стоять. Потом я уже начал отжиматься и потихоньку приводить себя в порядок.

– Откуда вы знаете, что это было Закарпатье?

– По говору определил. И по другим признакам. Например, позже мне удалось выпросить несколько газет. Они мне привезли «Комсомольскую правду». Открываю середину газеты а там реклама львовского кинотеатра имени Коперника Более того, переворачиваю газету - друкарня города Львов. Позже я подсмотрел пакет с надписью «Барва» – во Львове есть такая сеть супермаркетов.

– В период после вашего исчезновения «Нефтегаздобыче» временно приостанавливали действие спецразрешений на пользование недрами. Были слухи, что это происходило по инициативе «Семьи».

– Говорят, аннулированием лицензий занимался лично министр энергетики Эдуард Ставицкий. Он тогда заявлял претензию на 30% акций «Нефтегаздобычи». Он озвучил это Шуфричу и Рудьковскому. Ну а за Ставицким была «Семья».

– Как и когда произошло ваше освобождение?

– 23 мая 2015 г. Считаю этот день своим вторым днем рождения. Меня привезли в лес на Макаровской развязке, положили в маске на землю, сняли с меня наручники и предупредили: «Если ты поднимаешься раньше, чем через 20 минут, прилетит пуля в голову».

Я услышал, как уехала машина. Семь минут для проформы подождал, снял маску – трава, солнце, муравьи.

– Вам это все, наверное, до сих пор снится?

– Мне все говорят: «Олег Валерьевич, у вас, наверное, очень мощный внутренний стержень». Я говорю: «Ну, можете себе представить».

– В чем вы видите причину вашего похищения? Что происходило вокруг компании «Нефтегаздобыча» до похищения?

– Похитившие мне сразу сказали: «Ты понимаешь вообще, что с тобой происходит? Что ты Рудьковского обижаешь?»

– Вы тогда были в конфликте с Рудьковский?

– Я на 100% уверен, что заказчиком моего похищения был Рудьковский. Возможно, он не хотел выплачивать мне мои 10% (это 180 млн. долл.) от продажи компании группе ТНК.

Потом, как мне стало известно, Рудьковский Шуфрича хотел выбросить из этой компании. Почему я делаю такой вывод? Рудьковский 10 дней до моего похищения не выходил из кабинета Левочкина в Администрации президента, главы АП Януковича. А перед этим в «Зоряном» Шуфрич выбил Левочкину два зуба.

После этого инцидента Левочкин все держал в себе внутри, а потом, когда подошел момент, я так понимаю, они планировали выбросить Нестора из этого бизнеса и завладеть этой компанией.

– Кто вас пригласил возглавить «Нефтегаздобычу» в 2001 г.?

– Шуфрич и Рудьковский. При чем в этой компании изначально акционером был еще такой себе Пинчук Виктор Михайлович.

Я согласился возглавить компанию, мы договорились о распределении ее уставного фонда: Рудьковский – 30%, Шуфрич – 30%, Пинчук – 30% и я –10%.

– Это распределение долей было официально оформлено?

– Это была устная договоренность партнеров.

Лицензию на разработку Семиренковского и Мачухского газовых месторождений компания получила осенью 2003 года. Это было временное спецразрешение на пользование недрами (сроком на полгода). Потом мы защитили запасы в государственной комиссии по запасам Украины.

Потом оказалось, что этот актив имеет шлейф отношений к компании «Укрнефтегазтехнология», которой тогда владел Петр Алексеевич Порошенко. Об этом я узнал, когда в ГПУ было возбуждено уголовное дело по подделке документов, согласно которых Рудьковский незаконно отобрал этот актив у Порошенко.

– А какой шлейф?

– Была подделка документов и отбор лицензии у «Укрнефтегазтехнологии». Подделку документов совершил Рудьковский. Это я уже знаю от следователя ГПУ Николая Руденко.

После того как по этому факту было возбуждено уголовное дело, Виктор Пинчук с этой темы съехал. После этого доля Пинчука перешла к Шуфричу.

– И так у Шуфрича доля увеличилась до 60%?

– Да, но с нюансом: в тот момент в пакете у Шуфрича уже была доля Виктора Медведчука.

Если говорить о базовых вещах, мы договорились следующим образом: поскольку против компании возбуждено уголовное дело (по эпизоду с отъемом лицензий у компании «Укрнефтегазтехнология» – УП), и мы еще не получили лицензию, то разделим компанию в формате 50/50 между Шуфричем и Рудьковским. При этом мои 10% были учтены в пакете Рудьковского, а доля Медведчука – в пакете Шуфрича.

После того как будут закрыты уголовные дела и мы получим лицензии, доли будут приведены к такому распределению: Шуфрич – 60%, Рудьковский – 30%, Семинский – 10%.

Но Рудьковский мои 10% оформляет до сих пор.

– Пока вы руководили компанией команда Петра Порошенко как-то поднимала вопрос о том, чтобы их каким-то образом впустили в уставной фонд «Нефтегаздобычи» и компенсировали потерю лицензий «Укрнефтегазтехнологией»?

– Я знаю, что были какие-то переговоры с Шуфричем и Рудьковским. Но я в этом не участвовал. Это потом уже со временем, по слухам друзей и коллег (тоже в органах есть), мне рассказали такую историю, что этот актив был незаконно отобран у Петра Порошенко.

– А какой сейчас акционерный расклад в «Нефтегаздобыче»?

– Порядка 70% уставного фонда - это ДТЭК, 20% - Рудьковский с Молдаваном, 5% – Медведчук, 5% –Цыплакова

– То есть, сейчас партнером Ахметова в «Нефтегаздобыче» являются еще Медведчук и Цыплаков? Насколько корректна связь Цыплакова с Александром Януковичем?

– Ну, он был другом младшего сына президента –покойного Виктора Януковича. Вообще я считаю второй причиной моего похищения, что за всем этим стоит нынешний бенефициар компании (Ахметов – УП).

– В чем интерес Ахметова вас похищать?

– Я был соучредителем в компании. Нас было трое. Когда исчезает третий, что происходит между двумя? Конфликт. Он и произошел: Рудьковский нанял чеченцев, которых потом снимал (дезактивировал – УП) Медведчук. А Шуфрич привлек Руслана Цыплакова.

– Почему между Шуфричем и Рудьковским произошел конфликт?

– Право подписи осталось у моего зама и пошла уже борьба за зама.

Потом в следствие этого конфликта компания рухнула вниз в прямом и переносном, рыночном смысле. И что сделал Ринат Леонидович? Подобрал ее внизу за 250 млн. долл. (а не за 1,8 млрд как планировалось раньше).

– Когда вы еще руководили компанией, когда готовилась сделка, выходила ли на вас компания ДТЭК с предложениями о покупке активов?

– Нет. Предложений не было. Я вообще не подозревал. Я прекрасно понимал, что компания всех интересует. Но я знаю точно и по слухам, что сначала даже был такой пул –Порошенко, Балога и Жеваго. Они создали пул для того, чтобы отобрать эту компанию.

– В каком году?

– Это был 2007-2008 год. Кроме Порошенко, Балоги, Жеваго компания интересовала Коломойского.

– Вы же знаете, что у компании «Нефтегаздобыча» были проблемы не только с прошлой властью, но уже при президентстве Порошенко. Он якобы пытался как-то вернуть себе или своим бизнес-партнерам возможность управлять этим активом. Поэтому в какой-то момент работа компании была парализована.

– Да. Компанию заблокировали конкретно по делу «убийства Семинского». Счета компании были арестованы. В связи с чем меня Шуфрич попросил подписать заявление об отсутствии претензий к компании.

– Совершенно верно. Когда вы нашлись, ДТЭК почти сразу распространи сообщение о том, что у Олега Семинского нет никаких претензий.

– Рассказываю. На второй день после моего освобождения в кабинет к на тот момент генеральному прокурору Шокину меня привез лично Шуфрич. Он мне говорит: «Резонанс этого уголовного дела очень большой. Я ежечасно докладываю президенту по поводу твоего исчезновения. Ты домой сегодня не едешь». Я так думаю: «Вот тебе привет. Я из одной программы в другую».

Он говорит: «Нет-нет, это не задержание. Это не то, что ты думаешь. Просто в целях следственных действий, в целях безопасности тебе пока домой нежелательно «.

Так я прожил на улице Борисоглебской, в прокуратуре. Семья ко мне приезжала туда, дети. Там я жил в соседнем кабинете Дмитрия Суса (на тот момент – старший следователь по делу Олега Семинского – УП): матрас, еда и так далее.

Шокин говорил, что пройдет неделя, за тобой приедут УДОшники и повезут на встречу к президенту».

– А для чего вас хотели с президентом познакомить?

– Я не знаю. Никакое УДО так и не приехало. Где-то через 10 дней я отпросился у Суса на встречу с Шуфричем. Мы с ним поехали на конюшню Бутенко.

Я общаюсь с Шуфричем пять часов. Шуфрич говорит следующее: «Ты пропал. Потом мы подозревали, что это Рудьковский. Но когда ты появился, теперь 100% понятно, что Рудьковский».

Рудьковский, как оказалось, уже с осени 2014 года не был в Украине – уехал за границу и сейчас находится в Париже. Шуфрич мне говорит: «Компания сейчас заблокирована. а, контрольный пакет у Рината Леонидовича».

Я понимаю, что пролетел мимо этого банкета и спрашиваю: «где мои 10% акций?» Нестор говорит: «Олег, надо подписать заявление об отсутствии претензий к компании». То есть, о том, что я не подозреваю компанию в своем заказном убийстве и так далее.

– Компания – это значит ее нынешние бенефициары?

– Нет. Речь именно о компании, потому что «Нефтегаздобыча» была заблокирована на основании уголовного дела по факту умышленного убийства Семинского. Поэтому Нестор мне говорит: «Давай ты подпишешь это заявление».

– Чтобы разблокировать работу компании?

– Да, поднять газ, который был в хранилищах. И Нестор говорит: «Мы все получим, и ты в том числе, по пропорции».

Я посоветовался с супругой, и решил подписать заявление. Подписал в надежде, что я возглавлю компанию. Там указано, что я не имею никаких материальных претензий к «Нефтегаздобыче». Я заявляю, что обществом не содеяно против меня никаких действий, которые могут квалифицироваться как уголовные правонарушения.

А что я могу иметь к компании? У меня претензии к Рудьковскому, он заказчик. Это было заявление, о котором меня попросил Нестор. Подписать для того, чтобы поднять газ.

– У вас было ощущение, что Шуфрич обманывал?

– Это мне показалось потом. Но я ему поверил, я подписал. Понимаете, я за эту компанию болел, это мое детище. Я надеялся, что меня восстановят на работе.

– Ну вы же понимаете, что Шуфрич просил об этом, скорее всего, в интересах Ахметова?

– Нестор попросил в интересах Ахметова.

Меня чуть не съели в Генеральной прокуратуре за это заявление. Примчался заместитель Генпрокурора Дмитрий Столярчук: «Що ви зробили? Навіщо це зробили?» И так далее. «Ви дійсно це зробили?» Я ответил, что «Так, я це зробив».

– Он посчитал это ослаблением вашей позиции…

– Да, но мне Шокин говорил, что меня примет Порошенко на встречу. А Шуфричем была обещана компенсация за поднятый газ. В итоге я не получил ничего. Я получил 160 тысяч гривен задолженности по зарплате.

– То есть вас обманули?

– Меня просто раскатали. Я подал иск, хотя у меня железобетонная позиция по восстановлению. Меня уволили в 2013 году в связи с неисполнением условий контракта…

– Была ли у вас встреча с Ринатом Ахметовым?

– Я просил персональной встречи с Ринатом Леонидовичем. Меня принял руководитель безопасности и начальник личной охраны Ахметова Купинский Николай Григорьевич.

Перед этим мне Нестор говорит, что Ринат с тобой видеться не будет, потому что ты –фигурант громкого уголовного дела. Ну, ок.

– То есть он посчитал вас токсичным?

– Наверное, да.

– Что вы хотели от Ахметова?

– Рассказать ему, что произошло, что я сделал для компании, что я акционер, согласно доверенности партнеров. Потому что я так понимаю, что Рудьковский представил меня вором, который украл 200 млн долларов. А на самом деле все немножко не так. Рудьковский ввел всех в заблуждение, всех развел. Может, я поэтому и остался жив, потому что начали выяснять. Получилась ситуация, что они меня и убить не могут, и выпустить не могут. Вот, наверное, это причина такого долгого плена.

– А с Максимом Тимченко (глава ДТЭК – УП) у вас не было переговоров?

– С Тимченко встречи не было. Я просил. Я написал письмо Ринату. Я официально запустил письмо в ДТЭК о персональной встрече с Ринатом.

– У вас была попытка встретиться с сегодняшним генпрокурором Луценко?

– Я один раз с ним встречался. Он меня принял. Но так с бухты-барахты: в стиле «давай швидше, бо їду на зустріч з президентом».

– Какие у вас сейчас отношения с Шуфричем?

Ну, я с ним общаюсь. Раньше было «Олежек, Олежежунечка, это мой топ-менеджер, это менеджер компании», а сейчас, конечно, уже не то.

Нестор очевидно знал, что со мной происходит, но, наверное, не имел права разглашать это моей семье, супруге. Потому что получилась ситуация, что я в плену, а они уже думали о том, чтобы получить какие-то деньги за их акции.

– Недавно Шуфрич полностью продал свой пакет акций в компании Ахметову. Вы понимаете его мотивацию?

– Насколько мне известно, Нестор взял кредит в ПУМБ. Поговаривают, что где-то 100 млн долларов. А сейчас, наверное, Ринат Леонидович попросил деньги или проценты, а у Нестора не было, вот и забрал акции за это.

– То есть пакет был не продан, а отдан в погашение долга?

– В погашение старого долга Шуфрича.

– После того как вы заявили о намерении бороться за должность главы «Нефтегаздобычи», ДТЭК провел реформу корпоративного управления компании, в результате которой должность, на которую вы хотите вернуться, была ликвидирована. Это чтобы вам не было куда вернуться в случае победы в суде?

– А вы думаете в связи с чем?

Иск о восстановлении в должности я подал в начале 2016 года в Печерский райсуд и ДТЭК начал реагировать почти сразу.

Например, Щуров поднял вопрос о том, законно ли я был назначен наблюдательным советом «Нефтегаздобычи». В обеспечение этого иска была заблокирована регистрационная служба на предмет совершения каких-либо действий по регистрации руководителя.

– Правильно ли я понимаю, что сейчас должности, на которую вы пытаетесь восстановиться, юридически не существует?

– Все зависит от того, какое решение примет судья. Судья может обязать общество вернуть форму управления, существовавшую в компании на момент исчезновения Семинского, и восстановить Семинского в должности.

ДТЭК боится моего восстановления, но я не могу с ними соревноваться: я плыву на пробитой резиновой лодке против вооруженного восьмипалубного эсминца.

– Что вам сейчас известно о влиянии Порошенко на компанию «Нефтегаздобыча»?

– Я знаю то, что компания в конце 2015 года была полностью разблокирована. «Молдавана» выпустили осенью 2015 года и компанию разблокировали. Вот все, что я могу прокомментировать. Ни больше, ни меньше.

– Чего вы вообще хотите? На что вы надеетесь?

– Я надеюсь, что организаторы моего похищения (Молдаван и Салават), заказчик моего умышленного убийства и похищения Рудьковский Николай Николаевич понесут наказание согласно закона, и что он перепишет мои 10% акций.

Возможно, это звучит наивно, но я надеюсь, что я восстановлюсь на работе. Я отдал этому очень много времени своей жизни. Это мое детище.

– Как расследуется дело по факту вашего похищения?

Дело стоит мертвым грузом. Следователи даже не выезжали на место моего плена. В моем понимании, я настолько качественно давал показания, такие детали давал. Я, как губка, впитывал все моменты. Мы не ездили ни в Закарпатье, ни на первое место моего содержания.

– Вы считаете, что это ДТЭК простимулировал ГПУ не заниматься этим?

– Я не исключаю этого. Потому что вы понимаете, какой пласт вопросов это поднимает.

(По просьбе Олега Семинского, ответ на последний вопрос был откорректирован: фразу «На 100% уверен в этом» он попросил заменить на «Я не исключаю этого»).

Информация о материале

Опубликовано: 19 июня 2017