Статьи
За пять последних месяцев Гаага превратилась в площадку международно-правовой баталии между Украиной и Россией, апогеем которой стало вынесение МС ООН 19 апреля приказа относительно временных мер.
Принятый приказ — это еще не конец дела. Это даже не начало конца, но, возможно, это конец начала, поскольку полное рассмотрение дела займет несколько лет. На прошлой неделе Суд определил дату подачи меморандума Украиной — 12 июня 2018 г. — и контр-меморандума РФ — 12 июля 2019 г. Именно в них будет изложен весь объем доказательств и аргументов сторон в этом деле.
Львиная доля этой статьи посвящена именно приказу, поскольку с его помощью можно лучше всего объяснить природу правового противостояния, почему мы оказались в МС ООН с иском именно по этим Конвенциям, и чего нам ожидать на дальнейших стадиях рассмотрения дела. К тому же сам приказ является самостоятельным правовым инструментом защиты прав человека в Крыму и в Донбассе.
В большинстве комментариев проводится аналогия между настоящим приказом и приказом о временных мерах в деле «Никарагуа против США». Но следует обратить внимание не на схожие, а на различающиеся элементы этих дел, чтобы понять истинную природу нашего с РФ спора.
Дело «Никарагуа против США» было связано с нарушением двустороннего соглашения, тогда как Украина судится с Россией из-за нарушения многосторонних международных договоров — глобальных правил, обязательных для РФ.
Безусловно, первоочередная задача заключается в доказательстве в МС ООН нарушения РФ прав человека, проведения политики стирания культурной идентичности украинской и крымскотатарской общин в Крыму, финансирования терроризма в Украине.
Но основной, глобальной задачей является принуждение РФ придерживаться принципов международного права и вести свою внешнюю политику, базируясь исключительно на нормах, принятых для всех без исключений.
Конечно, это неприемлемо для РФ, пытающейся вести собственную оголтелую геополитику, не считаясь с правилами и нормами. Эта позиция РФ была неизменной и во время мартовских слушаний в МС ООН, когда Россия в который раз пыталась доказать, что с РФ можно говорить исключительно на языке геополитики и что она никак не связана нормами международного права.
Но весь мир уже осознает, что Россия не только нарушает принципиальные нормы права, но и не придерживается даже своих геополитических обязательств, и Будапештский меморандум — именно такой печальный пример.
Разве РФ считает себя связанной этим Меморандумом? Нет, никоим образом, даже хуже. Искаженная логика РФ достигла высшей степени цинизма, и Лавров утверждает, что украинцы сами «грубейшим образом нарушили положение Будапештского меморандума о необходимости свято уважать суверенитет и территориальную целостность украинского государства». «Будапештский меморандум содержит только одно юридическое обязательство России, США и Британии — оно заключается в том, что к Украине, которая освободилась от ядерного оружия, не будет применена сила с использованием ядерного оружия. Это единственное юридическое обязательство 1994 г., закрепленное в Будапештском меморандуме».
Разве это не похоже на шизофрению? Да, это полностью совпадает с искривленной логикой российской гибридной агрессии и политики, которую РФ не только распространяет в Украине, но и навязывает миру в течение уже по крайней мере 10 лет.
В 2008 г. Грузия стала первой жертвой этой политики, и мир оказался неготовым к вызову гибридной агрессии.
Так же и Украина в 2014 г. ощутила на себе все особенности российской гибридной агрессии, начиная с преступлений против Майдана, захвата «зелеными человечками» Крыма, расшатывания ситуации на Востоке через своих агентов влияния, поставки оружия, боеприпасов, наемников, которые убивали и терроризировали местное население, запугивая пытками и мифами о бандеровцах, захвативших власть в Киеве.
Для чего, собственно, РФ, которая считает себя великой державой, прибегает именно к таким действиям? Ответ на этот вопрос не является очевидным и скрыт от массы искажением реальности. А суть такого поведения очень проста: «Мы делаем все так, чтобы нам за это ничего не было, для этого утверждаем и доказываем, что нас здесь нет». «Зеленые человечки», «Бук», оружие — все это появлялось на территории Украины из России, которая продолжает уверять мир, что она здесь ни при чем.
Какие же в таких обстоятельствах имеющиеся инструменты можно использовать для противодействия российской агрессии? Вот здесь и оказывается, что Россия, как постоянный член СБ ООН, считает себя практически неприкосновенной и рассчитывает на безнаказанность, учитывая ограниченность международно-правовых инструментов, которые могут быть применены к ее поведению. Расчет циничный, но небезосновательный. Разве удалось Грузии привлечь Россию к ответственности? К сожалению — нет.
Именно на такой сценарий рассчитывает Россия и в случае с Украиной, поскольку знает, что может заблокировать в СБ ООН любую резолюцию, как это было с резолюцией, которой предполагалось создание специального трибунала по «Боингу» МН17. Даже перспектива утратить репутацию не остановила РФ от применения вето. Тогда при обсуждении ныне покойный г-н Чуркин удачно оговорился: «Будем надеяться, что … безнаказанность наступит и относительно тех, кто сбивал самолет…».
РФ сознательно и агрессивно избегает даже не наказания, а просто применения правовых инструментов. Поэтому единственный путь восстановления справедливости — использование имеющихся обязательных инструментов, какими бы сложными они ни были.
К сожалению, странам, граждане которых погибли вследствие обстрела «Боинга» МН17, на самом деле не удастся без решения СБ ООН создать обязательный для всех стран судебный орган, но альтернатива все же найдена, и договорное оформление этой судебной инстанции находится на завершающей стадии. Она будет рассматривать вопрос привлечения к ответственности лиц, виновных в трагедии, произошедшей вследствие применения сложной ракетной системы «Бук», специально завезенной из РФ и использованной против гражданского самолета.
Именно после этой трагедии Украина впервые поставила перед РФ вопрос нарушения ею требований Конвенции по борьбе с финансированием терроризма: ведь обстрел гражданского самолета подпадает под действие этого международного договора и является нарушением Монреальской конвенции. Потом мы слышали от россиян много версий событий и обвинений в наш адрес, но расследование голландского агентства по безопасности на транспорте и Совместной следственной группы подтвердило факт поставки «Бука» из РФ. Любопытно, что в ходе слушаний в Гааге российская сторона уже не отрицала факт поставки «Бука», а сконцентрировалась на доказательстве отсутствия намерения сбивать гражданский самолет.
Тем временем трагедия «Боинга» МН17 является лишь одним из эпизодов нашего иска, который формировался на основании таких фактов, как поставка РФ оружия, амуниции, боеприпасов, а также финансовая поддержка незаконных вооруженных формирований, осуществлявших террористические атаки на гражданское население, в частности в Волновахе, Мариуполе, Краматорске и Харькове. Каждый из этих фактов был доведен дипломатической нотой до сведения МИД РФ, и в каждой из этих нот мы обращали внимание на нарушение РФ требований Конвенции, на ненадлежащее применение Конвенции и, как следствие, наличие спора относительно применения и толкования Конвенции, что каждый раз отвергалось РФ как бессмыслица и инсинуации.
На протяжении 2014–2016 гг. Украина свыше 40 раз обращалась к РФ с требованием прекратить нарушение Конвенции и инициировала проведение 4 раундов консультаций о толковании и применении Конвенции. Только исчерпав все возможности досудебного урегулирования спора, в апреле 2016 г. Украина предложила РФ создать арбитраж, как этого требует Конвенция.
Долгие два года мы последовательно пытались решить спор относительно применения и толкования Конвенции по борьбе с финансированием терроризма, а также Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации путем переговоров, как это и предусмотрено в этих конвенциях.
Несмотря на все факты, приводившиеся как в нотах, так и в ходе переговоров, РФ продолжала отрицать наличие спора даже во время слушаний в Гааге, пытаясь доказать, что Украина недобросовестным образом выполняла досудебные процедуры.
Однако это было не единственное искажение реальности в ходе устных слушаний в Гааге. Суд и весь мир услышали полный набор бессмыслиц, наподобие оружия в шахтах и утверждений о военном путче в Киеве в феврале 2014 г.
Наряду с этим российская сторона прибегла также и к «правовой гимнастике», доказывая, что единственная обязанность государства, согласно Конвенции, — установление правовых рамок, то есть принятие законодательства о запрете финансирования терроризма частными лицами, а государство, в понимании российской стороны, никоим образом не связано требованиями Конвенции и может вести свою политику, не считаясь с Конвенцией. Таким образом, РФ утверждает, что поставка оружия незаконным вооруженным формированиям на территории Украины не подпадает под действие Конвенции. Кроме того, их позиция в суде заключается в невозможности применения Конвенции в связи с наличием вооруженного конфликта, к которому должно применяться исключительно международное гуманитарное право.
Это и многое другое судьи МС ООН услышали и нашли в российских материалах во время слушаний относительно временных мер, о применении которых Украина обратилась вместе с подачей иска 16 января 2017 г.
Подавая просьбу о применении временных мер, мы осознавали все риски, включительно с отсутствием практики применения Конвенции по борьбе с финансированием терроризма, но исходили из важности уменьшения вреда, связанного с нарушением прав человека в Крыму и на востоке Украины.
Отсутствие судебной практики в применении Конвенции по борьбе с финансированием терроризма стало вызовом не только для украинской стороны, но и для судей МС ООН. Особые мнения судей дают понять, что дискуссия о временных мерах была отчаянной и неоднозначной.
Примечательно особое мнение судьи Триндаде, усомнившегося в целесообразности использования Судом теста на «достоверность», отметив, что в этом случае должен был быть использован другой тест — на «гуманность», поскольку речь идет о людях, страдающих от применения оружия. Для всех нас такой подход был бы более приемлемым для защиты прав людей, но он пока не находит поддержки среди судей. Это влияет на общую консервативность МС ООН в применении временных мер.
Другой важный элемент в этом деле — доказательства. Судья Покар в своем особом мнении отметил, что устойчивого стандарта доказываинядоказывания не существует, при этом Суд сам инструктирует стороны ограничивать представление доводов на этой стадии рассмотрения, и потому, признавая недостаточность доказательств, Суд отошел от собственной практики.
Суд в своем приказе признал, что события, о которых заявляла Украина, подпадают под действие Конвенции, а также подтвердил наличие спора и соблюдение всех досудебных процедур. Чего же не хватило Суду для принятия решения о применении временных мер в части борьбы с финансированием терроризма, и почему меры не были применены?
Готовясь к мартовским слушаниям в Суде, мы собирали и систематизировали доказательства поставок РФ незаконным вооруженным формированиям боеприпасов, оружия и других материальных активов, подпадающих под определения финансирования терроризма. Мы также предоставили доказательства проведения этими незаконными вооруженными формированиями террористической деятельности и совершения террористических актов в Украине.
Суд признал недостаточными доказательства относительно одного элемента — субъективной стороны, а именно — цели и намерения, в понимании Конвенции, — запугивания населения или принуждения правительства совершить любое действие или воздержаться от них.
То есть Украина должна доказать причинно-следственную связь между поставками оружия незаконным вооруженным формированиям, его использованием в террористических атаках и тем, что намерением этих террористических атак является запугивание населения и принуждение власти в Украине изменить конституционное устройство.
В сухом остатке, не получив временных мер по борьбе с финансированием терроризма, мы получили четкую позицию Суда относительно критериев доказывания нарушения РФ требований Конвенции, признание того, что РФ самостоятельными или общими усилиями должна обеспечить выполнение Минских договоренностей, а также обязательство воздержаться от действий, которые могут привести к усугублению спора.
Конечно, мы хотели, чтобы приказ был более амбициозным и удовлетворил наши требования в полном объеме, но надо быть реалистами и понимать всю сложность принятия Судом даже такого приказа. Ведь недаром в своем заключительном слове агент РФ утверждал, что в случае признания РФ виновной в нарушении Конвенции возникнет вопрос относительно действий других стран, в частности в Сирии.
Как агент Украины в этом деле, я не могу спекулировать или ставить под сомнение примененный Судом подход к оценке доказательств. Вместе с тем цель РФ, на мой взгляд, является абсолютно понятной, учитывая ее действия и риторику руководства. Теперь нашей задачей будет сделать это очевидным и для Суда и донести судьям, что финансирование терроризма, как и расовая дискриминация, является последовательной политикой РФ.
Подтверждением последовательности РФ в проведении политики расовой дискриминации в Крыму является и проведение замещения населения, наподобие проводимого в СССР, и проведение политики русификации, а также запрет деятельности Меджлиса.
В своем приказе Суд обязал РФ воздержаться от ограничений относительно крымских татар на представительство собственных интересов, включительно с возобновлением деятельности Меджлиса, а также обеспечить возможность обучения на украинском языке в Крыму.
Следует отметить, что МС ООН уже вторично рассматривает вопрос нарушения РФ требований Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, но, в отличие от приказа в деле «Грузия против РФ», в деле «Украина против РФ» Судом применены очень четкие и конкретные временные меры исключительно к РФ.
МИД РФ начал заочную дискуссию об имплементации настоящего приказа. Однако требование возобновить деятельность Меджлиса уже не нуждается в интерпретации. Наша задача — обеспечить надлежащую коммуникацию с СБ ООН, комитетом Конвенции, Верховным Комиссаром ООН по правам человека и другими международными организациями. Мы также рассчитываем, что крымскотатарские и украинские активисты смогут воспользоваться приказом МС ООН для защиты своих прав, ведь он для всех является обязательным для выполнения. Приказ также создает дополнительные основания для усиления давления на РФ ради обеспечения проведения мониторинга соблюдения прав человека на территории Крыма со стороны международных организаций.
На этом фоне становится понятно, что 13 месяцев для подготовки меморандума в этом деле — очень небольшой срок для надлежащей обработки всех аргументов и доводов. Кроме того, высока вероятность, что РФ в любой момент выразит возражение по поводу наличия спора, как это было в деле «Грузия против РФ».
Дело «Украина против России» — это возможность для МС ООН установить, что имеющиеся инструменты международного права могут эффективно использоваться против гибридных военных угроз. Внимательный взгляд на практику гибридной агрессии со стороны РФ позволяет четко говорить, что они подпадают под признаки терроризма. И мы убеждены, что избрали действенный путь привлечения к ответственности за все совершенные преступления постоянного члена СБ ООН.
Еще раз подчеркну: это только один из элементов правовой оценки преступных действий РФ. В повестке дня — дело о нарушении Конвенции ООН по морскому праву, меморандум относительно которой мы должны подготовить на протяжении 9 месяцев. Кроме того, продолжается рассмотрение других дел против России. И, вполне вероятно, появятся новые иски. Поскольку мы не оставим РФ ни единого шанса избежать ответственности.
- Информация о материале
Харківська місцева прокуратура №4 розпочала кримінальне провадження за фактом зловживання службовим становищем посадовцями однієї з лікарень Харкова під час організації та проведення публічних закупівель медобладнання (ч. 1 ст. 364 КК України). Лікарня придбала обладнання на 100 тис. грн. дорожче.
Про це повідомили в прес-службі Прокуратури Харківської області.
За інформацією керівника місцевої прокуратури Володимира Купріянова, наприкінці минулого року комунальний заклад охорони здоров’я провів торги з закупівлі за державні кошти наркозно-дихального апарату.
Однак придбання медобладнання відбулося з грубим порушенням законодавства.
Зокрема, організатори публічних закупівель безпідставно допустили до участі в торгах фірму, яка взагалі не працює на оптовому ринку фармацевтичних товарів. Більше того, вона надала документацію на товар, що видавалася іншому учаснику торгів.
«До публічних закупівель допустили лише дві фірми, але фактично торги відбулися за участю єдиного продавця, що є порушенням законодавства. У результаті лікарня закупила наркозно-дихальний апарат майже за 665 тис. грн.., що перевищує середню ринкову ціну на 100 тис. грн.», - розповів В. Купріянов.
«Харківський антикорупційний центр» встановив, що мова йде про придбання міської клінічною лікарнею № 2 наркозно-дихального апарату.
Переможцем торгів тоді стало ТОВ «Здраво». Засновниками є Наталія Іченська та Валерій Лось.
Єдиним конкурентом було ТОВ «Хімлабореактив». Ця фірма надала сертифікат відповідності товару, який був виданий не їм, а ТОВ «Здраво».
Власником фірми «Хімлаборреактив» є британська компанія «Кемлаб Інвест ЛТД», зареєстрована у вересні минулого року, належить киянину Сергієві Кіщенку, який з родиною також володіє косметично-парфюмерними фірмами ТОВ «Інтеркосметик Груп», «Март-Ком» і «Косметик Карл Хадек».
- Информация о материале
В первую пленарную неделю после долгих выходных Верховная Рада провалила голосование за санкции против Виктора Януковича и его окружения. Проект постановления, которым Совету национальной безопасности и обороны (СНБО) предлагалось ввести санкции против экс-президента и других бывших чиновников и олигархов – Виталия Захарченко, Виктора Пшонки, Николая Азарова, Дмитрия Фирташа, Эдуарда Ставицкого и прочих – несколько раз вносили на голосование, однако он не получил поддержки большинства депутатов. Почему украинский парламент не смог собрать необходимые голоса для такого решения и по какой причине его провалили нардепы из фракции «Блока Петра Порошенко», «Апострофу» рассказал эксперт Международного центра перспективных исследований (МЦПИ) Игорь Петренко.
Если говорить о голосовании за санкции против Януковича и его окружения, здесь может быть много разных аспектов. Прежде всего, само голосование не имеет особого смысла. Почему? Обычно в Украине санкции вводятся решением СНБО по указу президента. Таким образом, голосование в Верховной Раде за санкции может быть исключительно для того, чтобы показать добрую волю депутатов и поддержку с их стороны подобного решения. И многие депутаты, в принципе, говорили, что это не имеет особого значения, когда объясняли, почему они не поддержали постановление.
Кроме того, это могла бы быть своеобразная провокация «Народного фронта» в связи с противостоянием, которое существует между ним и Администрацией президента и «Блоком Петра Порошенко». В «Народном фронте» прекрасно понимают, что в администрации и окружении президента есть достаточно серьезные связи с бывшими высокопоставленными чиновниками. Не секрет, что «Оппозиционный блок» как средоточие людей, которые непосредственно были причастны к прошлой власти, довольно часто подставляет плечо поддержки, в частности, инициативам АП. Они (депутаты «Народного фронта», - «Апостроф») знали, что БПП не будет готов так проголосовать, ведь он является достаточно пестрым: там есть часть, которая ориентируется на Дмитрия Фирташа (который был в санкционном списке). В «Народном фронте» большинство проголосовало (за проект постановления относительно санкций, - «Апостроф»), а в БПП не проголосовало более 30 депутатов. Следовательно, это могла быть такая провокация, чтобы потом заявить «Блоку Петра Порошенко»: «Почему же вы это не поддержали?»
Следующее – эта инициатива могла исходить от самого президента. Мы понимаем, что если президенту что-то нужно, то он найдет тысячу и один аргумент и возможность влиять на принятие решений, чтобы Рада голосовала. В этом случае такого не было. Очевидно, что это могло быть попыткой просто переложить ответственность, например. Возможно, у президента есть какие-то обязательства или договоренности с теми людьми, которые входят в список, или теми, которые сейчас управляют их бизнесом, и это может на них отразиться. А он перекладывает ответственность на Раду и говорит: «Вот, смотрите, это Верховная Рада не проголосовала». С другой стороны, он может действовать по схеме «царь – хороший, а бояре – плохие». Несмотря на то, что Рада не проголосовала, он может все же дать поручение СНБО разработать эти санкции и затем своим указом их ввести в действие.
«Блок Петра Порошенко» начал сразу рассказывать, что это УДАР (не голосовал за санкции, - «Апостроф»). Но если у вас в партии есть люди, которые находятся вне поля вашей идеологии, тогда инициируйте перевыборы, очищайтесь как-то.
Есть ли влияние Януковича на команду президента? Безусловно. Мы можем увидеть это по нескольким моментам. Кстати, там еще фамилия Ставицкого довольно интересна. Мы помним о некоторых встречах окружения БПП с господином Ставицким и о промедлении в делах, которые его касались. Все-таки есть влияние.
Сейчас мы понимаем, что используется та же система функционирования бизнеса и государства, которая была раньше. Изменились исключительно фамилии, а схемы продолжают работать. Людям, которые их знали, зачем от них отказываться?
Кроме того, мы понимаем, что у окружения Януковича есть достаточные средства, и используют они их для того, чтобы влиять на украинскую политику.
- Информация о материале
За дискуссией о судьбе российских соцсетей без внимания осталась другая – но настоящая – «зрада». 16 мая Верховная рада не смогла принять ни одного из трех законопроектов из «коммунального пакета».
Речь идет о реформе энергоэффективности, а точнее – об обеспечении условий для надлежащей работы Фонда энергоэффективности. Как уже писали на ЕвроПравде, для этого явно недостаточно создать сам фонд, принять рамочный закон и даже наполнить этот фонд бюджетными или европейскими деньгами.
Для полноценного функционирования необходимо существенно создать конкурентную среду в коммунальном секторе. Это, среди прочего, является одной из задач Украины, взятых в рамках имплементации Соглашения об ассоциации.
А учитывая болезненность темы тарифов, это должно стать одним из главных направлений реформ.
Для создания конкурентной среды Раде необходимо принять четыре законопроекта:
- Закон о Фонде энергоэффективности, на основании которого Фонд и будет работать;
- Закон «О жилищно-коммунальных услугах», призванный наладить нормальные рыночные отношения между потребителем и организациями, которые предоставляют эти услуги. Именно в этом законе определяются и модели взаимодействия, и участие в процессе управляющих компаний, и порядок расторжения договорных отношений, права и обязанности сторон, порядок учета оказанных услуг;
- Закон «Об энергоэффективности зданий», который предусматривает введение сертификации энергоэффективности зданий. Именно этот закон создает правовые основы для деятельности энергоаудиторов;
- Закон «О коммерческом учете коммунальных услуг», который определяет порядок учета услуг и варианты организации распределения объемов тепловой энергии и воды, что позволит, в частности, вводить соответствующие коэффициенты для угловых квартир, квартир, расположенных на верхних и нижних этажах, и т.п.
Пятый – закон №417-VIII «Об особенностях осуществления права собственности в многоквартирном доме» – уже принято, но без подзаконных актов он не может заработать.
Именно поэтому голосование 16 мая было таким важным – на рассмотрение народных депутатов было вынесено два законопроекта из этого списка: «О жилищно-коммунальных услугах» и «О коммерческом учете коммунальных услуг».
Оба законопроекта уже давно прошли все экспертные обсуждения и были одобрены ЕС. Более того,
до сих пор эти инициативы считались наименее проблемными. Но это не помешало завалить оба документа, отправив их на повторное второе чтение.
Причем причины для «заваливания» часто выглядели явно противоречащими логике. Например, одна из ключевых инициатив – оборудование домов счетчиками, что уже давно не вызывало сомнений.
Однако основная претензия депутатов касалась финансовых обязательств: установку этих счетчиков планировалось возложить на жильцов. А не на энергетические компании, как предлагала часть депутатов, забывая, что при таком сценарии стоимость счетчиков будет заложена в тариф. А соответственно – все равно будет оплачиваться из кармана потребителя.
Провал этих законопроектов – а отправка на второе чтение означает, что Рада вернется к их рассмотрению только осенью, – может стоить очень дорого как стране, так и рядовым жителям многоквартирных домов.
Ведь нынешняя ситуация выгодна только коммунальным монополистам. И очередной срыв голосований по профильным законопроектам – отличная новость для них. А еще – это сохранение газовой «иглы», а главное – непрозрачных распределений субсидий, которые так любят «нужные люди».
Чтобы «подсластить пилюлю», спикер Андрей Парубий в тот же день на встрече с отраслевыми экспертами пообещал сделать все возможное, чтобы в ближайшие дни принять закон о Фонде энергоэффективности. На первый взгляд, этот закон важен, а поэтому его принятие является первостепенным.
Однако на самом деле эффективность работы фонда зависит от принятия всего «коммунального пакета». Ведь другие законопроекты создают рыночную среду в секторе.
Как показывает европейский опыт, успех коммунальной реформы оказывается более существенным в странах, где рынок этих услуг функционирует без ограничений. Как, например, в Польше. Там, где рынок коммунальных услуг работает с ограничениями (Литва или Болгария), эти успехи, соответственно, куда менее существенные.
В Украине же рынка коммунальных услуг пока нет. А в таких условиях говорить об энергоэффективности очень сложно.
Без рыночной среды средства, которые может вкладывать в фонд государство, будут использоваться с очень низкой отдачей.
Вдобавок создание конкурентной среды является условием участия европейских фондов в финансировании Фонда энергоэффективности.
Впрочем, шансы на принятие этих законопроектов, конечно, не исчезли. Но для этого нужна четкая позиция правительства, которое должно заставить депутатов коалиции проголосовать более дисциплинированно.
Но как стимулировать Раду к проведению этих реформ? До сих пор главным мотором украинских реформ были «пендели» со стороны ЕС. Однако Евросоюз пока обходил вниманием коммунальные вопросы, резонно полагая, что это нужно прежде всего украинцам. Да и с принятием безвиза возможностей «продавливать» нужные решения в ЕС стало меньше.
Именно поэтому успешность реформы энергоэффективности в Украине – под большим вопросом.
И ответ на этот вопрос, похоже, придется находить без подсказок ЕС. Самостоятельно.
- Информация о материале
«Украине нет смысла бороться за свое тело на Донбассе, если она теряет свою душу, погрязнув в коррупции»
Рекс Тиллерсон, Государственный секретарь США
С момента начала российской военной агрессии я часто задаю себе один вопрос: что надо сделать Украине, чтобы выиграть эту войну?
К сожалению, у меня нет ответа на этот вопрос. Но я полностью разделяю мнение г-на Тиллерсона и считаю, что у нас нет шансов на победу над внешним врагом, если мы не сможем победить самих себя в войне, в которой мы как государство пока проиграли все основные битвы — войне с коррупцией.
Я также берусь утверждать, что победа над коррупцией возможна только в результате принятия концепции нулевой толерантности к коррупции везде. Нулевой — в значении «без исключений». Везде — в значении «от самого верха до самого низа, но точно начиная с самого верха». Я также верю, что решение проблемы коррупции в Украине есть не только обязательным условием нашей победы, но и достаточным. Победы в более широком смысле, чем в гибридной войне, победы в становлении Украины как полноценного суверенного государства.
Я отлично понимаю, что на эту тему не писал только ленивый, но за три года работы главой «Нафтогаза» я соприкоснулся с самыми различными проявлениями коррупции, о которых не подозревал ранее, а также накопил опыт в принятии решений, направленных на борьбу с коррупцией. Именно этим опытом я бы и хотел тут поделиться.
В чем разница между нами и ними?
Коррупция есть везде. Не думаю, что есть хоть одна страна в мире, в которой не было зафиксировано это явление за последние 50 лет.
Чем тогда отличаемся мы? Я считаю, что мы отличаемся уровнем толерантности к этому явлению. Приведу показательный пример:
— Является ли денежная «благодарность» врачу формой коррупции как по сути так и по форме?
— Да.
— Какая доля взрослых граждан Украины хоть раз в жизни «благодарили» врачей или, говоря простым языком, давали им взятки?
— Львиная доля.
— А зачем?
— А как по-другому?
Иными словами наше общество дало медицинской системе индульгенцию на коррупцию (очень надеюсь, что реформа, которая сейчас с боями прорывается, действительно изменит ситуацию). И подобными индульгенциями в нашем обществе обладает огромное количество институтов. Коррупция стала восприниматься как неизбежное зло и прагматический выбор. Именно это отличает нас от Западного мира — уровень толерантности к коррупции, а не факт ее наличия. Масштабы — это уже следствие.
Есть ли коррупциям в Норвегии? Несомненно. Совсем недавно четыре высокопоставленных сотрудника крупнейшего норвежского производителя минеральных удобрений Яра (та же сфера деятельности, что и наш ОПЗ) были осуждены за подкуп правительств других стран. Но вот в чем разница с нашей реальностью. В Норвегии замешанные в коррупции чиновники и сотрудники компаний (не обязательно полностью государственных — например, доля Норвегии в капитале Яры составляет меньше 40%) попадают под суд, который в большинстве случаев заканчивается тюремным заключением. А в Украине они в оптимальном для них варианте попадают в парламент, в среднем — становятся заместителями профильных министров, а в худшем — уезжают жить за границу. В этом и заключается смысл индульгенции — да, тебя могут поймать, но последствия точно не будут катастрофическими.
«Нафтогаз» как идеальный кейс для изучения последствий коррупции
С момента создания компании в 1998 г., руководство «Нафтогаза» существовало в двух параллельных реальностях: в первой надо было обеспечить энергобезопасность страны, противодействовать экспансии «Газпрома», консолидировать ценные активы; во второй — зарабатывать деньги для власти и не давать зарабатывать ее оппонентам.
Думаю, нет смысла задавать риторический вопрос о том, какая реальность со временем стала доминирующей. «Нафтогаз» стал иконой коррупции далеко за пределами Украины. Сложно сказать, когда именно это произошло: после подписания контрактов на импорт газа с венгерской «прокладкой» Eural Тrans Gas или швейцарской RosUkrEnergo, в момент покупки «вышек Бойко» или после запуска «схем Курченко». В Интернете можно найти огромное количество ярких коррупционных историй, связанных с «Нафтогазом». Но есть еще масса других, менее известных, документальные описания которых были изъяты из «Нафтогаза» следственными группами самой разной принадлежности.
Наиболее показательными являются случаи т.н. «покупки воздуха»: лопатки для турбин (которые де-факто не поставлялись), услуги по нанесению магистральных газопроводов на карту или их диагностике (которые де-факто не предоставлялись), работы по модернизации систем автоматического управления компрессорных станций (которые де-факто не проводились), и т.д. Наиболее показательными, поскольку для «поставки воздуха» необходимо обеспечить сговор огромного количества людей как на самом верху организации (профильные заместители главы правления), так и на уровне технических исполнителей, которые поставят свою подпись под наличие несуществующего товара (например бензина, купленного у частного предпринимателя и тут же переданного на хранение ему же на его же склад). И все это — под неусыпным взором армии контролеров, проверяющих и правоохранителей.
Любому человеку, мало-мальски знакомому с системой контролей над государственными компаниями в Украине, известно, что эти самые государственные компании не являются черными ящиками и не существуют в вакууме. За годы независимости вокруг них была создана сложнейшая система государственных контролей, количество которых я не берусь подсчитать. Например: планы (стратегического развития, инвестирования, финансовый, движения денежных средств и т.д.), которые утверждаются управляющим министерством и самим Кабинетом министров; отчеты о выполнении этих самых планов, которые тоже надо подавать на рассмотрение самых разных министерств и ведомств; государственные аудиторы и инспекторы, осуществляющие как превентивный, так и постфактовый контроль; различные спецслужбы, представители которых в статусе советников постоянно «приписаны» к руководству. Это в дополнение к традиционному набору проверяющих и инспектирующих, привычному для частного бизнеса.
Для понимания приблизительного объема их взаимодействия с компанией приведу такую цифру: не менее 30% всех сотрудников головной компании группы «Нафтогаз» заняты ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО общением с контролирующими органами. Другие 70% тоже вовлечены в этот процесс, просто в меньшей степени.
Последствия
А теперь давайте дадим честную оценку эффективности работы всей этой системы — кто вышел победителем в схватке «государственные контроли против коррупции в гос компаниях» по состоянию на сегодня? Берусь утверждать, что коррупция не просто победила с разгромным счетом (а этот счет идет на десятки миллиардов долларов; и даже если у Януковича конфискуют еще 20 млрд долл., то коррупция все равно останется в большом отрыве), но и инфицировала всю систему государственных институтов вирусом негативного отбора: большинство умных и порядочных сотрудников покинули систему, а их место заняли примитивные и лояльные.
Но такие кадры не могут качественно выполнять свою работу, что вынуждает их ее имитировать. Результат этой трансформации хорошо заметен сейчас — если кто-то из больших начальников ставит задачу разобраться в каком-либо сложном аспекте деятельности, например «Нафтогаза», то шансов у него получить объективную картину практически нет. Скорее всего, ему принесут длинный отчет, полный неподтвержденных фактами домыслов, не позволяющий принять какое-либо решение.
А это, в свою очередь, означает, что многие решения в части управления госкомпаниями принимаются почти «вслепую». Это как вправлять сломанную кость без рентгена — конечно же, можно, другого выхода-то нет, но успешность подобных манипуляций по сравнению с общепринятой мировой практикой явно проигрывает.
Приведу конкретный пример из моего опыта. Краеугольными документами для понимания ключевых процессов «Нафтогаза» являются баланс газа и финансовый план. При каждой смене правительства с 2014 г. (а их было три) я проходил через один и тот же процесс: ко мне приходили бывшие высокопоставленные сотрудники компании с предложением договориться о сотрудничестве, рассказывая о том, что их вызывали в различные министерства или КМУ и просили «помочь разобраться» с указанными выше документами.
«Помочь разобраться» в переводе на нормальный язык означает «найти, где ворует менеджмент»; смысл предложения прост — бывший сотрудник помогает объяснить «наверху» то, что выгодно новому менеджменту «Нафтогаза» в обмен на встречные услуги. Получив отказ, мне сообщали, что в таком случае в госорганы будет дана информация, что «Нафтогаз» ворует на импорте газа из ЕС. И вот что забавно, эта фраза — первое, что я слышал и слышу до сих пор, приходя на обсуждение этих самых документов в те же госорганы.
Также не секретом является тот факт, что во многих случаях элементы системы контроля трансформировались в инструменты банального вымогательства. Еще один пример из жизни: заместитель министра энергетики на совещании по отбору проектов для финансирования из средств широко известного китайского кредита озвучил мне интересное предложение: «Если хочешь получить разрешение на использование этого кредита, как минимум миллиард должен быть передан на освоение шахтерам».
На мой аргумент, что «Нафтогаз» не занимается и не планирует заниматься добычей угля, более того, мы никогда не сможем проконтролировать, как и на что будут потрачены эти деньги, он ответил, что в таком случае мы никогда не сможем согласовать ни одного другого проекта, каким бы «золотым он ни был».
Я отказался. По очень простой причине — если бы «Нафтогаз» передал право на использование части кредита третьим лицам, то, с высокой вероятностью, их бы постигла судьба аналогичного китайского кредита, выделенного на шахту им. Мельникова1. Этим был бы испорчен весь проект на сумму 3,6 млрд долл. США и репутация «Нафтогаза». Как в известной шутке про главный закон органической химии: — Что будет, если смешать килограмм варенья и килограмм фекалий? — Два килограмма фекалий.
Этот же принцип можно применить к любой государственной компании. Что будет, если добавить в ее деятельность немного коррупции и защитить уполномоченный на коррупцию менеджмент индульгенцией «свыше»? Совсем немного — процентов 10—15%. Через очень короткий срок ею будут поражены все без исключения процессы: от миллиардных закупок до выдачи профсоюзных путевок. И это утверждение я не считаю гипотезой или теорией — это закон, имеющий в Украине огромную и убедительную массу доказательств.
Что делать в случае госкомпаний?
Давайте рассмотрим интересный и свежий прецедент выбора эффективного пути реформирования одной из самой болезненной сферы — закупок. Многие именитые «специалисты» критиковали бывшего министра экономики Айвараса Абромавичуса за то, что «он полностью разрушил старое, не построив новое». Речь шла о замене старой «проверенной» системы тендеров на новую и «непроверенную» систему Prozorro.
Было ли это решение рискованным? Нет. Старая система приносила такие потери, что даже если бы произошел ее полный демонтаж, без последующей замены на новую, хуже точно бы не стало. Это как принять решение выбросить из холодильника испорченное мясо: жалко, но стало больше места, перестало вонять, и никто им не отравится.
Аналогичный подход нужно применить и к управлению украинскими госкомпаниями: максимально быстро заменить существующую модель государственных контролей на стандартную западную. Хуже точно не будет. Будет ли лучше? Пример «Нафтогаза» говорит, что шансы высоки. Является ли такой шаг достаточным для победы над коррупцией? Точно нет. Без новой судебной системы, без завершения процесса реформы правоохранительных органов и еще целого ряда важных процессов, направленных на создание реального верховенства права в Украине, победить коррупцию будет невозможно.
Дополнительные доходы государства от эффективной работы крупных государственных компаний могут стать катализатором изменений во всей системе государственных институтов. Нам надо сохранить «кадровый эффект» 2014 г., когда в государственный сектор пришло много новых людей, еще не испорченных системой. Это был тот уникальный момент в истории независимой Украины, когда, выбирая между разумными и лояльными, государственная система с перепугу «зачерпнула» много разумных. Именно они стали драйвером многих позитивных изменений, которые считаются достижением последних трех лет.
Но все эти достижения не являются необратимыми, и регулярные попытки их ревизии, кардинально участившиеся в последнее время, подтверждают тот факт, что нам нужно продолжать двигаться вперед. И двигаться надо не медленно и размеренно, а бежать семимильными шагами. Иначе мы не только не догоним давно вырвавшихся вперед западных соседей, но и не сможем «убежать от медведя».
Как выиграть войну?
Вы никогда не задавали себе вопрос: почему Путин выбрал именно нас как объект военной агрессии? Я разделяю точку зрения, что Путину для удержания власти в РФ нужны зоны перманентного конфликта для правильной ТВ-картинки внутри. Но почему из всех возможных вариантов «крестных походов за исконно русскими землями» он выбрал именно Крым и Донбасс? В чем причина? Почему не Прибалтику, например?
Моя гипотеза — мы были самой легкой из достойных целей. Легкой и привлекательной. Такой же, как и в январе 2006 г., когда украинская государственная компания «Нафтогаз» подписала многомиллиардный контракт со швейцарской частной компанией RosUkrEnergo, передав ей в монопольный контроль самые прибыльные сегменты украинского газового бизнеса. И все это за одну ночь переговоров в Москве. Думаю, это событие заставило задуматься российскую сторону над очевидным вопросом: «А может они еще что-то готовы так же легко отдать?».
Российскую власть (в лице Путина) часто называют хорошим тактиком, но плохим стратегом. Не уверен, что я разделяю эту оценку — если сравнивать со статистикой наших успехов, я не уверен, что мы их опережаем хотя бы в одной из перечисленных дисциплин. А для победы в любой войне надо быть хорошим стратегом.
Принять решение о реальном вводе режима нулевой толерантности к коррупции, будучи во власти здесь и сейчас, может только стратегически мыслящий человек. Уж слишком велик соблазн законсервировать процесс реформ, а где-то и возродить старую «проверенную» систему, способную щедро радовать любого хозяина плодами своего функционирования.
Путин такого решения не принял и вряд ли сможет. А в нашем случае — это единственно доступная стратегия победы.
1 В декабре 2011 г. ПАО «Лисичанскуголь» взяло кредит в государственном Банке развития КНР 85 млн. долларов США для реконструкции шахты им. Мельникова под государственную гарантию Украины.
В ноябре 2013 г. ПАТ «Лисичанскуголь» уже официально объявило дефолт по кредиту, в результате чего Минфин начал погашение кредита в рамках выполнения условий выданной гарантии.
- Информация о материале
Служба автомобільних доріг у Харківській області 20-27 квітня за результатами тендерів повідомила про намір укласти п’ять угод про поточний середній ремонт автодоріг державного значення до кінця 2019 року на загальну суму 2,31 млрд грн. Про це повідомляється у системі «Прозорро«.
Формальна економія склала 0,9% від загальної очікуваної вартості в 2,33 млрд грн. Ціни матеріалів не були опубліковані, що унеможливлює їх порівняння із ринковими цінами на предмет завищення.
ТОВ «Автомагістраль-Південь» одеситів Валерія Короткова та Олега Наливанного отримає 85% від загальної суми замовлення, або 1,97 млрд грн.
Відремонтують із виготовленням проектно-кошторисної документації:
за 1,13 млрд грн. – трасу Р-07 Чугуїв – Мілове на ділянці км 2+635 – км 110+735 довжиною 108 км;
за 841,30 млн грн. – трасу Р-46 Харків – Охтирка на ділянці км 8 + 623 – км 89+304 довжиною 81 км.
За обома потенційними угодами ремонт коштує в середньому 10,42 млн грн. за кілометр.
Влаштують основний проїзд (холодні фрезерування і ресайклінг, асфальтобетонне покриття тощо), перехідно-швидкісні смуги, парковки, примикання, з’їзди, зупинкові майданчики, автопавільйони, узбіччя, водовідведення, встановлять знаки і нанесуть розмітку.
ТОВ «САТ Україна» 5 травня відписали ще 346,25 млн грн., а саме:
229,89 млн грн. – на трасу М-03 Київ – Харків – Довжанський на ділянці км 472+218 – км 516+200 довжиною 44 км;
65,93 млн грн. – на під’їзд до міжнародного аеропорту «Харків» з боку Довжанського на ділянці км 0 + 000 – км 14 + 100;
50,43 млн грн. – на під’їзд до міжнародного аеропорту «Харків» з боку Києва на ділянці км 0 + 000 – км 8 + 200.
Ремонт кілометра коштує в середньому 5-6 млн грн.
У випадку траси М-03 на заробітну плату піде 728 тис грн., тобто третина відсотка від загальної вартості підряду. На прибуток відведено ще 0,1% – 322 тис грн.
Гарантійний строк від обох підрядників на будівлі та споруди експлуатаційної та автотранспортної служб складає 12 років, земляне полотно – 10 років, основу дорожнього одягу, мости, цементобетонне покриття – 8 років, водопропускні труби, регуляційні споруди – 6 років, огородження – 5 років, асфальтобетонне покриття – 3 роки, напрямні стовпчики, знаки – 2 роки, інше – рік.
Компанію »САТ Україна» заснувала австрійська фірма «Штрабаг СЕ» (Strabag SE). Остання також є співвласником нинішнього субпідрядника ТОВ «Бітунова Україна» через «Бау Холдінг Бетайлігунгс АГ» (Bau Holding Beteiligungs AG) разом із «Штрабаг АГ Гезельшафт м.б.х.» (Strabag AG Gesellschaft m.b.H.).
Strabag SE оперує у Східній та Південно-Східній Європі, займається цивільним та індустріальним будівництвом і транспортною інфраструктурою. Українське представництво було відкрито у 1999 р. На сайті фірми зазначено, що «Bitunova» є одним з її брендів, що займається матеріалами для дорожнього будівництва.
Єдиними конкурентами «Автомагістраль-Південь» були ТОВ «Ростдорстрой» із групи авторитетного бізнесмена Олександра Жукова та мера Одеси Геннадія Труханова і ТОВ «Техно-Буд-Центр». На решті тендерів переможці конкурували тільки між собою.
- Информация о материале
Страница 233 из 1561
