Статьи

2017 рік став досить плідним для реформи земельних відносин. І хоч на ділі жодних видимих зрушень не було ні в законодавчому її забезпеченні, ні в пов’язаних сферах, наприклад системі підтримки агровиробників, але сталося дещо вкрай важливе. Досягнення року - поява масштабної, насиченої, досить професійної суспільної дискусії про те, у якому напрямку має розвиватися сільське господарство, якого формату земельної реформи потребує та яке в цьому місце мораторію на продаж земель сільськогосподарського призначення. Це вселяє певну надію, бо осмислена суспільна дискусія – це перший крок до правильних рішень, підтриманих усім суспільством, і до подолання тих проблем сільського господарства, що накопичувалися десятиліттями.

Тому коли 7 грудня Верховна Рада продовжила мораторій ще на один рік, нічого надзвичайного не трапилося. Так, парламент вкотре відклав вирішення земельного питання в довгий ящик. Це вже стало поганою традицією, але не зупинило суспільну дискусію. Тож є всі шанси на те, аби до 2019 року українське суспільство напрацювало всі механізми, необхідні для запуску ринку землі, а після виборів – запустило їх у роботу (з огляду на високу соціальну чутливість питання імовірність запуску до виборів дуже низька).

А поки дискусія триває. 21 грудня у Creative Quarter відбулися дебати про реформу земельних відносин. Основні учасники – два народні депутати, перший з яких виступав за скасування мораторію, другий – проти (захід проводили за правилом Chatham House, що забороняє ідентифікувати спікерів). Разом із своїми секундантами вони навели чимало аргументів «за» і «проти». Дискусія вийшла дуже цікавою. Щоправда більшість наведених у ній аргументів відома тим, хто давніше цікавиться цією темою, а всі охочі можуть легко знайти їх в медіа. Якщо багато висловлених тверджень не нові, то можна поглянути на ці дебати глибше, абстрагуючись від їхньої інформаційної складової та замислюючись над світоглядною.

Передусім обидві сторони переконані, що скасування мораторію в першому випадку та його збереження у другому – це інструменти для того, щоб зробити агросектор розвинутим, а зайнятих у ньому людей – багатими. Жодний інструмент не важливіший за мету. До того ж, зазвичай існують інші інструменти, за допомогою яких її можна досягати. Це наштовхнуло на думку, що дискусія навколо мораторію занадто роздута: не про нього треба дебатувати, а про те, якими інструментами досягати єдиної для всіх мети.

Мета в обох сторін спільна – розвиток агробізнесу й економіки, достаток населення. І навіть чимало деталей їхнього бачення мети однакові, наприклад розвиток фермерства, висока зайнятість на селі тощо. Це означає, що насправді об’єктивний простір для дискусії вузький, бо якщо мета подібна - дайте кожному досягати її своїми інструментами й отримаєте результат, навіть стійкіший, ніж міг би бути, якби існував суспільний консенсус щодо інструментарію.

Чи існують інші інструменти для досягнення мети, окрім мораторію чи його зняття? У процесі дебатів обидві сторони озвучили дуже багато проблем земельних відносин, що існують в Україні десятиліттями. Мораторій чи його зняття – це не чарівна паличка, яка в один момент подолає всі проблеми. Для цього потрібна кропітка й багаторічна праця багатьох кваліфікованих людей. З огляду на це питання мораторію можна спокійно винести за дужки, щоб воно не відволікало увагу, та сфокусуватися на тому, як подолати оці проблеми, і на самому їх подоланні.

Натомість маємо зовсім інший підхід. З одного боку, депутати артикулюють проблеми земельних відносин. І це добре. З іншого боку, на них лежить своя часка відповідальності за те, що влада не вирішує цих проблем роками. Депутати та високопосадовці постійно заговорюють зазначені проблеми, а не вирішують їх. На подібних дискусіях вони концентрують увагу на питанні мораторію, де-факто другорядному, ламають списи навколо того, потрібно його знімати чи ні. І тим самим формують ракурс суспільної думки, відволікаючи увагу від головних питань – законодавчого регулювання земельних відносин, системи цільової підтримки фермерів, визначення моделі ринку землі. Усе це вносить елемент бутафорності в будь-яку дискусію про земельну реформу за участю представників влади, депутатів. На жаль, ці дебати не виняток.

Що заважає кожній із сторін прийняти позицію іншої або принаймні толерувати її на певний час? Відповідь одна – страхи. Прихильники мораторію бояться, що землю скуплять олігархи, іноземці, та мають чимало інших боязней. Противники мораторію бояться, що збережеться нинішній дисбаланс, при якому великі агрохолдинги отримують усе, зокрема прибутки, вплив на владу, можливість лобіювати власні інтереси та спрямовувати розвиток агробізнесу в потрібне їм русло, а прості фермери та власники паїв - нічого, животіючи у вимираючих селах. Звісно, певна рація в цьому є. Але в даному випадку страхи витісняють бачення. Як кажуть, у страху великі очі. Страхи – це зазвичай тільки уявна реальність, яка майже ніколи не збувається. Не можна ухвалювати важливі державотворчі рішення, керуючись страхами. Це шлях у нікуди. Якби українські герої керувалися страхом, вибираючи, чи бути на Майдані у лютому 2014-го і чи їхати на Донбас після цього, цих дебатів узагалі могло б не бути. Потрібно відкидати страхи й рухатись далі, назустріч опонентам, спільно шукаючи консенсус і точки дотику. Не відомо, чи учасники дебатів є адептами страхів, чи вони свідомо їх наганяють. Але очевидно, що страхи потрібно виносити за рамки дискусії й фокусуватися на тому, що та як потрібно зробити, а не на тому, що поганого може статися. Такого фокусу бракує не тільки цим дебатам, а й суспільній дискусії про земельну реформу в цілому.

Нарешті, що саме пропонували учасники дебатів? Якщо описати стисло й загально, то прихильники мораторію виступали за те, щоб держава спочатку усунула недоліки земельного законодавства та його реалізації, розробила й запровадила ефективну підтримку фермерів і створила умови, щоб фермери поступово викупили землю після зняття мораторію та запровадження ринку сільгоспземель. Противники мораторію вважають, що якомога ліберальніший ринок зробить свою справу: ціна на землю та орендні ставки виростуть, з чого виграють власники паїв, сільське господарство вимушено стане ефективним, що призведе до розвитку економіки, а фермери будуть змушені займатися виробництвом нішевих продуктів, що автоматично забезпечить високу зайнятість.

Обидві картини досить привабливі. Вони наштовхують на цікаву аналогію. Земля, сільське господарство – це нещасна жінка. Держава – це чоловік-пияк, який не може зробити її щасливою. Прихильники мораторію стверджують, мовляв дайте пиякові ще трішки часу - він візьметься за голову, перестане пити та зробить жінку щасливою. Але йому вже стільки шансів давали, що терпець уривається. Противники мораторію кажуть: нумо замінімо чоловіка-пияка на іншого - ринок. Він виконає функції чоловіка, зробить жінку щасливою, як зробив це в багатьох інших країнах, дарма що жінці важко буде до нього звикнути з огляду на пострадянський, неринковий життєвий досвід. У першому випадку запропоноване рішення ґрунтується на марних надіях, у другому – на зайвому стресі. Що має вибрати жінка?

Протистояння двох сторін дебатів виходить за рамки земельного питання. Це протистояння так званих дирижистів, які вважають, що держава може й повинна зробити все необхідне для успіху певної галузі, та лібералів, які покладають великі надії на ринок та його невидиму руку. Це боротьба світоглядів, а в даному конкретному випадку – ще і протистояння поколінь, бо на дебатах навіть неозброєним оком було видно, що прихильники мораторію – це здебільшого представники старшого покоління, яке сформувалося при СРСР, а противники – відносно молоді люди, що їм далекий радянський патерналізм і які, мабуть, поїздили світом і на власні очі бачили, наскільки результативною може бути ринкова економіка. Біда в тому, що в розвинутих країнах дирижисти і ліберали шукають точок дотику та, знайшовши їх, перетворюють на точки економічного зростання. В Україні, складається враження, прірва між одними й іншими нездоланна.

Закінчилися дебати на мінорній ноті. На них були присутні справжні фермери – експресивні, не завжди стримані люди, які, щоправда, усією душею люблять землю та хочуть добра для тих, хто на ній працює. Неозброєним оком було видно, що багатьох із них життя не бавить, але це не вплинуло на щирість їхньої любові до землі. І от саме ці люди були в неймовірному захваті від заключного виступу поважного члена однієї політичної сили, що була представлена в парламенті протягом усіх 16 років після запровадження мораторію. За цей період та сила була й у владі, і в опозиції, з урядовими портфелями, і без них, але не зробила нічого для проведення земельної реформи й покращення життя селян. Вона мала найбільше можливостей для того, щоби щось змінити, але неодноразово доводила свою неспроможність діяти, проводити у країні зміни на краще. І тепер вона знову займається популізмом найвищої проби, морочить людям голову й показує, що не має ані найменшого наміру щось змінювати у своєму світоставленні та способі існування. Біда в тому, що в цілковитому полоні популізму опиняються щирі люди, які люблять землю і все життя на ній пропрацювали, як би важко їм це не давалося. Коли простота та щирість, сп’янілі від вербальних чар, опиняються в добровільному полоні цинізму – це жалюгідне видовище. Тому завершення цих дебатів – це символ суспільної трагедії наших днів, одної з найбільших перешкод для розвитку України. Гіркота цієї символічності затьмарила всі позитивні враження від дискусії.

Информация о материале

Опубликовано: 11 января 2018

После захвата Крыма и начала российской агрессии на Донбассе Украина попыталась минимизировать экономические связи с неожиданным геополитическим врагом. С тех пор прошло почти 4 года, но Россия по-прежнему остается одним из основных торговых партнеров Украины. Например, в прошлом году наша страна даже более интенсивно наращивала торговлю с РФ, чем со странами Европейского Союза.

Удар в спину

Вероятно, в прошлом году Украина продолжила бы сокращать торговлю с Россией, но с начала года у правительства возникли неожиданные экономические проблемы. Группа радикалов во главе с народными депутатами Семеном Семенченко и Владимиром Парасюком под патриотическими лозунгами инициировала экономическую блокаду Донбасса. Правительство сначала пыталось договориться с активистами, но все попытки были тщетными. Ситуация зашла в тупик, после чего властям пришлось признать экономическую блокаду ОРДЛО на официальном уровне. Как заявил премьер-министр Украины Владимир Гройсман, это решение обошлось стране в 1% ВВП и негативно повлияло на курс гривны.

Ситуацию на Донбассе необходимо рассматривать сквозь призму конфликта с Россией и ее ставленниками на востоке Украины. Так называемая «ДНР» контролирует агломерацию, включающую Донецк, Макеевку, Горловку и Енакиево. В составе «ЛНР» оказались Луганск и агломерация Алчевск–Стаханов.

Украина смогла сохранить контроль над Мариуполем (основным металлургическим центром), Славянском, Краматорском и Константиновкой в Донецкой области, а также Северодонецком, Рубежным и Лисичанском (центры химической и нефтеперерабатывающей промышленности) в Луганской области. Кроме того, под контролем Украины остались главные электростанции Донбасса.

Однако экономические связи в регионе были разорваны. Ранее угольная, металлургическая, коксохимическая промышленность Донбасса, а также электроэнергетика и ж/д перевозки функционировали в комплексе. Теперь же они раздроблены. Мариупольские металлургические заводы оказались практически на линии фронта, поэтому сейчас невозможно вкладывать деньги в их развитие.

Донбасс и так после развала Советского Союза испытывал проблемы с инфраструкторой, которая стремительно устаревала. Теперь же промышленность региона и вовсе оказалась в глубоком кризисе. По подсчетам НБУ, в 2017 году Украина из-за блокады потеряла 1,8 млрд долларов и потеряет еще 500 млн долларов в 2018 году.

Торговля с оккупантом

С 2015 года действует запрет на прямое авиасообщение между Украиной и РФ, между странами сократилось количество поездов, а украинские власти даже говорят о возможном полном запрете железнодорожного сообщения со страной-агрессором. Государства ввели ряд взаимных экономических санкций, но в прошлом году торговля между ними продемонстрировала неожиданный рост.

Если в 2016 году товарооборот между Украиной и РФ снизился на 31,64% по сравнению с 2015 годом, то за 11 месяцев прошлого года, по данным Нацбанка, он вырос на 28,6%, составив 9,36 млрд долларов В то же время товарооборот со странами Евросоюза за указанный период увеличился на 27,6%, до 29,28 млрд долларов.

В частности, в период с января по ноябрь 2017 года импорт Украиной российских товаров вырос на 38,6% по сравнению с аналогичным периодом 2016 года, составив 6,3 млрд долларов. Прирост украинского экспорта в Россию составил 11,9%, достигнув 3 млрд долларов.

По результатам 11 месяцев 2017 года сальдо торговли с Россией осталось негативным, составив -3,2 млрд долларов. По сравнению с соответствующим периодом 2016 года данный показатель для Украины ухудшился на 79%.

По данным НБУ, за указанный период экспорт украинских товаров в ЕС вырос на 32,7%, до 12,8 млрд долларов. В то же время импорт вырос на 23,9%, до 16,5 млрд долларов. В торговле с ЕС также сохраняется отрицательное сальдо – -3,7 млрд долларов.

Доля России в экспорте украинских товаров снизилась с 9,1% до 8,5%, однако в импорте она увеличилась с 12,6% до 14,3%. Со странами Евросоюза доля экспорта выросла с 31,9% до 35,3%, а импорта – с 36,9% до 37,5%.

В этом плане Украина в чем-то напоминает прибалтийские страны, которые в начале 90-х также пошли на обрыв экономических связей с РФ, сделав ставку на европейский рынок. Но для Прибалтики такой переход был почти безболезненным за счет эффективной деиндустрилизации. К тому же незначительная численность населения позволила этим государствам реализовать модель посреднической экономики, став транспортным хабом между Российской Федерацией и западными странами. Кроме того, ЕС изначально оказывал прибалтийским странам максимальную финансовую и политическую помощь, способствуя их быстрой интеграции в европейское сообщество.

Для Украины все складывается по-другому. Деиндустриализация проходит болезненно и сопровождается трудовыми конфликтами. Достаточно вспомнить ситуацию, которая возникла в конце 2017 года на судостроительном заводе в Николаеве, когда все решилось только после вмешательства Владимира Гройсмана. Многие украинские заводы еще со времен СССР привыкли к тесному сотрудничеству с российскими предприятиями, и поэтому разрыв экономических отношений стал для них шоком. Например, из-за этого в непростой ситуации оказался крупнейший отечественный завод «Южмаш».

В конце 90-х–начале 2000-х Украина использовала посредническую модель, выступая в качестве транзитера российского газа. Но обе стороны такой формат сотрудничества не устраивал, что в конечном итоге привело сейчас к многомиллиардным судебным разбирательствам «Нафтогаза» и «Газпрома».

Из-за медленного темпа проведения реформ и сохранения высокого уровня коррупции Евросоюз в ближайшем будущем не готов принять Украину. По этой же причине он сократил экономическую поддержку страны.

Формально Украина является воюющим государством, что приводит к постоянному росту расходов на оборону. Сегодня страна уже вошла в топ-5 государств мира по проценту от ВВП, выделяемого на потребности армии. В таких условиях в бюджете сложно найти деньги на активизацию экономического роста. Поэтому экономика естественным путем ищет возможности для восстановления. Одна из них – возобновление торговли с Россией, которая резко сократилась в период с 2014 по 2016 год. Стоит отметить, что экономические связи с РФ укрепляются на фоне общего роста украинского экспорта. По результатам 9 месяцев 2017 года он вырос на 20%. Где-то на этом уровне по итогам года окажется и рост зарплат.

Путь в один конец

Несмотря на рост торговли между Украиной и Россией, экономические связи между государствами вряд ли вернутся когда-нибудь на прежний уровень. Во всяком случае, пока в политической жизни хотя бы одной из стран не произойдут фундаментальные изменения.

При этом политический конфликт не мешает украинцам активно посещать территорию России и даже устраиваться там на работу. За 9 месяцев прошлого года в РФ побывали 5,7 млн украинцев, что на 1,6 млн человек больше, чем за весь 2016 год. Переводы от украинских заробитчан, которые в том числе работают на российскую экономику, сейчас являются одним из ключевых средств пополнения валютных запасов и поддержания курса гривны.

Но в то же время экономические связи между двумя государствами постепенно ослабевают. Если в 2013 году Украина занимала во внешнеторговом обороте РФ долю в 4,7%, то сейчас всего 2,2%.

Несмотря на заявления правительства о желании полностью разорвать экономические связи с Россией, добиться этого фактически нереально. Из-за географических и исторических особенностей между странами возник целый спектр торговых связей, от которых нельзя избавиться в один момент даже в условиях военного конфликта.

Если ситуация на Донбассе не обострится, то экономические связи между Украиной и РФ продолжат восстанавливаться после достижения минимума, который, как показала динамика торговли, наблюдался в 2016 году.

Впрочем, даже конфликт на востоке сейчас больше сказывается на перспективах украинской экономики, чем на товарообороте с Россией. На данный момент регион не является полноценной экономической единицей из-за неопределенного статуса и прекращения работы многих крупных предприятий.

Информация о материале

Опубликовано: 11 января 2018

Катарський телеканал Al Jazeera втретє за останній тиждень випустив публікацію про спецконфіскацію «грошей Януковича» в Україні, опублікувавши 95-сторінковий текст засекреченого Краматорським районним судом рішення від 28 березня 2017 року.

На сайті телеканалу вердикт суду наведено українською й англійською мовами.

Al Jazeera стверджує, що вирок розкриває схеми, за якими здійснювався грабіж держави за президентства Віктора Януковича, і ставить запитання, чому рішення суду було засекречено.

Крім того, телеканал зазначає з посиланням на юристів nf борців із корупцією, що винесення такого вироку без участі компаній-нерезидентів у закритому режимі дає сильні аргументи цим компаніям домагатися повернення частини або всіх $1,5 млрд, що потрапили під спецконфіскацію.

Телеканал також знову звертає увагу, що операції з купівлі державних облігацій (що потрапили разом з отриманими за ними грошима під спецконфіскацію) проводилися через групу ICU, яка обслуговує також інтереси нинішнього президента країни Петра Порошенка. Водночас у матеріалі наводяться коментарі групи, що в цих транзакціях вона була виключно агентом.

Голова НБУ Валерія Гонтарева, яка раніше вололіда часткою ICU, вже заявила, що компанія не виводила кошти оточення Януковича за кордон, а вкладала їх у забезпечення внутрішнього державного боргу, тобто вбюджет України,внаслідок чогоїх не доведеться повертати власникам у майбутньому, після прийняття закону про спецконфіскацію.

Як відомо, постраждалі від конфіскації 1,5 млрд долларів грошей оточення Януковича офшкорні компанії оскаржили не лише саму спецконфіскацію, а й рішення засекретити вирок суду. Зокрема, Akemi Management Ltd у Солом'янському районному суді Києва за позовом до держексперта з питань таємниць Генеральної прокуратури - генерального прокурора про скасування його висновку від 3 червня про наявність у вироку відомостей, що містять державну таємницю (який також має гриф «таємно»), домоглася певного успіху. Суд 19 грудня своїм рішенням вимагав у держексперта пояснень і/або доказів про обставини ухвалення рішення про присвоєння цьому висновку статусу «таємний»

Информация о материале

Опубликовано: 11 января 2018

ходящий 2017 год остается для банковской системы Украины неоднозначным. Если сравнивать с прошлыми годами, когда наблюдались частые банкротства банков и значительный отток средств из банковской системы, нынешний год заканчивается на волне относительного спокойствия (если не считать признание неплатежеспособными таких достаточно крупных банков, как «Платинум Банк» и Диамантбанк). Количество банков сократилось с 96 в начале года до 88 сейчас, и это указывает на то, что этап банковской очистки уже закончился.

На этом фоне постепенный рост объема депозитов и кредитов (хоть и незначительный и с определенными «перебоями») может рассматриваться, как достаточно положительный фактор, свидетельствующий о том, что среди субъектов реального сектора экономики начинают появляться потенциально привлекательные заемщики. Так, кредитование корпоративного сектора в национальной валюте за 11 месяцев увеличилось на 6,6%, а населения — на 27,1%. Депозиты же населения в национальной валюте выросли на 12,5% (до 222,1 млрд грн), а в иностранной — снизились на 1,2% (до 8,44 млрд долл. США). При этом тот же Национальный банк в декабрьском «Отчете о финансовой стабильности» отмечает «положительный момент в том, что было увеличено кредитование частного отечественного бизнеса вне перечня топ-40 бизнес-групп». Хотя тут Нацбанк, усовершенствовав подходы к оценке рисков и начав в 2017 г. публиковать статистику о неработающих активах, показал чрезвычайно неприглядную картину: доля неработающих кредитов превышает 50% всех кредитов.

Рост потребительского кредитования может рассматриваться и как положительный фактор, и как рискованный. Позитив в том, что население становится более уверенным в своих будущих доходах, поэтому может позволить себе получение кредитов. Риск (хотя, принимая во внимание объемы потребительского кредитования, в краткосрочном периоде его влияние минимально) — потребительское кредитование может выступать одним из факторов стимулирования импорта, поскольку такие кредиты получают в основном для покупки бытовой техники и сопутствующих товаров, и они преимущественно краткосрочные. Долгосрочное же кредитование как домохозяйств, так и корпоративного сектора остается на незначительном уровне. В частности, по данным НБУ, в конце октября 2017 г. доля кредитов в национальной валюте, предоставленных депозитными корпорациями резидентам на срок до года, составляла 57%.

Описанная ситуация обусловливается, но не ограничивается:

— несоответствием между сроками, на которые привлекаются депозиты (в октябре 2017 г. доля депозитов резидентов, привлеченных банками на срок более двух лет, в общем объеме привлеченных средств составляла всего 0,4% в национальной валюте и 1,6% в иностранной), и потребностями в долгосрочных кредитах;

— высокими рисками кредитования. Так, доля неработающих кредитов по состоянию на 1 ноября 2017-го составляла 56,91% в корпоративном секторе и 54,68% среди кредитов, предоставленных физическим лицам (вместе с ФЛП);

— альтернативой, которой пользуются банки и которая касается возможности покупки депозитных сертификатов НБУ и вложения средств в государственные ценные бумаги, которые, по своей сути, считаются безрисковыми;

— несовершенной системой защиты прав кредиторов и «непредсказуемостью» решений судебных органов и т.п.

Другим проблемным вопросом для заемщиков в ходе получения кредитов являются довольно высокие процентные ставки по ним. Хотя средневзвешенная процентная ставка по кредитам в национальной валюте корпоративному сектору в ноябре 2017 г. составляла 15,3%, доступ к кредитам имеют не все потенциальные заемщики, поскольку процентные ставки определяются банками индивидуально по каждому заемщику.

Кроме того, на уровень процентных ставок может опосредованно влиять изменение, под давлением макроэкономических факторов, учетной ставки Национальным банком (повышалась дважды за последний квартал — с 12,5 до 14,5%). Так, поднимая учетную ставку (являющуюся самой низкой из ставок) как инструмент борьбы с инфляцией, Национальный банк вынужден повышать и ставки по депозитным сертификатам: из-за постоянно действующей линии проведения тендеров по размещению депозитных сертификатов овернайт — с 10,5% летом до 12,5% сейчас. С другой стороны, он создает нездоровую конкуренцию Минфину, который, испытывая потребность в привлечении дополнительного ресурса путем выпуска ОВГЗ, вынужден также повышать ставки по своим ценным бумагам (приблизились к 16% годовых), а это дополнительные расходы из бюджета в будущем. Банки же, в свою очередь, получают дополнительную порцию безрисковых инструментов для вложения средств.

Можно выделить три глобальных аспекта, на преодолении которых сейчас должна сосредоточиваться работа:

— некоторая «отстраненность» банков от стимулирования развития экономики и их ориентированность на получение быстрых прибылей при минимальных рисках в работе (это прежде всего характеризуется ориентированностью банков на операции с депозитными сертификатами и вложением средств в государственные облигации);

— недостаточное доверие населения к банкам и пока низкий уровень доходов, не позволяющий людям увеличивать сбережения;

— отсутствие эффективного заемщика и наличие «токсичных» активов.

Поэтому вызовами в сфере кредитования в следующем году должны стать: уменьшение доли проблемных кредитов, обеспечение более качественного подхода со стороны банков к оценке потенциальных заемщиков, а также усовершенствование законодательства в этой сфере.

Работу по обновлению и усовершенствованию законодательства в этой сфере в нынешнем году нельзя назвать слишком активной. Если Национальный банк в пределах своих полномочий все же последовательно совершенствовал законодательство (это в первую очередь касается работы по подготовке нормативной базы к законам Украины «О финансовой реструктуризации» и «О потребительском кредитовании»), то со стороны Верховной Рады Украины прогресс был незначительным. До сих пор не приняты законопроекты «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно возобновления кредитования», реестр. № 6027-д, «О внесении изменений в некоторые законы Украины относительно создания и ведения Кредитного реестра Национального банка Украины и усовершенствования процессов управления кредитными рисками банков», реестр. № 7114-д (отправлен народными депутатами на повторное второе чтение), больше года ожидает своего рассмотрения законопроект «О внесении изменений в некоторые законы Украины относительно повышения эффективности процедур банкротства», реестр. № 3132-д, и т.п. Кроме того, требует законодательного урегулирования вопрос продажи (передачи) проблемных активов, что будет предусматривать формирование соответствующей законодательной базы (в последнее время со стороны должностных лиц анонсируется законопроект «О деятельности по управлению задолженностью»). Здесь также существует определенный вызов — этот документ необходимо внедрить или же даже «втиснуть» в нашу правовую среду так, чтобы он действительно заработал, а не остался на бумаге.

В сложившихся условиях большое значение приобретает надлежащее функционирование системы эффективного надзора, направленного на предупреждение возникновения потенциальных угроз. И хотя серьезная работа по этому вопросу в Украине уже ведется, все же он остается ключевым в обеспечении стабильного функционирования банковской системы.

Чрезвычайно важен вопрос определения Стратегии развития государственных банков, ведь доля государственного сектора в банковской системе в конце третьего квартала 2017 г. составляла почти 56% (по активам). Поэтому вопрос формирования Стратегии развития государственных банков как в целом, так и каждого по отдельности, сроки ее реализации, а также приватизация этих банков или вхождение в их капитал иностранных инвесторов является, с одной стороны, необходимостью, а с другой — требует комплексного подхода. Этот подход должен учитывать: 1) выявление проблем в работе государственных банков и причин, которые привели к их возникновению; 2) реформирование систем управления государственными банками, минимизацию политического влияния на их менеджмент и обеспечение их прибыльности; 3) видение роли государственных банков в реализации экономической политики правительства и развития банковской системы в целом.

Отдельного внимания требуют малые банки и стимулирование появления специализированных банков. В Украине сформированы единые подходы по регулированию и надзору за банками. При этом в мире существование и малых банков, и специализированных является нормальной практикой. И если со специализированными банками в Украине не сложилось, то малые банки существуют. Так, активы 20 крупнейших банков составляют 91% всех активов платежеспособных банков. Именно поддержка малых банков, занимающих небольшие ниши на рынке, сосредоточиваясь на обслуживании небольшого количества клиентов и работая в отдельных регионах или секторах, привлекает все большее внимание со стороны регуляторов финансовых рынков в мире. Поэтому сейчас следует проработать затронутые вопросы, в частности, закрепления на законодательном уровне особенностей создания, регулирования и надзора за малыми банками, начиная с того, какие именно банки следует считать малыми, и до рассмотрения вопроса о введении отдельных нормативов их деятельности. То же касается и специализированных банков: универсализация практической деятельности банков, нестабильность среды, в которой они работают, неразвитость других сегментов финансового рынка, как, например, фондового рынка, что ограничивало возможность появления таких банков. Решить эти проблемы могло бы внесение необходимых для стимулирования их появления изменений в законодательство, в том числе об определении отдельных показателей их деятельности.

Надлежащим ответом на вызовы 2018 г. должно быть по-настоящему эффективное сотрудничество Национального банка, правительства и Верховной Рады с целью создания достаточных предпосылок для роста экономики, повышения качества работы банков и недопущения шоков на финансовом рынке.

Информация о материале

Опубликовано: 11 января 2018