Статьи
Офіційні телеполітологи й військові експерти всіляко переконують український соціум у неможливості широкомасштабного збройного наступу Російської Федерації на Україну. Зокрема, це обґрунтовується тим, що нібито Україна вже має потужну, добре озброєну армію, а президент Порошенко, виступаючи в Британії, заявив, що наша армія на восьмому місці в Європі. Дивна річ: раніше нам казали, що вона десь на другому місці, якщо не на першому, а тепер на восьмому… Чому ж так відкотилися? Хоча важко вірити офіційним заявам, коли на власні очі бачиш у численних телерепортажах із фронту безліч зброї часів Другої світової війни в наших бійців. Та й в оборонній промисловості, судячи з усього, лад іще зовсім не наведено. Нещодавно з телеекрана солдат-доброволець зізнався, що до його підрозділу доходить із тилу дві-три бойові машини з десяти, решта ламається по дорозі… Діяльність Укроборонпрому викликає багато запитань, як і політика теплої компанії земляків із Херсона, що ту контору очолюють. А нам пропагандисти Банкової розповідають, що з армією і військовою промисловістю в нас усе гаразд.
Пропагандисти такого самого штибу понад 20 років (до подій 2014-го) переконували наше суспільство, що збройна агресія РФ проти України в принципі неможлива. Утім, якщо решта засобів руйнації Української держави, ліквідації її незалежності й суверенітету виявляються невдалими, Кремлю залишиться «останній аргумент королів» — сила. Тоді не врятує Україну нескінченне болото міжнародних судів. До речі, деякі спритні політики зі «стайні» Петра Порошенка, зокрема колишній полум’яний агітатор за «русский мир» з Одеси, нардеп від БПП Олексій Гончаренко, вже встигли похвалитися великою українською перемогою в Міжнародному суді ООН, який лише прийняв позов від нашої країни до розгляду. Подібний первинний успіх у тому ж таки суді мав раніше й президент Грузії Міхеїл Саакашвілі, та за кілька років Грузія не отримала там нічого.
З огляду на різницю військово-економічних потенціалів, неоднаковий досвід дій держав у надзвичайних обставинах, значно сильніші традиції РФ (із часів СРСР) у тотальній мобілізації економіки та всіх ресурсів (від фінансових до пропагандистських) Україні буде надзвичайно важко втримати російський удар. А треба ж іще мати на увазі слабкість і корумпованість нашої влади, її нездатність ефективно працювати навіть у нормальних умовах, зайве й казати про екстремальні. Згадаймо лишень місячні й більші канікули українського парламенту під час війни…
Україна може знову опинитися в стані хаосу, некерованості й неорганізованості, як це вже було в лютому — квітні 2014 року. Часу на нормалізацію управління та налагодження адміністративного апарату може вже й не вистачити. За визнанням секретаря РНБО, а у 2014-му в. о. президента й верховного головнокомандувача Олександра Турчинова, яке він зробив у інтерв’ю ВВС, навесні та влітку 2014 року Україну врятували добровольці своєю самопожертвою (чого ніяк не хочуть визнавати череваті й пихаті генерали, котрі тоді зазнали майже цілковитого провалу). У разі ще одного (масштабнішого) вторгнення Росії в Україну нашу державу зможе врятувати всенародна оборонна війна, міцним «скелетом» якої має виступати система територіальної оборони (СТО), себто мілітарно-адміністративна організація добре підготовлених добровольців-патріотів усіх районів і областей держави, що здатна й повинна стати основою тотальної партизанської війни проти окупації. До речі, не можна виключати внаслідок повномасштабної агресії окупації деяких нових територій України… До цього треба готуватися, використовуючи досвід тотального опору: як національний, так і інших країн та народів. Тут чималий інтерес становить книжка майора швейцарської армії Ганса фон Даха, видана ще в 1957 році з вельми промовистим епіграфом генерала (теж швейцарського) Анрі Гізана: «Наш нейтралітет коштує рівно стільки, скільки коштує наша армія».
У 1957 році, після придушення повстання 1953-го в Східній Німеччині, після кривавого розгрому угорського виступу 1956-го, небезпека радянської окупації Європи була доволі реальною. У 1961-му війська СРСР і США були на межі зіткнення в Берліні, а в 1962-му розпочнеться Карибська криза… Але ще до багатьох пізніших подій, у 1954-му, між містами Куйбишев та Оренбург на Тоцькому полігоні в СРСР відбулося випробовування ядерної зброї на власних військах. Кремль показав світу чи пішов на тотальний блеф, аби запевнити всіх, що застосування атомної бомби й масова загибель власних громадян не є для нього моментом абсолютного стримування. Це означало, що всупереч колосальним жертвам, загарбання Європи стає можливим. Ось чому Швейцарська спілка унтер-офіцерів видала в 1957 році книжку «Тотальний опір»… Дуже показово, що нікому в альпійській республіці не спало на думку видавати книжку «Тотальна капітуляція». Ця маленька й дуже заможна країна вже 200 років ні з ким не воює, але є однією з найбільш мілітаризованих держав Європи, і ще тоді, в 1950-х, вона була готова до всенародного опору в умовах радянської окупації… Тож є сенс уважно читати текст Ганса фон Даха. Спасибі львівському видавництву «Астролябія» за український переклад.
Швейцарський автор намагався максимально підготувати свій народ до важких випробувань, зокрема позбавити ілюзій (а вони в тогочасній Європі таки ж були) про можливість усе пережити й до всього пристосуватися, вдаючись до компромісів, адже тоді не лише в європейських країнах, а й у США чимало діячів казали: «Краще бути червоним, ніж мертвим». Вистачає в сучасній Україні людей, котрі також розраховують на примирення з ворогом, найбільше їх поміж представників нинішньої української влади.
Тому майор фон Дах відверто каже співгромадянам ту правду, яку українська влада й досі побоюється казати суспільству:
«З певністю можна стверджувати лише одне: ворог пощади не знатиме. Байдуже,чи йтиметься про життя однієї людини чи десятків, сотень чи тисяч, — якщо того вимагатиме мета, ворог знищуватиме їх без вагань і жалю. На полоненого солдата чекатимуть депортація, примусові роботи або й смерть. Така ж доля судитиметься робітникові, службовцеві, людині вільної професії, домогосподарці.
Ворог не робитиме різниці, а досвід недавньої історії вчить нас, що фізичне знищення переможених у той чи інший спосіб неминуче. Просто іноді це знищення розтягується в часі.
Офіцер, унтер-офіцер, учитель, редактор, кожна жінка і кожний чоловік, які раніше за певних умов висловлювалися зневажливо проти ідеології ворога, які сповідували перед війною демократичні цінності і служили свободі, закликали до спротиву диктатурі й деспотизму, — всі вони очолять списки осіб, приречених на знищення чи депортацію. Ми мусимо це усвідомити!»
В Україні у 2014 році й пізніше багато говорили про необхідність територіальної оборони, але згодом усе це якось вщухло. Або забули, або перейшли до практичних неафішованих справ. Дуже хотілося б вірити в другій варіант. А швейцарський майор 60 років тому писав речі абсолютно актуальні для сучасної України: «Якщо ми хочемо уникнути рабства, то не маємо права відмовлятися від боротьби лише через те, що регулярну армію буде розбито. Уявлення, що війна є справою виключно армії і що результат боротьби може визначити перемога або ж поразка війська, застаріле. Сьогодні вже недостатньо боїв регулярної армії»… Саме застарілі поняття намагаються накинути нам в Україні деякі наші західні партнери, домагаючись розпуску добровольчих батальйонів чи розчинення їх в армійських чи поліцейських формуваннях. Захист країни не може бути справою лише військових професіоналів, це обов’язок цілої нації. Якщо ж влада України досі не створила системи територіальної оборони, то це засвідчує один факт: власного озброєного народу вона побоюється більше, ніж зовнішнього ворога, з яким розраховує домовитися, не сподіваючись на консенсус з українською нацією.
До речі, домовленість із власним народом називається Конституція…
- Информация о материале
Реформа корпоративного налога — одна из критически важных составляющих налоговой реформы в Украине, за которую долго и упорно боролись эксперты-активисты, а также многочисленные бизнес-ассоциации и их коалиции.
В октябре прошлого года решением Национального совета реформ задача разработать переход от коррупционного и малоэффективного налога на прибыль к налогу на выведенный капитал (НнВК) была включена в переходные положения закона №1797.
Уже месяц в Министерстве финансов заседает рабочая группа по этому вопросу. В нее входят представители бизнеса и Государственной фискальной службы, народные депутаты, независимые эксперты. Свои заключения подготовили также Немецкая консультативная группа и МВФ. Однако с учетом сложившегося на сегодняшний день соотношения сил внутри рабочей группы, а также повального распространения ложных стереотипов в комплексе с недопониманием цели изменения существует реальная опасность вместо реформы получить антиреформу.
Зачем реформировать «то, что и так работает»?
Украинская налоговая система, по данным опросов бизнеса, уверенно лидирует среди проблем делового климата, связанных с экономической политикой. Именно для того чтобы исправить эту ситуацию, и организовалась три года назад группа «Налоговая реформа» Реанимационного пакета реформ. Конечно, для этого нужно сокращать налоговую нагрузку, но этого нельзя сделать без сокращения расходов государства. Что, в свою очередь, требует многих других достаточно проблемных и длительных реформ: пенсионной, социального обеспечения, госзакупок, естественных монополий, медицины, образования и т.д.
Однако, кроме суммы поступлений/изъятий, не меньшее значение (по данным тех же опросов) имеет и то, кто, как и за что именно платит. Эти вопросы, собственно, и решает налоговая реформа. В наших условиях она призвана, прежде всего, уменьшить возможности для коррупции и произвола (в том числе неравного отношения к разным плательщикам одного и того же уровня — пристрастного к «чужим» и снисходительного к «своим»), избирательного правоприменения, а также широкомасштабного уклонения от налогов. Ключевым фактором коррупции, в свою очередь, эксперты (опираясь на научный подход и практический опыт, не только украинский) определили дискреционность законодательства, то есть возможность применять и трактовать его по усмотрению чиновника.
С этих точек зрения, налог на прибыль выглядит более чем проблематичным, особенно на фоне ощутимого прогресса в других сферах: снижение ЕСВ до 22% и подвижек в администрировании НДС, в частности, запуска единого реестра на возмещение.
Существенным шагом вперед стал в свое время отказ от привязки признаваемых налоговой расходов к «хозяйственной деятельности», здесь было главное поле дискреции, а значит, и коррупции. Но как уже успели почувствовать подвергшиеся проверкам плательщики, начисление налога на прибыль, рассчитанную в соответствии с правилами бухучета, далеко не решило все вопросы. Впрочем, пока таких немного, поскольку налоговая сама еще не очень готова к такого рода проверкам. Однако если сохранить статус-кво, то по мере того как налоговики будут осваивать бухучет, пострадавших от произвола и вымогательства будет становиться все больше и больше. Ведь даже без пресловутой «хоздеятельности» вычисление финансового результата всегда оставляет простор для «суждений», «толкований» и разного рода оценок, к которым при желании всегда можно придраться. С другой стороны, как подтвердит любой финансовый директор или главбух, прибыль можно «нарисовать», а можно «не показать». То есть дискреция и возможности для уклонения в данном случае неразрывно связаны с самим предметом налогообложения.
Именно поэтому и появилась идея заменить налог на прибыль налогом на выведенный капитал. В этом случае предмета для документарной проверки начисления нет вообще, поскольку решение о выплате дивидендов (за счет прибыли или без таковой — никого не волнует!) принимают владельцы фирмы по собственному усмотрению. А значит, проверять можно разве что факт уплаты налога с распределенной суммы — для этого достаточно просмотреть историю платежей, даже не заходя на предприятие. Иными словами, предметом контроля становятся не методика и виртуально начисленные внутри предприятия суммы, а конкретные операции, отраженные в банковских проводках и других внешних источниках. Соответственно, открывается возможность радикально сократить проверки, а значит, избавить предприятия от лишних хлопот, потерь и коррупционного давления. Ну и, наконец, «перезагрузить» (с существенным сокращением) налоговую с тем, чтобы привлечь туда желающих честно работать на достойные зарплаты, а не заниматься вымогательством и выбиванием планов по «налоговой нагрузке». Это — главная суть реформы.
С чисто экономической стороны, НнВК хорош тем, что откладывает момент уплаты до распределения дивидендов, то есть оставляет ресурсы для реинвестирования в бизнес. Это дает преимущество тем, кто видит возможности для выгодных инвестиций, особенно новым растущим фирмам, которым трудно привлечь кредиты. Вместо них начинают платить те, кто, будучи убыточными (реально или фиктивно), проедают свой капитал.
Таким образом, НнВК будет непрямо способствовать структурному обновлению экономики и поддерживать предпринимательство как динамичный процесс создания и отмирания предприятий. С другой стороны, позволяя отложить момент уплаты, государство дает бизнесу возможность приумножать деньги и, наверное, получит в результате больше поступлений, но спустя некоторое время, причем трудно предсказать заранее, насколько долгое. Поэтому, чтобы не нарушить баланс госфинансов, на этот период необходимо предусмотреть какие-то компенсаторы: за счет либо сокращения расходов, либо роста поступлений.
Искусство затыкать дыры
Естественно, от НнВК будут тоже пытаться уходить, как сейчас уходят от налога на прибыль, хотя, вероятно, несколько меньше, ведь платить его придется не каждый раз, а только при выплате дивидендов. Тем не менее контролировать основные каналы вывода прибыли в обход НнВК придется, и авторы законопроекта даже предусмотрели для таких операций повышенную ставку. Поэтому при всем желании совсем отказаться от проверок, конечно же, не удастся, однако разумный компромисс состоит в том, чтобы оптимально сфокусировать их на самых крупных видах «схем», оставив, по крайней мере, на время в покое подавляющее большинство плательщиков.
Речь идет не о новом моратории, а о своего рода риск-ориентированном подходе, который максимизирует эффективность. Как говаривал выдающийся фискал XVII ст. Жан Батист Кольбер, «налогообложение — это искусство ощипывать гуся так, чтобы получить максимум перьев и минимум писка». Исходя из этой логики, пристальным проверкам должны подлежать операции с нерезидентами, а неусыпному контролю — снятие крупных сумм наличных в банках. Именно через подобные операции можно вывести серьезные объемы дивидендов «оптом».
Проблема в том, что такой экономический подход, основанный на анализе выгод и затрат в случае каждой конкретной схемы, принципиально противоречит перфекционистскому мышлению признанных специалистов по налогам — в подавляющем большинстве своем, юристов и аудиторов, от которых их профессии требуют предельной точности и скрупулезности. Для юриста, привыкшего следить за концептуальной чистотой своих предложений, выглядит дикостью идея оставить без контроля какие-либо операции, через которые в принципе может выводиться прибыль хоть на копейку. Для бухгалтера/аудитора баланс либо сошелся, либо нет, не важно, на гривню или на миллиард. Это вовсе не обвинение: плох тот аудитор или юрист, который мыслит по-другому и игнорирует «мелочи», ибо в этих профессиях мелочей нет. Однако если оставить даже лучших специалистов по налогам наедине с реформой, она грозит превратиться в свою противоположность. Ведь для воплощения на практике концептуально чистых подходов нужно иметь в распоряжении «концептуально чистую» государственную машину и, желательно, еще и «концептуально чистых» людей. А у нас все наоборот: институты слабы, люди же по одну сторону склонны к коррупции, а по другую — к массовому нарушению законов, особенно тех, которые противоречат сложившейся практике.
В то же время стоит напомнить некоторые особенности нашей экономики — и официальной, и, соответственно, теневой.
Во-первых, в ней доминируют крупные и очень крупные предприятия, большинство из которых (в статистике это не отражено) еще и входят в гигантские ФПГ либо принадлежат государству. То есть бОльшая часть дивидендов, выплачиваемых (открыто или скрыто) в Украине, поступает буквально нескольким бенефициарам. И именно эти потоки по понятным причинам хуже всего поддаются контролю.
Во-вторых, огромную часть составляют внешнеэкономические операции, особенно с товарами: на экспорт идет около половины ВВП. А ведь там, за границей, есть «налоговые гавани», в которых так заманчиво «топят» свои прибыли крупные корпорации, в том числе и отечественные — именно они осуществляют львиную долю всех таких операций… И соответствующие механизмы отработаны до совершенства, благо, их помогали оттачивать высокооплачиваемые профессионалы «большой четверки».
В-третьих, любые более-менее сложные (растянутые во времени, со взаимными обязательствами и т.д.) экономические операции по определению имеют свои «транзакционные издержки». Например, риск срыва контракта, стоимость поиска контрагентов и тому подобные явные и неявные затраты. Они тем меньше, чем больше в обществе доверия, чем лучше институты (те же суды) и соблюдение писанных и неписаных правил.
Вот со всем этим в Украине — полный швах, и в этом одна из главных причин наших экономических «негараздів». Но с точки зрения рассматриваемой проблемы, высокие транзакционные издержки выступают естественным ограничителем для прокачивания крупных потоков через мелкие схемы, поскольку, в отличие от обычных затрат, они имеют свойство быстро расти с увеличением масштабов (именно это, кстати, спасает мир от установления одной гигантской монополии). То есть когда говорят «ничего, что через этот канал много не выведешь — ну, так их будет тысяча», то это чисто кабинетное мышление. На практике подобный подход не работает, транзакционные издержки делают его невыгодным.
Транзакционные издержки имеют еще одно важное экономическое свойство: они уничтожают ценность. Ресурсы уходят «в никуда», не принося никакой пользы обществу. Именно этим в самом общем виде объясняется высокая эффективность экономик в странах с хорошими институтами и высоким доверием. Но проверки, учет, контроль, отчетность — это все тоже транзакционные издержки, и они тоже сами по себе снижают общественное благосостояние. Это значит, что даже если бы проблема коррупции не стояла так остро, заставить всех плательщиков подавать, например, документацию по ТЦО (трансфертному ценообразованию) для внутренних операций, а налоговиков — ее проверять, было бы очень плохой идеей. Ведь соответствующие издержки вряд ли оправдали бы фискальный эффект от контроля за «рыночностью» цен в условиях, когда все крупные плательщики рано или поздно заплатят НнВК, а неплательщики — это либо бюджетные учреждения, либо очень ограниченные в своих возможностях и тщательно контролируемые неприбыльные организации, либо мелкий бизнес.
При этом нужно всегда помнить, что когда государство собирает больше налогов, общество в целом еще ничего не выигрывает. Общественная польза измеряется тем, насколько эффективнее они будут потрачены, если попадут в бюджет. То есть даже в самом лучшем случае, если, скажем, государство на эти деньги произведет в полтора раза больше благ, чем мог бы произвести тот, у кого их забрали (хотя трудно представить себе такую ситуацию), то заставить плательщиков совокупно потратить миллиард, чтобы собрать в бюджет на миллиард больше, — значит уменьшить общее богатство страны на полмиллиарда. А если эти деньги просто перераспределены, как, например, в пенсионных или социальных программах, то в этом условном примере на каждый полученный таким образом миллиард нужно было бы прибавлять еще один, потраченный впустую. И, конечно, задача разработчиков налоговой системы — сократить подобные непроизводительные потери до минимума. Тот же миллиард в первом условном примере принес бы пользу обществу, если бы административные издержки, связанные с его сбором, составили, скажем, 200 млн.
Поэтому оптимальный подход к закрытию «дыр» в наших условиях — это ограничиться (по крайней мере, на первом этапе) исключительно внешнеэкономическими операциями, и только достаточно масштабными. Тем более что проверить, например, то же ТЦО пока не получается даже там, где это крайне важно — в операциях с офшорами. А что уж говорить о предложениях проверять его для внутренних операций… Кстати, 70% налога на прибыль собирается с полутора тысяч плательщиков, и все, кто причастен к вопросу, согласны с тем, что если ставить во главу угла поступления, то нужно улучшать работу офиса крупных плательщиков. Образно говоря, охотиться на крупную дичь, а не пытаться гоняться за мышами. Однако почему-то, когда речь заходит о НнВК, об этих здравых идеях сразу забывают!
Таким образом, кратко описанная в начале логика оправдана тем, что на практике сколько-нибудь эффективно охватить мириады мелких операций (да и махинаций) невозможно, а ценой этого было бы возвращение проверочного кошмара в его худшем виде. В результате экономические преимущества НнВК, наверное, никуда не делись бы, но вот главная цель реформы — искоренение причин коррупции — была бы достигнута «с точностью до наоборот». Вряд ли отечественный бизнес скажет спасибо за такую реформу. Впрочем, это, к сожалению, многих устроило бы.
…Представьте себе лодку, построенную по древней технологии из досок. Их стремятся подогнать друг к дружке поплотнее, но щели неизбежно остаются, и через них сочится вода. Конечно, их хорошо бы все-все-все законопатить, но это требует очень большой, долгой и кропотливой работы, а после каждой волны образуются новые мелкие щелочки. Поэтому в таких лодках практически никогда не бывало сухо (пока не появились современные материалы), а воду просто время от времени вычерпывали и плыли дальше. Даже если суммарная площадь всех щелей — с палец, плыть все равно можно, потому что они тоненькие, через них вода может только медленно сочиться, ведь у нее есть вязкость. А вот если в днище дырка с палец величиной, то это беда: из нее хлещет струя, и не заткнув ее, далеко не уплывешь. Хотя бы уже поэтому все усилия нужно бросить на закрытие таких вот больших дыр, а потом уже, возможно, заняться заделыванием щелей, насколько это будет целесообразно.
И, наконец, последний — но не по важности! — аргумент: а кто все эти люди, которые в теории должны проверять каждую мелочь и решать, имело ли место уклонение от налога? Неужели у нас уже есть беспристрастная, квалифицированная (соответственно, высокооплачиваемая) кристально чистая и доброжелательная налоговая служба? Конечно, всем хотелось бы, чтобы она такой стала, даже, наверное, части самих налоговиков. Но все реально мыслящие люди понимают, что до этого еще далеко, а выдавать желаемое за действительное непростительно.
Более того, чтобы перезагрузить налоговую, уничтожив азаровско-клименковскую «институциональную память», необходимо провести очень радикальную реформу, которая, среди прочего, никак не совместима с массовыми проверками. Их просто некому будет делать. С другой стороны, перезагрузка не будет иметь смысла, если коррупционные возможности останутся на нынешнем уровне. Между тем налоги все это время нужно собирать, и далеко не все они платятся добровольно. Поэтому хотя бы на период такой реформы система контроля должна быть оптимизирована до такой степени, чтобы сделать перезагрузку совместимой с жизнью.
Да, за счет концептуальной чистоты и, возможно, некоторых других потенциально (в теории) красивых вещей. Но ради того, чтобы победить повальную коррупцию, которая на практике камня на камне не оставляет ни от чистоты, ни от справедливости, ни от налоговой политики вообще, можно потерпеть.
Немного конкретики
Применительно к НнВК речь идет в основном о нескольких положениях законопроекта.
1. «Платежи, приравненные к дивидендам». Действительно, теоретически можно ведь не называть вещи своими именами и выплачивать дивиденды в натуральной форме или, например, через финансовую помощь. В последнем случае проконтролировать можно относительно легко и дистанционно: платеж идет через банк; да и критерии однозначные, поэтому здесь ничего страшного нет. А вот позволить налоговикам квалифицировать ту или иную покупку как «дополнительное благо», значит, открыть настоящий ящик Пандоры как в смысле проверок на местах (где же еще копаться, как не в документации предприятия, для того чтобы выявить такие «блага»?), так и в смысле дискреции. Это означает море работы для налоговиков (причем работы непосредственно с клиентом — раздолье для коррупции!), море головной боли для бизнеса и… мизерные, если вообще хоть какие-то поступления в бюджет. По той простой причине, что сколько-нибудь крупные фирмы такими операциями вывести свои многомиллиардные дивиденды не могут в принципе, а малый бизнес в совокупности составляет меньше 16% от ВВП страны — и даже если он весь выведет свои прибыли через «дополнительные блага» (чего, конечно же, не будет), то погоды это все равно не сделает. На данный момент поступления налога на прибыль от этой категории плательщиков исчезающе малы, а на их проверки до начала нынешнего года вообще действовал мораторий. Так с какой стати обращать реформу против них, да еще и выхолащивая ее суть?
2. Контроль «обычных цен» при продаже товаров неплательщикам НнВК (имеются в виду в основном субъекты упрощенной системы налогообложения, но в такой формулировке также и НГО, физлица, и т.д.). Нужно отдать должное авторам законопроекта, механизм определения «обычных цен» выписан так, чтобы оставить минимум простора для проверок и дискреции. Наверное, этот раздел стоило бы оставить для целей администрирования НДС, где «обычные цены» вызывают ужас у тех, кто с этим сталкивался. Ну или убрать такого рода контроль и оттуда — если, как, похоже, и обстоит дело, на практике это не приносит никаких заметных результатов. Но есть ли смысл делать всех, кто что-либо продает, не объявляя цену публично, объектом потенциальной проверки по НнВК? Сколько реально выводится через продажу по заниженным ценам с «откатом» — стоит ли овчинка выделки? Или это очередная идея-фикс, рожденная на основе личного опыта какого-то пусть и высокопоставленного человека, который «своими глазами видел такую схему»? Пока никто даже не попытался предоставить доказательства целесообразности этой нормы, а она кочует из одного законопроекта в другой…
3. И, наконец, упорные попытки обложить НнВК все платежи субъектам упрощенной системы за работы и услуги (привет от Азарова!). Действительно, казалось бы, зачем платить 15% за выплату дивидендов, если можно заплатить 5% псевдопредпринимателю и получить те же деньги? Впрочем, это, опять же, в теории. На самом деле этого предпринимателя еще нужно (а) найти, (б) простимулировать (заплатить еще несколько процентов за услугу) и (в) проконтролировать, чтобы он не сбежал со всей суммой, — это и есть пресловутые транзакционные издержки. То есть если вывести нужно пару миллионов, как в малом бизнесе (см. п. 1), то, возможно, это имеет некоторый смысл, но вот если миллиард — уже себе дороже. Плюс пока что никуда не делась конкурирующая возможность просто обналичить оптом под 12%, получив от «ямы» еще и кредит по НДС. Неудивительно, что и сейчас, когда точно так же можно уйти от налога на прибыль, подобная схема не применяется на практике, по крайней мере, сколько-нибудь широко. Это хорошо видно по статистике доходов ФЛП третьей группы без наемных работников, которые оказывают услуги: выводить прибыль имеет смысл только большими порциями, а суммы, близкие к верхнему пределу, получают (в данном случае скрыть ничего нельзя — платеж идет через банк!) буквально десятки предпринимателей. Иными словами, потери бюджета, о которых идет речь, в масштабах страны настолько мизерны, что никак не оправдывают подобных драконовских мер.
Другое дело, что часть ФЛП на третьей группе действительно может квалифицироваться как скрытая занятость по найму. Но это — совершенно отдельная проблема, ни малейшего отношения не имеющая к реформе корпоративного налога. Тем не менее продолжаются упорные попытки привязать введение НнВК к решению (причем крайне топорному и контрпродуктивному) именно этой проблемы. Теперь уже якобы под соусом «поиска компенсаторов». То, что это не может быть компенсатором (как и вообще любые репрессии против упрощенной системы), видно уже хотя бы из честных данных статистики: цифры за последние два года пока получить не удалось, но в 2014-м речь шла совокупно о 26 млрд грн оборота. Сейчас же, по оценкам экспертов из Немецкой консультативной группы, можно говорить о не более чем 50 млрд, из которых, вероятно, большая часть при, опять же, честном подходе будет квалифицирована как подлинный предпринимательский доход, а из остальных — большинство в случае введения такой нормы уйдет в полную «тень». Так что и в этом случае мы можем говорить о малых вероятных потерях бюджета. Не говоря уже о том, что НДФЛ — это доход местных бюджетов, ЕСВ — Пенсионного фонда, а компенсировать предстоит доходы центрального бюджета. Да, конечно, это не аргумент, все можно перекроить, но почему-то в отношении налога на землю подобные возражения звучат всерьез…
Как свести баланс
В то же время за настоящими компенсаторами не нужно далеко ходить: они содержатся в самом корпоративном налоге. По итогам 2004–2013 гг., если верить Illicit Financial Flows from Developing Countries: 2004–2013, Украина оказалась на малопочетном 14-м месте в мире по выводу капиталов в офшоры, будучи где-то в шестом десятке по величине ВВП в долларовом эквиваленте. В среднем за этот период выводилось по 11,6 млрд долл. в год — это почти 10% от ВВП. Сейчас абсолютные цифры, наверное, несколько уменьшились, но и ВВП уже не тот, поэтому соотношение вряд ли сильно поменялось. Косвенно это подтверждают цифры, приведенные в докладе главы НБУ на заседании Нацсовета реформ 25 октября, с которыми можно ознакомиться на его сайте. При этом зарубежные посреднические структуры — только один из каналов вывода прибылей. Другие не менее, если не более, важны: например, за 2015 г. компании задекларировали около 1 трлн грн убытков — преимущественно за счет внешних заимствований, в основном у связанных структур. И это в подавляющем большинстве — те же самые крупные компании, осуществляющие внешнеэкономическую деятельность.
Проблема, конечно, касается не только нашей страны. Поэтому в мире разработаны и внедряются различные механизмы борьбы с «размыванием налоговой базы» корпоративного налога. Украину настойчиво приглашают присоединиться к соответствующим программам, внедрить у себя их рекомендации и подписать конвенцию об обмене информацией в этой области. К сожалению, если брать напрямую рекомендации о налоге на прибыль, то они содержат слишком много простора для все той же пресловутой дискреции. Но если последовательно отстоять и применить защитные механизмы, прописанные в законопроекте по НнВК (возможно, усовершенствовав их в процессе доработки), то можно получить тот же, если не больший, эффект — это вывод очень придирчивого американского эксперта Роберта Конрада. И именно этот эффект нужно использовать для того, чтобы перекрыть временный провал поступлений при переходе на НнВК.
В отличие от призрачных надежд на компенсацию за счет упрощенной системы (с катастрофическими социальными и политическими последствиями), в этом случае закрыть «провал» вполне реально. В самом пессимистическом варианте, согласно расчетам ГФС, он может в первый год составить до 40 млрд грн из собираемых сейчас примерно 60 млрд: те, кто сегодня добровольно платит налог на прибыль и распределяет дивиденды, будут это, очевидно, делать и в дальнейшем и, таким образом, в случае введения НнВК обеспечат около 20 млрд поступлений в терминах 2016-го. А 10% от ВВП, предположительно выводимые в офшоры, составляют более 200 млрд грн. Если с этих средств будет уплачен 20-процентный налог, предлагаемый для «приравненных» платежей, это составит более 40 млрд, то есть перекроет весь «провал». Даже если собственники предпочтут выводить капитал легально, с уплатой 15%, то уплачено будет дополнительно
30 млрд. При этом не стоит забывать, что «потери бюджета» — это деньги, сэкономленные предприятиями и при этом оставшиеся в стране, то есть потраченные либо на зарплаты, либо на инвестиции. В любом из этих случаев эти 40 млрд принесут в бюджет еще около 8 млрд грн в виде НДФЛ или НДС соответственно. То же самое случится, если вместо того, чтобы выводить в офшоры, владельцы оставят средства в Украине.
Кроме того, существенные резервы кроются в налоге на землю, который, во-первых, собирается из рук вон плохо — местные власти пока даже не знают собственников доброй половины ценных участков и не особо стремятся узнать; во-вторых, служит предметом беспрецедентных для других налогов льгот, причем предоставляемых на индивидуальной основе и по усмотрению местного начальства. Можете представить себе, чтобы простой человек приходил в местный совет, подавал заявку и получал законное право платить вдесятеро меньший налог? А предприятия такую возможность имеют и широко ею пользуются. Естественно, на взаимовыгодных условиях. И местные кланы больше заинтересованы не собирать налог, а раздавать льготы и закрывать глаза на бардак с реестрами, из-за которого многие не платят вообще ничего, ведь весь недобор покрывается дотациями из бюджета. Но, очевидно, никто не хочет наступать на их интересы.
Таким образом, с учетом кратко описанных выше особенностей нашей экономики, если сосредоточиться на «крупной рыбе», то пару сотен квалифицированных специалистов (с адекватными зарплатами) вполне могут обеспечить фискальную ответственность реформы, а если к ним добавить еще формируемую службу финансовых расследований, то, не исключено, даже и рост поступлений. Особенно если вдобавок к офшорным схемам (которые вряд ли удастся полностью перекрыть) вплотную заняться неубиваемыми «конвертами», «скрутками» и прочим прямым криминалом. В конце концов, прежде чем лишать работы сотни тысяч полностью законопослушных предпринимателей, вся вина которых только в том, что кое-кто злоупотребляет упрощенной системой для минимизации налогов, не лучше ли начать с матерых преступников, которые десятилетиями у всех на глазах совершают мошенничества в особо крупных размерах и не несут никакого наказания? Ведь именно здесь — настоящий, а не выдуманный кабинетными теоретиками внутренний офшор, обороты которого в свое время (единственный раз, когда их обнародовали) превышали весь оборот всей упрощенной системы, вместе взятой.
Мир — дворцам, война — коттеджам?
Почему же такие простые и очевидные соображения остаются за кадром, а на первый план упорно выносятся попытки ловить «мышей» вроде выплаты дивидендов в натуральной форме или охоты за упрощенцами?
На поверхности лежит «принцип Паркинсона», согласно которому чем меньше цена вопроса, тем больше внимания он привлекает. Связано это обычно с тем, что сложные схемы налоговой оптимизации с использованием трансфертного ценообразования и прочих внешнеэкономических операций не так уж просто понять. Еще труднее заметить: для этого нужно быть специалистом высокого уровня и иметь доступ к отчетности многих, иногда десятков, компаний, вовлеченных в схему. А ФЛП или, допустим, пользующиеся «служебным» автомобилем владельцы малых предприятий — вот они, рядом, просто повсюду, мозолят глаза.
А тут еще и заинтересованные лица очень кстати привлекают внимание именно к этим злоупотреблениям. Одни — ибо с малого бизнеса ничего не «поимеешь», потому его не жалко придушить. Другие — чтобы отвлечь внимание от действительно крупных дел. Третьи — потому что им очень нужно уничтожить мелких конкурентов, дабы наконец в полной мере насладиться прелестями картелизованного олигополистического рынка. Четвертые — потому что им нужно сохранить коррупционные доходы налоговых инспекторов, которые собираются в «вертикаль», а для этого создать поле для контроля, проверок (желательно на местах), дискреции и, соответственно, «решения вопросов». НнВК грозит закрыть налоговикам доступ к бухгалтерии плательщиков без особой необходимости и лишить возможности придираться к методикам — значит, нужно максимально защитить все оставшиеся возможности для проверок, перенести их на физлиц, ну и, конечно, если удастся, прижать «упрощенку» которая вот уже скоро двадцать лет как избавила хотя бы мелкий бизнес от налогового «решалова»…
Наконец, есть и те, кто просто хочет таким образом убить или выхолостить реформу вообще. Их логика очевидна: направить корабль реформы на «скалу» упрощенной системы, о которую разбилось уже немало других начинаний, — это верный способ угробить идею, даже не выступая формально против нее.
Продолжая «морские» аналогии, можно сказать и по-другому: этот «корабль» уже и без того перегружен очень серьезными вещами, задевающими влиятельные и финансово мощные интересы. Ведь собственники тех самых компаний, которые в макроэкономических масштабах выводят прибыль в офшоры, — мягко говоря, не последние люди в нашей стране далеко еще не победившего Майдана. И полтора миллиарда «зеленых», которые им придется ежегодно отдавать в бюджет — у них, конечно, не последние, но сумма стоит того, чтобы побороться за нее, то есть против НнВК. Плюс немалые состояния сделаны и продолжают приумножаться на поборах с бизнеса, собираемых налоговиками. А с другой стороны стоит МВФ с его вечными опасениями «как бы чего не вышло» и предложениями в духе «давайте ничего не менять, ведь есть риск, только вот упрощенку уберите» (типа, там риска нет?). Поэтому даже с учетом того, что абсолютное большинство бизнеса горячо поддерживает реформу, политически провести ее крайне сложно. А уж если еще и восстановить против нее миллион ФЛП да плюс предупредить плательщиков, чтобы не расслаблялись — теперь, мол, проверять будут на предмет «дополнительных благ», то вопрос можно считать закрытым. С такой нагрузкой наш корабль точно поплывет прямиком на дно. Что и требовалось — только не реформаторам.
Любимым аргументом демагогов, как обычно, выступает «справедливость»: почему это, мол, с офшорами будем бороться, а с упрощенкой — нет? Если уж прижимать, так всех! На самом деле это распространенный способ топить любые реформы. Ведь законность и порядок устанавливаются успешно, только если они распространяются сверху вниз, хотя бы потому, что право «наводить порядок» нужно заслужить. Иначе — или провал, или революция. Тем более что правительство не всемогуще, и оно не висит в воздухе. Нет у него за спиной и оккупационной американской администрации, как, например, в послевоенной Германии. Поэтому, чтобы делать реформы, скажем, закрывать ту же дыру с офшорами, оно должно на кого-то опираться и иметь спокойный тыл. Понимая это, те, кто полон решимости отстоять эту дыру нарочно — прикрываясь справедливостью, поднимают в «тылу» встречный пожар, правильно рассчитывая, что войну на два фронта никакое правительство не осилит, как бы оно ни было предано делу реформирования страны.
К сожалению, на более высоком уровне описанная выше тактика очень органично вписывается в глобальный антиреформаторский тренд последних нескольких месяцев: «мир — дворцам, война — коттеджам». Старая система защищается и достаточно изобретательно: вместо лобового противостояния реформам удары отводятся в сторону. Причем порой даже не просто в пустоту, а против самих реформаторов, точнее, против того самого среднего класса, интересы которого они представляют. При этом те, кто этим занимается, часто громко кричат, что это именно они представляют средний класс — по делам их узнаете их, как сказано в мудрейшей из книг. Противопоставить этой тактике (и, если смотреть шире, этому тренду) можно только громкий и четкий голос неравнодушных граждан, незаангажированных экспертов и того самого независимого, неолигархического бизнеса, в интересах которого делается реформа. А также, конечно, голос тех, кто может стать жертвой антиреформы. К сожалению, пока эти голоса почти не различимы на фоне дружного и скоординированного, хорошо мотивированного хора антиреформаторов. А скоро может быть уже поздно…
- Информация о материале
Національна поліція підозрює посадовців АК «Харківобленерго» в надмірному використанні коштів компанії під час закупівлі обладнання у ТОВ «Оргтехком» та ТОВ «ВО Енергомашкомплект», а також у наданні безпідставної допомоги «Компанії «Трейд-Актив».
Про це стало відомо з ухвали Комінтернівського районний суд м. Харкова, куди слідчий звернувся в рамках кримінального провадження №42014220000001160 від 29.12.2016 року.
В суді слідчий вказав, що кримінальна справа була відкрита після публікації «Наших грошей» про закупівлю «Харківобленерго» устаткування у ТОВ «Оргтехком» на 54,35 млн грн. та у ТОВ Виробниче об`єднання «Енергомашкомплект»у на 2,99 млн грн.
Ціни були значно вищі ринкових. Наприклад, запобіжники NH00 100А нині придбано по 134 грн, тоді як їх продають по 84 грн. Автоматичні вимикачі ВА 5135 250А обленерго купило по 1 580 грн, тоді як у відкритих джерелах є дані про реалізацію по 1 089 грн.
Також слідчий зазначив, що «Харківобленерг» безпідставно надало фінансову допомогу «Компанії «Трейд-актив».
Для підтвердження або спростування розслідування «Наших грошей» поліція направила «Харківобленерго» запит про надання копій документів, але компанія відповіла відмовою.
Слідчий клопотав про доступ до договорів, укладених впродовж 2016 року між АК «Харківобленерго» та «Оргтехком», «ВО «Енергомашкомплект» та «Актив трейд», суд це клопотання задовольнив.
Основним акціонером «Харківобленерго» є держава, міноритарний пакет акцій належить групі Костянтина Григоришина. У 2015 році Фонд держмайна призначив в.о. голови правління «Харківобленерго» Володимира Яворського. Восени того ж року він відразу балотувався до Харківської облради від «Блоку Петра Порошенка».
Після призначення Яворського, «Харківобленерго» провело оборудку з закупівлею «сміттєвих» акцій на 22 млн грн. у «Львівобленерго» братів Суркісів і зробило спробу застрахуватись у «Великій страховій компанії» за 100 млн грн. Однак після оприлюднення цієї інформації оборудки були заблоковані.
Харківське ТОВ «Оргтехком» зареєстровано на Ігоря Сердюка. ВО «Енергомашкомплект» також зареєстроване в Харкові на Максима Лазаренка.
Засновником ТОВ «Компанія Трейд-Актив» до середини минулого року Даниіл Платонов, який тоді також керівником ТОВ «Енергомережа-Генерація», єдиним засновником якої є ПАТ «ХК «Енергомережа» Дмитра Крючкова. Останнього оголошено в розшук за розкрадання коштів «Запоріжжяобленерго».
З літа минулого року власником «Компанія Трейд-Актив» вказаний громадянин Узбекистану Дехконов Музаффаржон Марібович.
- Информация о материале
Почти месяц прошел с начала действия правительственной программы «Доступные лекарства», а она так и не начала работать в полную силу. Из 20 тысяч аптек в программе участвует лишь 2700, то есть десятая часть. Пациенты не могут получить все необходимые лекарства, даже с наличием правильно выписанного рецепта, поскольку их нет в аптеках.
Люди жалуются, что, к примеру, из 8 рецептов могут «отоварить» лишь 2. А в ряде регионов даже, если в аптеке есть нужный препарат, а у гражданина есть соответствующий рецепт, лекарство ему не выдадут, если он получил рецепт не в той больнице или поликлинике, с которой у аптеки есть договор.
Сегодня Минздрав косвенно признал, что проект пробуксовывает, и опубликовал предложение всем, кто покупает лекарства, входящие в программу, ответить на вопросы анкеты и рассказать, какие проблемы существуют в ее реализации. Однако, об основных проблемах специалисты говорили еще накануне и если бы министерство к ним прислушалось, то большинства проблем можно было бы избежать.
Напомним, программа «Доступные лекарства» предполагает, что пациенты, страдающие от сердечно-сосудистых заболеваний, сахарного диабета второго типа и бронхиальной астмы, смогут получать в аптеках лекарства бесплатно либо с небольшой доплатой. А государство затем компенсирует (реимбурсирует) аптекам все их затраты. В список вошло 157 препаратов, 17 из которых полностью бесплатны.
Согласно данным Минздрава, программа наиболее активно работает в Винницкой, Львовской, Харьковской, Ривненской, Николаевской, Хмельницкой, Черниговской и Тернопольской областях. В каждом из этих регионов подписали договоры с распорядителями средств от 100 до 500 аптек.
В Министерстве здравоохранения Украины на нее возлагают большие надежды. И.о. министра Ульяна Супрун считает, что она является примером децентрализации в сфере здравоохранения.
«При активной работе в регионах эта программа станет эффективным инструментом решения проблемы, которая одинаково остро стоит во всех областях Украины - высокой смертности граждан и недоступности лечения из-за финансового положения», - заявила на встрече с журналистами Ульяна Супрун.
Зарплата аптечными наклейками
Одной из причин пробуксовки программы специалисты называют недостаточное количество средств, выделенных на реимбурсацию.
«Это хорошая и правильная вещь, но надо было выделить пять миллиардов, десять миллиардов, потому что на сегодняшний день аптеки практически вынуждены кредитовать государственную программу», - говорит глава Международного благотворительного фонда «Здоров'я українського народу» Сергей Сошинский.
Вице-премьер Павел Розенко, выступая на пресс-конференции, заявил, что сегодня основными задачами местных властей являются увеличение количества аптек, которые принимают участие в программе реимбурсации, а также обеспечение указанных аптек полным ассортиментом подлежащих реимбурсации лекарств».
Розенко добавил, что соответствующим структурным подразделениям облгосадминистраций было дано поручение безотлагательно провести работу с дистрибуторами лекарств, чтобы обеспечить наличие нужных лекарств в аптеках.
Боле того, премьер Владимир Гройсман лично погрозил пальцем всем чиновникам, отвечающим за программу в регионах, и пообещал выдавать им зарплату аптечными наклейками «Доступні ліки», если они не обеспечат своевременный расчет с аптеками.
Тем не менее, до сих пор в программу удалось привлечь, главным образом, коммунальные аптечные сети, которые напрямую подчиняются местным администрациям. И это несмотря на обещание главы правительства обратиться в парламент с просьбой увеличить финансирование программы.
Местные власти тормозят, а аптеки боятся
«Аптеки постепенно присоединяются к программе, но для этого нужно время, - говорит глава Аптечной профессиональной ассоциации Владимир Руденко. - Есть целый ряд важных моментов, о которых мы говорили ранее. Сейчас многие аптеки выжидают и хотят посмотреть, как пойдут расчеты. Сегодня программа начала реально работать только в 8-10 областях. То есть, по сути, находится на зародышевом этапе. В Киеве, к примеру, работает только одна сеть – коммунальное предприятие «Фармация». Это около 80 аптек. Неделю назад говорили, что присоединившихся аптек до 2 тысяч, а сейчас уже 2700 - это хорошая тенденция. Думаю, что аптеки будут участвовать. Сегодня они заключают договоры в тех регионах, где уже определены распорядители бюджетных средств».
Однако, по его словам, существуют проблемы и там, где договоры заключены: «К примеру, аптека в одном из регионов заключила договор с больницей и буквально с 3 апреля начала выдавать лекарства пациентам. А теперь местная власть спрашивает, на каком основании они начали отпускать препараты, если еще нет решения о распределении бюджетных средств? Вот и получается, что Гройсман обещает, Розенко обещает, Супрун обещает, а местная власть тормозит. Кто из непорядочности, кто из некомпетентности, кто еще по каким причинам».
Поэтому аптеки боятся быть крайними и выжидают, пока другие «набьют шишки». Ведь даже, если аптека закупила товар и начинает отпускать - поясняет Руденко, - она деньги дистрибьюторам должна отдать через 15 дней, а государство ей вернет лишь через 30. То есть, она уже запускает руку в свой карман, а если еще и потом местная власть решит, что не тот распорядитель был, что он не имел права заключать такой договор… Сегодня некоторые отпустили лекарств кто на 20 тысяч, кто на 30, а теперь поликлиника, которая является распорядителем бюджетных средств, говорит «давай, останавливайся, я не знаю, какая будет общая сумма, может мы потратили уже все средства».
С выделенными деньгами, по словам главы АПАУ, тоже не все ясно: «Сейчас Кабмин передал субвенции в регионы. Но вот, к примеру, на Волынскую область дали всего 13с млн. Как они будут эти 13 млн. делить, как будут поступать средства – все сразу, раз в месяц, раз в полгода…».
По сути, пока что программа работает на ручном управлении. В Киеве подключилась только коммунальная сеть Фармация. Что делать регионам, в которых нет коммунальных аптек, пока не ясно.
По мнению Владимира Руденко, программа запущена однобоко, по сути, заложена своеобразная бомба. Для нормальной работы такой программы необходимы не субвенции, а создание, к примеру, страхового фонда. Из него тоже могут идти средства из госбюджета. В таком случае, человек пришел в аптеку с рецептом, получил лекарство, а аптека затем направляет в фонд всю необходимую документацию и рецепты и получает компенсацию.
Тогда каждый человек, вне зависимости от того, в какой поликлинике или больнице он получил рецепт – государственной или частной – мог бы воспользоваться программой. Учитывая, что услугами частной медицины пользуются не обязательно люди обеспеченные, то дискредитировать пациентов частных клиник, которые не являются распорядителями бюджетных средств, не совсем гуманно.
Кроме того, дискриминация получается и по районному или региональному признаку. Поскольку аптеки подписывают договоры с конкретными поликлиниками или больницами, которых местные власти определили как распорядителей бюджетных средств, то возникают казусы. Если аптека заключила договор, к примеру, с поликлиникой №1, то она не отпускает лекарства пациентам, которые обслуживаются в поликлинике №2, даже, если эти поликлиники находятся недалеко друг от друга.
«По этому рецепту, к примеру, житель Сум не может получить лекарство в Черкассах, львовянин – в Виннице и так далее. Это жесткий территориальный принцип. А ведомственные больницы и поликлиники? Они являются распорядителями бюджетных средств или нет? Их пациентам куда идти с бесплатными рецептами?» - задается вопросом Владимир Руденко.
Что касается того, что в аптеках есть 2 препарата из 8, то глава АПАУ пояснил это так: «Производители зарегистрировали свои препараты в реестре добровольно, но лекарства в аптеки по непонятной мне причине отпускаются по ценам, которые выше заявленных. Особенно проблема вот с теми 17 препаратами, стоимость которых полностью компенсируется - их вообще нельзя найти. И аптеки тоже сегодня разводят руками и говорят – мы не можем купить. Что им делать, если цена задекларирована 100 грн, а дистрибьютор продает его за 130? Эти 30 грн кто компенсирует? И таких препаратов много».
Цены на бесплатные лекарства, действительно, низкие, практически близки к себестоимости. Поэтому любые колебания курса могут негативно отразиться на всей программе.
Всего 3% больных гипертонией смогут воспользоваться доступными лекарствами
Критикуют эксперты и сам перечень препаратов, которые вошли в программу.
Как пишет врач-терапевт одной из столичных клиник (по понятным причинам не называю ее имя) на своей странице в Фейсбук, некоторые препараты, вошедшие в список, используются редко:
«Об астматиках и ХОЗЛ говорить вообще стыдно, поскольку сальбутамол - препарат, использующийся исключительно для скорой помощи лет эдак с 20, нужен «по протоколу» плановому пациенту не чаще 1 раза в три года (для обновления аптечки только))), да и то - не более, чем 10% из этой многочисленной группы.
Ингаляционные ГКС (всего два печально вошедших в список) - присутствуют только в моногруппе и в доставочной форме прошлого века - ни единой современной формы, используемой нынешним современным протоколом, там нет и в помине.
Ни один же современный комбинированный препарат с пролонгированными бета2-агонистами, являющимися основой базовой терапии во всем мире и уже давно, в списке даже не значится. И намека на их существование нет.
О небулайзерной терапии многочисленной детской группы или несинхронизируемых ингаляторах, поскольку дети не могут априори пользоваться никакими другими, по-видимому «любители поучить наших студентов, преподавателей медвузов и врачей международным стандартам» тоже и в помине не знают. Таким образом, из 100% этой конкретной диспансерной группы только не более реально 3% смогу воспользоваться этим «благом реимбурсации».
Остальных это осчастливит мало.
По-видимому, наши «коллеги-команда Минздрава» также не знают и о том, что гипертоническая болезнь «по международному протоколу» уже давно и много лет лечится базово с целью достижения максимального комплайнса для пациента в основном только комбинированными препаратами, а не жменей моно-лекарств.
Ну, например, с использованием только лишь тех форм МНН, которые кто-то в Минздраве просто «вспомнил» еще со времен института и внес, почему-то напрочь забыв, например, что в группе знаменитых ингибиторов АПФ (одна из главных групп терапии гипертонической болезни) кроме эналаприла есть и еще много других «-прилов», в т.ч. и «золотой стандарт» - каптоприл - первая химия этой группы, а также и масса других более современных «-прилов», имеющих разный метаболизм и каждый свои собственные особенности использования в базовой терапии таких пациентов при полиорганной патологии, разном возрасте и осложнениях.
И это - только один из многочисленных ляпов «гипертензивного списка» на реимбурсацию, просто приведенных тут мной в качестве примера».
По оценкам врача, лишь около 3% больных гипертонической болезнью смогут на самом деле реально воспользоваться этим «благом». Схожая ситуация и с другими группами препаратов, вошедших в перечень для реимбурсации.
* * *
О программе реимбурсации как о некой панацее, способной обеспечить больных нужными лекарствами, а отечественные предприятия – гарантированным госзаказом, говорится уже очень давно. Пару лет назад был проведен эксперимент по гипертонии, в котором задействовали отечественных производителей. Главной проблемой было то, что правительство до сих пор не рассчиталось с аптеками за отпущенные лекарства.
Сегодня к явно недостаточному финансированию добавляются и другие проблемы, связанные с организацией всей кампании. Остается надеяться лишь на то, что, «ввязавшись в драку», Минздрав по ходу дела начнет исправлять свои просчеты и недоработки, и в итоге мы получим четко и слаженно работающую программу, а не сплошной пиар.
Цензор.НЕТ обратился в Минздрав с просьбой ответить:
Какое количество аптек присоединилось к программе «Доступные лекарства»? Как Минздрав планирует обеспечить выдачу бесплатных лекарств или с доплатой всем гражданам, если в некоторых регионах аптеки выдают их только пациентам медицинских учреждений, с которыми у аптек есть договор? Планируется ли вносить изменения в перечень лекарств, входящих в программу? Каким образом министерство будет влиять на тех дистрибьюторов, которые задекларировали цены на свои лекарства, а теперь предлагают аптекам закупать за более высокую цену?
- Информация о материале
Уже более года не утихают страсти вокруг автомобилей с иностранными номерами, попавшими в нашу страну на условиях временного ввоза. Как они оказались на территории Украины и какое будущее в этой связи ждет отечественный автопром?
Круговорот на границе
Основанием для этого является ст. 380 Таможенного кодекса. В ней сказано, что временный ввоз гражданами-нерезидентами в Украину транспортных средств личного пользования разрешается на срок до одного года при условии, что будут зарегистрированы в уполномоченных органах иностранных государств, что подтверждается соответствующим документом.
Другое дело резиденты, то есть граждане Украины. Они могут ввести легковушки весом до 3,5 т и прицепы на год под письменное обязательство об их обратном вывозе при условии письменного декларирования и после уплаты всех необходимых таможенных платежей.
Как видите разница существенная. Поэтому самой распространенной схемой ввоза иномарок стала следующая. Покупатель, не желающий платить за растаможку, сам или через посредника находит за границей нужную машину, платит за нее оговоренную сумму, оформляет ее на юридическое лицо (любую фирму) в качестве коммерческого транспорта, который будет колесить по дорогам Украины по служебным надобностям.
Минусы такой сделки — надо ежегодно пересекать украинскую границу, а иномарка юридически принадлежит компании, что несет за собой определенные риски. Зато существенный плюс – авто по доступной цене. В той же Польше машина 2012 г. в. с объемом двигателя 1600 куб см стоит 4 тыс. евро, в то время как ее растаможка в Украине обойдется более чем в 2 тыс. евро.
Неудивительно, что в 2014 году по дорогам Украины бегало более 60 тыс. иномарок с иностранной регистрацией. Только одна литовская фирма, например, в режиме временного ввоза ввезла 3,8 тыс. автомобилей.
Еще проще поступают жители приграничных западных областей, которые, согласно ст. 381 Таможенного кодекса, имеют право на транзит от 5 до 10 дней. Регулярно кататься в ту же Польшу или Словакию не совсем удобно, но деньги, в отличие от бензина, не пахнут.
Шок и гнев
Долгое время ГФС смотрела на иностранные номера сквозь пальцы, но в прошлом году неожиданно активизировалась. Заявив, что начнет составлять списки автомобилей, которые были ввезены в Украину в режиме временного ввоза, начиная с 1 января 2017 г. Машины, владельцы которых нарушили таможенный режим более чем на 48 часов, будут объявлять в розыск.
Это вызвало шок и гнев у автолюбителей с зарубежными номерами. В ст. 481 Таможенного кодекса говорится, что за не растаможенное в течение 3 суток авто предусмотрен штраф в 850 грн. Просрочка до 10 суток или повторное нарушение – штраф в 5100 грн. За срок более 10 суток придется выложить из кармана 17 тыс. грн. В статье 485 указано, что если автомобиль, находящийся в режиме «временный ввоз», поймают на дороге, такая шалость будет стоить 300% от таможенных платежей для данного авто!
Транзитникам тоже есть, о чем беспокоиться. За нарушение сроков, согласно ст. 470, предусмотрен штраф 170-8500 грн.
Разрулить ситуацию решили законодатели. В конце прошлого года в ВР был подан законопроект №5567 относительно урегулирования транзита и временного ввоза транспортных средств личного пользования. Авторы предложили внести в ст. 380 Таможенного кодекса изменения.
В случае временного ввоза транспортных средств, которым семь и более лет после года их выпуска, применяется условное частичное освобождение от обложения таможенными платежами за каждый полный или неполный календарный месяц заявленного срока пребывания на таможенной территории Украины. Уплачивается ежемесячно 0,3% от суммы таможенных платежей, которые подлежали бы уплате в случае выпуска этих транспортных средств личного пользования в свободное обращение на таможенной территории Украины, рассчитанной на дату их временного ввоза.
Разрешается ввоз гражданином-резидентом одного транспортного средства личного пользования с условным частичным освобождением от обложения таможенными платежами. После обратного вывоза и уплаты штрафа за нарушение сроков временного ввоза, если такое имело место, разрешается ввоз следующего транспортного средства. При временном ввозе гражданами-резидентами транспортных средств личного пользования участники АТО освобождаются от уплаты таможенных платежей.
Общая сумма таможенных платежей не должна превышать суммы, которая подлежала бы уплате в случае их выпуска в свободное обращение на таможенной территории Украины, рассчитанной на дату начала временного ввоза. Штрафы могут быть наложены в течение полугода со дня обнаружения правонарушения, но не позднее, чем через два года со дня его совершения.
Свалка десятилетия
Если такой закон вступит в силу, он, разумеется, облегчит жизнь временщикам. Но когда это произойдет, неизвестно. В конце марта этого года Главное научно-экспертное управление ВР, рассмотрев доработанный вариант законопроекта, пришло к выводу, что его принятие «приведет к увеличению объемов ввоза в Украину бывших в употреблении, в том числе морально устаревших и физически изношенных, неисправных и поврежденных транспортных средств. Это создаст значительную угрозу конкурентной позиции сегмента рынка новых автомобилей, в котором ценовое предложение значительно выше. Кроме того, существует угроза превращения территории Украины в свалку бывших в употреблении автомобилей».
Юристы также обратили внимание на то, что снижение продаж новых авто происходит из-за низких доходов и реальной покупательной способности населения, а также из-за их подорожания вследствие курсовых рисков и усиления фискального давления.
Так что нужно срочно решать проблему доступности автомобилей для украинского потребителя. Это можно сделать за счет упорядочивания политики в сфере доходов населения и системы налогообложения в производстве, ввозе и продажах автомобилей, что выровняет ситуацию в структуре спроса на автомобильном рынке в пользу новых машин.
Это в свою очередь позволит быстро приблизиться к экологическим европейским стандартам, предусмотренным в соглашении с ЕС. В частности, в главе «Транспорт» документа четко указано, что сотрудничество между сторонами «служит целям реструктуризации и обновления транспортного сектора Украины, а также постепенной гармонизации действующих стандартов с существующими в ЕС».
В связи с этим следует упомянуть, что многие эксперты склоняются к тому, что растягивать легализацию временных авто на десятки лет не целесообразно, все это время они будут платить налоги в чужих государствах. Нелегальных авто станет еще больше, а наша страна действительно превратится в свалку железного секонд-хенда. Кроме потери денег в бюджете, нельзя не учитывать моральную точку зрения. Чем отличаются временщики от тех, кто купил авто на территории Украины, заплатив их полную стоимость?
Одним из возможных выходов из ситуации является снижение налогов на все авто – и подержанные, и новые. Они у нас действительно высокие. Сама растаможка – 10% пошлины от стоимости легковушки, плюс 20% НДС и акцизный сбор (0,267 евро за каждый куб. см), а еще 3% в Пенсионный фонд. Между тем в ЕС акцизный сбор не платят.
Другой вариант – доработать Закон №1389, вступивший в силу 1 августа 2016 г. Он позволяет ввозить подержанные авто не старше 2010 г. в. по сниженным акцизам. Никто не мешает убрать возраст авто и требование о том, что машины должны соответствовать стандарту Евро-5.
В связи с этим нельзя не отметить, что юристы Главного научно-экспертного управления ВР правы в том, что нужно увлекаться не автохламом, а налаживать выпуск новых легковушек.
Приглашенные звезды
С собственным производством дела складываются плохо. ЗАЗ в первом квартале 2016 г. выпустил всего 4 машины и остановился из-за нерентабельности, перешел на выпуск машинокомплектов для General Motors в Египте, где выпускают модели Lanos.
В марте этого года работало только ЧАО «Еврокар» (с. Соломоново Ужгородского р-на Закарпатской обл.), выпустившее 562 легковушки (+117% к февральскому показателю и +121% к марту прошлого года). К слову, в прошлом году завод начал выпускать полноприводные версии Skoda Superb B8 и Skoda Octavia с дизельным двигателем.
На вопрос, почему продукция ЗАЗа перестала пользоваться спросом, легко ответить. Покупали его модели преимущественно те, кто не мог приобрести иномарки. Сегодня они думают лишь о том, как бы выжить. А граждане, предпочитающие покупать подержанные иномарки, никогда запорожскими автомобилями не интересовались.
В мире действует железное правило: если не можем делать собственные авто, не уступающие по качеству зарубежным, нужно привлекать иностранные компании, чтобы они строили заводы. Почему же в Украине не срабатывает этот принцип? Дело в том, что известные производители очень разборчивы, идут только туда, где им предоставляют льготные условия, например, освобождают на несколько лет от уплаты налога на землю, от таможенной пошлины на ввоз оборудования и комплектующих и т. д.
К примеру, в Турции за последние 15 лет объем производства автомобилей вырос почти в четыре раза (17-е место в мире и седьмое в Европе). Первым в 1968 году в этой стране открыл предприятие Fiat. За ним последовали такие киты, как Renault, Toyota, Hyundai и Honda, вложившие в строительство заводов миллиарды долларов. В прошлом году в страну решила зайти компания BMW. И сегодня 69% выпускаемых в стране автомобилей идет на экспорт.
По этому пути пошла и пятимиллионная Словакия. Здесь свои заводы построили KIA Motors (корейцам бесплатно выделили 166 га земли), PSA Peugeot Citroen и Volkswagen. В следующем году начнет выпускать авто Jaguar Land Rover. В настоящее время 40% легковушек экспортируется. В 2016 г. было выпущено 1,04 млн. автомобилей (101 машина в пересчете на каждую тысячу жителей, что является мировым рекордом).
Пример из другой оперы – Латвия (население почти 2 млн.). Когда-то здесь функционировал легендарный завод микроавтобусов «РАФ», на котором работало 6,5 тыс. человек. В 1997 году он обанкротился. На этом автомобильная история Латвии закончилась.
По какому пути идти Украине – турецкому, словацкому или латвийскому – решать нам самим. Но чем дольше мы будем раздумывать, тем меньше найдется желающих вложить немалые средства в строительство современных автомобильных заводов на нашей территории.
- Информация о материале
«Завдання, які будуть здаватися вам неможливими...»
«Ви – патрульна поліція...»
Підполковник «Позивний Маршал» Жуков хвацько козиряє перед камерою. Відібрані дівчата-поліцейські пожирають начальника захопленими поглядами.
За задумкою авторів ролика, така картинка має викликати непереборне бажання подати анкету на участь у відборі до патрульки.
Виходимо на вулицю, на свіже повітря. І тут симпатичні дівчата-патрульні споглядають на кандидатів з бігбордів та сітілайтів. Їх погляд прискіпливо оцінює мене навіть у Facebook!
«Нарешті, нарешті ми готові вас запросити на конкурс, будемо перевіряти те і те», – повідомляє в ефірах ранкових передач деталі відбору перший заступник начальника патрульної поліції. Риторика у шефа така, ніби двері ломляться від натиску, коридори не вміщують всіх бажаючих спробувати свої сили.
«Хочеш, щоб тебе оточували вродливі дівчата? Йди в поліцію! Ти сам гарна дівчина? Welcome!» Саме такий меседж вбачається мені у подібній рекламі.
(Добре хоч не закликають «разом змінити систему!» Адже зміни вже давно настали. Патрульні не беруть хабарів, гарно спілкуються, плюс... а ні, на цьому все.)
Та хоч ти голих баришень вішай на плакати, без адекватної платні не можна вести мову про адекватних поліцейських.
10 тисяч ЗП в столиці для такої роботи – це надзвичайно мало.
Купівельна спроможність зарплати патрульного для Києва в 2017 році – однозначно менша, ніж на старті реформи. Вона приблизно така ж, як 3500 у ППСника до війни (як ви гадаєте, останні жили тоді на одну зарплату?)
Голова нацполіції здивовано знизує плечима на прес-конференції: «Десь платять більше?»
Уявіть собі, так, пане Князєв. І процес трудової міграції з патрульки туди, де платять більше, триває. Інакше вам не довелося б урочисто оголошувати додатковий набір.
Під час навчання «на полісмена» я прочитав одну гарну книжку. Називається «Нові центуріони» – про життя поліцейських США середини минулого сторіччя. Написану колишнім патрульним Джозефом Уембо.
Яка була мотивація американців йти в копи тоді?
Випробувати себе?
Make America great?
Зарплата і соціальний пакет. Не вірите, почитайте. Базові умови, без яких смішно вести мову про повноцінний конкурс.
«Андрюха, придумав ідею, як підзаробити на свята».
«Зараз на вихідних змотаюсь додому, трохи допоможу в сімейному бізнесі, бо 200 грн. лишилось».
«Підкажи, як заробити більше, бо не бачу перспектив».
Все це дослівні фрази моїх колег. В своїй роті я був єдиним, хто дозволяв собі випити на заправці WOG більше однієї кави за зміну (чорт забирай, там дійсно смачна кава!)
Концентруватися виключно на службі?
Можна собі дозволити, якщо не ти відповідаєш за сімейний бюджет. І не пишіть мені про державних вчителів і лікарів, ті хоч можуть практикувати у вільний від «основної» роботи час.
Звичайно, я веду мову про зарплату насамперед у Києві та містах-мільйонниках. Тут більша злочинність, відповідно більше роботи у копів – але менше самих поліцейських!
Чому?
Бо у нас в країні врешті переміг комунізм і популізм, і платня в усіх абсолютно однакова: в Рівному з населенням 200 тисяч, і в мільйонній Одесі; в того, хто старається якісно виконувати задачі, і в патологічних лінивців.
Не дивно, що більшість службовців надають перевагу не надто напружуватись у маленькому містечку, звідки вони родом, ніж за ті ж гроші вкалувати у столиці.
Про соціальний пакет краще промовчати, щоб не вилаятись. Кошти на лікування поліцейські збирають з миру по нитці з допомогою колег через групи в соцмережах. Добре, що є чуйні колеги.
«Ваші брати та сестри будуть поруч», – обіцяє пан Жуков у рекламному ролику.
Так воно і є. Скинуться, допоможуть. Але не покидає відчуття, що якось це не зовсім правильно.
Медстраховка? Можеш купити за власний кошт, замначальника департаменту пан Блажевич навіть люб'язно підкаже, в якій страховій краще це зробити.
«Ми знаємо, робота ризикована, навіть зразок рапорту на вирахування внесків з платні ось підготували, держава дбає про тебе!»
Вважаю, настав час в кваліфікаційних вимогах до поліцейських зазначати: бажано мати багатого чоловіка/дружину, або запас грошей на кілька років.
Ще краще бути неодруженим хлопцем до 25.
Пам'ятаю, як на зустрічі з паном Аваковим перед запуском у Києві нової поліції один з майбутніх копів вже тоді авансом поцікавився, чи планується підвищення ЗП? Бо він, нахаба такий, «хоче женитися»! Звичайно, зірвав веселий сміх аудиторії. Щоправда, позитивної відповіді не отримав.
Якщо хочеш працювати довго і чесно, потрібно шукати наречену з хорошим приданим!
Я це до того, що невисокий рівень грошового забезпечення був зрозумілий ще на старті. Щоправда, в ті далекі часи це частково компенсувалося вірою в реформу і особисто в Еку Згуладзе.
Зараз тим, хто залишився «на лінії», вже не так смішно. Адже доводиться працювати за себе «і за того парня», який звільнився. Роботи більше, заявники зліші. «Как же так, вы же должны...» (далі перелік з нескінченої кількості пунктів)
Отже, що повинен знати і вміти патрульний?
Адмінкодекс, прийоми рукопашного бою, надавати медичну допомогу, регулювати рух, вміти спілкуватися, бути хорошим психологом, мати міцні нерви і гарне здоров'я, і ще купу речей, що стануть в пригоді на вулиці.
Нагадаю, не спати дві ночі щотижня (хто вважає це дрібницею, хай спробує).
Зажди є шанс опинитись на лаві підсудних самому, благо наше законодавство цьому сприяє.
Що пропонується взамін?
Честь розгрібати людське лайно і 500 грн за робочу зміну. Ще раз: п'ятсот грн за зміну. Сорок гривень за годину. Саме стільки я зараз плачу своїм тимчасовим працівникам-студентам без досвіду роботи і з нульовою відповідальністю.
Чи варто дивуватися, що патрульних на вулицях Києва все менше?
Довгострокова цінність такої роботи в очах нового поліцейського приблизно наближається до нуля. Виженуть? Нічого страшного, хоч відпочину.
В реальності є лише дві причини, які тримають на службі: «впрягся, то вже тягну лямку», і регулярна доза адреналіна, на яку підсідаєш.
Журналісти воліють шукати причину звільнень за власним бажанням у поганому керівництві, мовляв мєнти там залишились, гноблять патрульних і все таке. Так у командира роти зарплата майже така сама, а відповідальності набагато більше. Особисто знаю декількох таких, що врешті за власним бажанням відмовились від цієї «почесної» посади.
Залишається сподіватися лише на патріотів. Тут в мене для вас дві новини. Хороша: вони ще є. Погана новина: поповнити їх ряди немає ким. Згуладзе вже не повернеться, щоб знову запалити серця. Настав час приманювати іншими речами.
По-перше, потрібно збільшити рівень грошового забезпечення у Києві та великих містах до рівня, необхідного для проживання, а не виживання. Інакше ми вже завтра повернемося або до хабарів, або до загонів самооборони. І я категорично проти будь-якого подальшого посилення відповідальності за керування у нетверезому стані, якщо воно не буде супроводжуватися підвищенням грошового і соціального забезпечення людини, яка оформлює протокол. Розумієте, чому? Мені довелося якось спостерігати за схвильованим виразом обличчя напарника, який щойно відмовився від 1500 доларів.
По-друге, потрібні причини не лише прийти в поліцію, а й залишитися в ній. Наприклад, погашення державою відсотків по кредиту на житло, але тільки поки ти служиш. Подібна фраза в рекламі патрульки здатна перевершити найгарнішу дівчину.
А пишу я ці рядки, так як надзвичайно боляче спостерігати, як чергова хороша ідея може перетворитися на фарс. І мені як нікому неприємно спостерігати потуги численних хейтерів, що як гієни, радісно підхоплюють і розповсюджують «зальоти» патрульних. «Дивіться, ось знову... за наші ж податки!» Не завжди безпідставно. Відчуття відсутності конкуренції за робоче місце може породжувати лише деградацію, а не розвиток.
Як в теорії мала б виглядати стимуляція до відданої праці при фіксованій непоганій зарплатні?
Навчати, тестувати, відсіювати і звільняти гірших, донабирати кращих, постійно повторювати цей процес.
Як вона виглядає в «реаліях сьогодення»?
«Ладно, не будемо на цей раз тебе виганяти, може догану дамо, нікому працювати й так».
Колапс невпинно наближається.
Для прикладу, в київському управлінні не вистачає 50% особового складу. Це якщо вийти перед зміною на шикування і порахувати людей. По документам у нас все набагато краще, впевнений.
Раніше була проблема з поламаними авто. Зараз часто справні пріуси не виїжджають, бо немає кому в них сідати! Коли я черговий раз чую справедливо розлючений голос заявника: «Пачіму так долго? Я же плачу налогі! Ваш Аваков обіщал што будут прієзжать за восім мінут!» - хочеться комусь дати в морду (от тільки кому?)
А що ж робить вище керівництво, щоб зменшити відтік патрульних? Причини всім відомі, їх перепитувати не треба. Краще зацікавити різноманіттям робочих задач. Чого боєць має нудитися у свій вихідний? Зробимо більше ОГП, хороших і різних! Сон – то для слабаків. Відпочинок буде на пенсії, а нам потрібно терміново навчитися ходити строєм. Ну щоб красиво було все.
А, і ще дрібниця з останніх нововведень від київського шефа: обладнання для зарядки планшетів в авто за власний кошт купіть, ви ж самі їх ламаєте. Зарплату вам платять? Значить гроші є. І взагалі, старшому за званням в коридорах пора вже честь віддавати, як годиться, «а нє то шо січас».
Чому звільняєшся?
Таке питання в колективі не задається вголос давно, адже всім все зрозуміло...
Основну увагу і ресурси пан Зозуля спрямовує на розвиток так званих «посилених тактичних груп» – аналога «Кордона» (читай «Беркута»), тільки з відібраних кремезних хлопців-патрульних. Саме цих красенів ви можете побачити на телекартинках з масових заходів. Поганого в цьому нічого немає, кілька моїх колег перейшли в ці групи і чудово там себе почувають. Зовсім інший режим роботи та інше відношення. «Дивлюсь я тепер на патрульних, і мені їх аж жалко...» – ще одна цитата.
Мушу відмітити і позитивні зміни у Києві. Зрештою з'явилися шафи для переодягання, душові. Щоправда, особисто для мене це виглядає спробою підфарбувати стіну, що замість доброго фундамента тримається лише на плечах виснажених морально і фізично патрульних.
Варто сказати, що співробітників «в полі» не вистачає лише через звільнення. Левова частка некомплекту утворилася, бо «потоптавши землю», багато людей розбігається по кабінетах, інструкторами, в адмінпрактику, в шкільні офіцери, в декретні відпустки, та хто куди може, тільки б за ті ж гроші нормально спати вночі і не тріпати собі нерви з бидлом. Всі ці патрульні є на паперах, але не на вулицях. І усіх їх об'єднує спільна риса. Скільки не просив у таких колег порівняти умови, відповідь одна: краще звільнюся, ніж повернуся на лінію.
Ви можете запитати, а чому ж самі патрульні не борються за покращання і т.д.?
Дуже просто. Це зараз я звільнився, нарешті відіспався, знову наповнився енергією, і можу дозволити собі строчити опуси. У людини, яка служить, не вистачає часу навіть на елементарний відпочинок. Єдина думка, яка може фіксуватися в стані зміненої свідомості: «Завтра я врешті вихідний і посплю, чи знову поставлять навчання або ОГП?»
Я не звинувачую в цій проблемі керівництво патрульки – не воно встановлює рівень грошового забезпечення. Зате керівництво може на камери розказувати, що ситуація під контролем, і ось-ось підійде поповнення, яке все закриє (при нестачі в моїй роті двадцяти чоловік очікується троє (!) донабраних у вересні 2016 року людей).
Розчарую вас. Поповнення не підійде. Черговий донабір провалений (володію деякою інсайдерською інформацією). Дівчата з плакатів не допомогли. «Робити селфі» за вісім тисяч дурних немає. Чи варто бути відвертими з людьми: у нас немає бажання виділяти гроші на чесних поліцейських. Тому чекайте на виклики тепер 30-60 хвилин. А краще взагалі не викликайте. Хто насмілиться таке сказати? Риторичні питання.
Так що Києву та Одесі нічого не залишається, як періодично «позичати» екіпажі з інших міст. Такий собі обмін досвідом. Зараз до Євробачення якраз стягнули величезні сили патрульних з усієї країни. Тимчасово безпечна столиця – за рахунок безпеки регіонів.
Що сказав якийсь там Дорн, скільки стажу у Дєєвої, де взяв гроші Лещенко – от дійсно актуальні питання. Хто буде далі працювати на вулицях – нашому суспільству вже не цікаво. Діючий патрульний за великим рахунком почувається кинутим напризволяще. Хто служив, той зрозуміє, про що я.
Так і живемо. Хтось відчайдушно шукає позитив, і вірить, що перемога вже не за горами. І це набагато краще, ніж інша крайність – в усьому шукати зраду.
Що я хочу сказати цим дописом? Не варто себе тішити ілюзіями. Придивіться, у небі над нами кружляє не гарна пташка, а велика дупа. Скоро вона повністю сяде вам на голову.
А щоб такого не сталося, пропоную підійти до цього питання з двох боків.
Суспільство повинно вирішити, чи дійсно потрібна йому патрульна поліція, яка не бере хабарів. Можливо, все-таки краще повернутися до ДАІшників, що працювали не за зарплату. Багато громадян дійсно скучили за відчуттям страху смугастої палки. Та й штраф на місці платити зручніше готівкою. Свіжа інформація «з полів»: хабарі пропонують все настирливіше. А ППС-ники? Золоті часи ж були. «Ану, быстро скинулись по двацаточке!» Повернемо? На цей раз питання вже не риторичне.
«Завдання, які будуть здаватися вам неможливими...» Пане Жуков, я ризикну поставити вам таке «неможливе» завдання. Як керівник, добийтеся підвищення зарплати до адекватного ринкового рівня. Особовий склад буде вам безмірно вдячний. Ці хлопці й дівчата своєю працею щоденно доводять, що заслуговують на краще грошове і на хоч якесь соціальне забезпечення. І тоді захоплені погляди в ваш бік будуть не лише на постановочній телекартинці.
- Информация о материале
Страница 240 из 1561
