Статьи

Президент Украины В.Янукович обозначил 2011-й годом реформ и модернизации. В то же время власть пока что не может сформулировать императив реформаторского курса: какие необходимы реформы, кто субъект реформ и, наконец, самое главное — какова цель реформ. Без четкого ответа на эти вопросы все реформаторские попытки элит сводятся к тактическим маневрам по предотвращению и минимизации экономических и социальных рисков. Но основной риск состоит в том, что политический класс, стремясь к стабильности, постоянно избегает институционального наполнения реформ, а значит, без ответа остается вопрос: какой капитализм будет построен в Украине?

Капитализм: политический или рыночный?

Опыт выхода из постсоциалистической и постсоветской экономических систем и создания рыночных экономик в других странах свидетельствует о том, что такой выход осуществлялся тремя магистральными путями: восточно-азиатским («капитализм снизу»), центральноевропейским («капитализм извне»), постсоветским («капитализм сверху»). Примером «капитализма снизу» является Китай, где воротами в постсоциализм стало мелкое частное предпринимательство в сфере сельского хозяйства. Госсектор сохранился, но был открыт доступ для частных инвестиций, в том числе иностранных. «Капитализм извне» был характерен для центральноевропейских стран, таких как Венгрия, Чехия, страны Балтии. Эти европейские страны уже имели опыт частной инициативы и предпринимательства, потому, создав новый правовой дизайн, без особых проблем перешли к капитализму.

Приоритет был сделан на привлечении иностранного капитала и передаче государственной собственности в руки иностранных инвесторов. Под управление транснациональных компаний перешел и производственный, и корпоративный менеджмент. Именно внешние инвесторы выступили активными лоббистами институциональных изменений и локомотивами рыночных реформ.

Украина, как и другие постсоветские страны, пошла другим путем, выбрав «капитализм сверху» как быстрый переход от командно-административной в рыночную экономику, в основе которого лежало перераспределение государственных активов путем их быстрой приватизации. При этом данный процесс протекал в условиях отсутствия рыночных институтов, прежде всего института частной собственности и правовых механизмов ее защиты. Неименее таких инструментов защиты прав собственников означало, что судебная система будет обслуживать приватные интересы правящей элиты в режиме правового сервиса.

Основным следствием «капитализма сверху» стал переход не от плана к рынку, а от плана к клану. То есть к формированию политического капитализма, когда административные и политические должности давали возможность конвертировать политическую власть в экономическое богатство и тем самым аккумулировать экономические и финансовые ресурсы в руках властных элит. В результате возник отчужденный от общества капитализм правящей верхушки, а экономика стала функциональным придатком политики. Кроме этого, в процессе складывания нового слоя капиталистов сыграли свою роль факторы клановости и региональности (к началу нулевых годов сформировались донецкий, днепропетровский и другие кланы).

Становление и закрепление основ политического капитализма совпадает как с периодом формирования определенной модели политического режима, так и с пребыванием конкретной персоны на посту президента. Во время первого срока президентства Л.Кучмы был дан старт быстрой приватизации государственной собственности и тем самым открыт доступ административным элитам к возможностям аккумулирования частной собственности (произошел обмен власти на собственность). В этот период начался процесс конституционализации складывающегося политического режима. Он привел к утверждению президентско-персонализированного суверенитета, подменившего и подмявшего под себя парламентско-народный суверенитет. Уже к концу первого срока сформировался новый слой сверхбогатых собственников — олигархов, завладевших самыми крупными в прошлом государственными активами. Система приобрела черты конкуренции внутри олигархического класса, где олигархи выполняли роль бенефициаров политического режима, а президенту отводилась роль верховного арбитра. Этот период становления политического капитализма можно назвать конкурентно-олигархическим, поскольку конкуренция носила характер борьбы за патронат президента, в том числе, используя ресурсы парламентского лоббизма. Обратной стороной конкурентно-олигархического периода стало критическое падение доходов и уровня жизни людей, сопровождавшихся низким доверием к власти и новым крупным собственникам. Этот период заканчивается формированием кланово-олигархической модели капитализма. Ответом на нее стала резкая общественно-политическая дестабилизация, вылившаяся в оранжевую революцию как высшую стадию кризиса легитимности установившегося политэкономического режима.

В следующий период, во время пятилетки президентства В.Ющенко, была сделана ставка на демократизацию политической системы и десоветизацию общества. Но демократия, не опирающаяся на верховенство права и эффективные институты, превратилась в демоанархию, что привело к разочарованию общества в рынке и либеральной форме политической организации. В то же время олигархическая элита успешно провела тактическую перенастройку, приняла новые правила и активно участвовала в демократической игре. Олигархи активно вошли в политику, выстраивая целые холдинги для представительства и защиты своих интересов — от партий до общественных организаций, от парламента до судов. В этот период происходит частичная либерализация экономики и общества, но олигархическая суть политэкономического режима остается прежней. И если при Кучме произошел переход от плана к клану, то ожидаемый переход от клана к рынку так и не состоялся. В результате Украина оказалась между двумя сценариями: либо экономическая монополия олигархов подомнет демократическую конкуренцию, либо последняя демонополизирует олигархическую экономику, что позволит перейти от клана к рынку. Но события, увы, пошли по первому сценарию…

Основная проблема рыночно-либерального периода заключалась в том, что строительство демократии без демонтажа советской постгосударственности и возникшей на ее обломках клановой экономики, без верховенства права и свободной экономической конкуренции, делает невозможным построение зрелой, работающей, либеральной политэкономической модели. Фактически в оранжевый период были подготовлены условия для упрочения клановости и заложены риски для демократической модели. Именно правовая дефектность этого периода как не полной, не структурируемой, не институционализированной демократизации в итоге спровоцировала возможность отхода от уже завоеванных позиций.

В отличие от прошлых лет, сопровождавшихся экономическим ростом и увеличением доходов граждан, современная экономическая ситуация характеризуется стагнацией доходов, ростом бюджетного дефицита и слабой возможностью удержания экономического положения страны хотя бы на прежнем уровне. Кризис бюджета, доходности и народного благосостояния вынуждает власть искать новые стратегии управления экономикой и перераспределения ресурсов. Если во время экономического роста проблема нереформированных институтов могла быть отодвинута на второй план, то экономическая застойность меняет ситуацию с точностью до наоборот: на повестку дня выходят вопросы демонтажа кланово-олигархической системы и создания работающих экономических и правовых институтов.

Но вместо того чтобы открыть возможности для полномасштабной экономической и политической либерализации, упрочения экономической и политической конкуренции, для гарантии прав собственности через справедливое и независимое правосудие, новые «верхи» начали с монополизации политической и экономической власти, фискальной централизации. Если раньше ресурсно-обеспеченные группы активно занимались политикой, в настоящее время происходит отказ от «политики» в обмен на сохранение ресурсов и влияния (феномен так называемых тушек). Внутриэлитные конфликты из публичной сферы перетекают в рамки воссозданной административно-командной вертикали. Функции распорядителя вертикали переходят к доминирующему политическому игроку, коим становится президент, для чего и были возвращены В. Януковичу конституционные президентские полномочия 1996 года. В этих условиях маргинализация политической роли оппозиции призвана нивелировать возможные расколы элит, нейтрализовать социальное недовольство и сопротивление неолигархического среднего и малого предпринимательства, тем самым сформировав страховой полис для безопасности правящего режима.

Реформы для панов или для граждан?

Базовым приоритетом модернизации власть считает достижение «устойчивого экономического роста» при сохранении политической и социальной стабильности. При этом предлагаемые реформы рассматриваются одновременно и как управленческая технология достижения конкретного экономического результата, в частности обеспечение стабильной работы «своего» бизнеса, и как государственно-бюджетный механизм снижения социальных издержек при их проведении, то есть как способ сохранения социальной и политической стабильности.

Определенные вопросы вызывает методология проведения реформ. Ведь если провозглашается реформаторский курс, то должны быть публично поставлены конкретные цели и задачи, идеология проводимых изменений. Однако в публичном пространстве правящая элита так и не смогла четко сформировать собственную реформаторскую позицию: к какой экономической модели стремимся? С идеологической точки зрения «экономические реформы» и «социальная стабильность» не являются ориентирами одного порядка, так как любые коренные изменения всегда предполагают определенную социальную дестабилизацию. Другими словами, для правящей элиты реформы актуальны только в той мере, в какой они не нарушают выстроенную иллюзию «стабильности». Так, молниеносное принятие Налогового кодекса, спровоцировавшее массовые протесты предпринимателей, вмиг затормозило ревизию пенсионного и трудового законодательства, да и сами новейшие нормы, регулирующие налогообложение, уже не один раз подвергались ревизии в режиме online.

Что же касается «устойчивого экономического роста», то ставка на быстрый рост показателей ВВП позволила продемонстрировать приемлемые для власти статистические показатели, но при этом фактически отложить реформирование институтов. Вместо создания новых правовых и институциональных форм основное внимание уделяется внеэкономическому изъятию прибавочного продукта, поиску оптимального варианта управленческих «схем», формулы административного регулирования рынком и силового контроля над малым и средним бизнесом.

Выстраиваемая таким образом модель экономики с ее ориентацией на внеэкономическую административную регуляцию общественного производства вне общих, легитимных для всех игроков «правил игры», переориентирует логику собственно экономического развития на политическую стратегию сохранения власти. Главным императивом власти становится не производство прибыли, финансового дохода, экономической стоимости, а наращивание властных дивидендов и выплата социальной ренты ради сохранения политической стабильности. Консервация и реанимация административно-командных методов приводит к созданию неотрадиционалистского административного рынка, то есть рынка, вмонтируемого в систему государственного управления как подчиненный, вспомогательный элемент, задачей которого является обеспечение воспроизводства власти. Власть печется не об экономической эффективности, а работает в режиме постсоветской безопасности — энергетической, продовольственной, финансовой, социальной и т.д. Но обеспечение безопасности в условиях монополизации политических и экономических активов, административно-силового давления на «чужой» бизнес означает, что элиты стремятся оградить себя от социального недовольства и сохранить свое доминирующее положение.

Яркой иллюстрацией командной логики политического капитализма является ситуация вокруг зернового рынка. И проблема даже не в том, что положение на этом рынке в течение года характеризуется монополизацией, внеэкономическими запретами и принуждениями, квотированием экспорта зерна и т.д. Проблема сложней и фундаментальней, а именно — в отношении высших чиновников к рынку зерна и сельскому хозяйству как месту и средству обеспечения так называемой продовольственной безопасности. Другими словами, чиновники оперируют не интересами экономических агентов, прибыльностью, доходностью, инвестициями и иными инструментами экономического регулирования, а политико-идеологической категорией безопасности. Неумение управлять и желание все контролировать легитимируется якобы интересами продовольственной и социальной стабильности, хотя на самом деле речь идет о безопасности имущественных и статусных позиций тех, кто держит монополию на этих рынках.

Crony-капитализм по-донецки

Если авторы реформ стремятся к экономической модернизации, тогда нужно ответить на вопрос: речь идет об авторитарной модернизации по сингапурскому образцу или о либерализации с перспективой вхождения в европейское политэкономическое пространство? Если первое, тогда понятна логика статистической гонки за показателями ВВП, приоритетность секторальных реформ в ущерб формированию рынка — национального или фрагментарного, встроенного в глобальную экономику. За последний год произошло «одонетчивание» административной и прокурорско-силовой вертикали.

Принимая во внимание, что план построения вертикали власти уже реализован, сейчас внедряется политический проект вертикально-интегрированной экономики в рамках системы кронизма — сrony-капитализма или капитализма семьи, родственников и друзей. При отсутствии национального рынка, капитализации общественного производства и при монополизации целых отраслей промышленности, а то и отдельных секторов экономики возникает феномен административного сращивания государства и крупного бизнеса. В политическом отношении это означает, что крупный бизнес фактически получает статус голосующего большинства, а в экономическом — национальный рынок дефрагментируется на автономные сектора, контролируемые олигархами и внутривластными бюрократическими группами. Это в украинских условиях одно и то же.

Второй эффект сращивания административного и коммерческого секторов заключается в получении правящей элитой мажоритарного права на перераспределение национального богатства. Что характерно: доход рассматривается как ресурс политического господства, а не как экономическая инвестиция. Ресурсы используются для административной перестройки «вспомогательных» систем — судов, прокуратуры, налоговой администрации, таможенной службы, МВД, то есть создания украинского варианта полицай-экономики. Логика административно-командного накопления провоцирует крупный бизнес на получение «быстрых» рент, а капитал как финансовый массив создается исключительно в банковской сфере. Поэтому реализация «вертикально-интегрированного» проекта предполагает перевод «своих» активов под формальное государственное управление, как это случилось с большинством «региональных» банков, хотя, по сути, национализации не произошло. Государственный бюджет здесь рассматривается в роли финансового механизма сохранения собственности и активов.

Контроль над бюджетными потоками, а также фискальная, административная, бюджетно-распорядительная централизация фактически привязывают бизнес к распорядительным и преференциальным возможностям бюджета, который превращается в привилегированный объект государственного управления. Иначе говоря, бюджет заменяет рынок, а конкуренция за доступ к бюджету — рыночную конкуренцию. Полуавторитарные, частично капитализированные сегментарные рынки функционируют, но не работают в режиме рынка, то есть конкуренции и ценовых сигналов. Отсюда низкая норма накопления, инвестиционный кризис, хроническое недоинвестирование, низкая производительность и экономический застой.

Государство не выступает ни в роли активного игрока, ни в роли регулятора и форматора рыночных отношений. Логика административного управления порождает феномен отчуждения государства от экономического производства, так как государственное управление принимает форму управления вещами, ресурсами, промышленными активами, но не управления интересами фермеров, зернотрейдеров, энергетиков, производителей, потребителей. По сути, взят курс на создание некапиталистической, полуфеодальной, псевдорыночной экономики — без производства, прибавочной стоимости, но с распорядительской, проедательской бюджетной миссией и государственной эксплуатацией бюджетнозависимых социальных слоев. Но проблема состоит в том, что постсоветские технологический и социальный ресурсы уже исчерпаны. Поэтому необходимо переориентировать экономику с логики бюджетных выплат, субвенций, дотаций на экономику, производящую прибавочную стоимость. Но для этого нужно создавать институциональные условия: институт частной собственности, массовый слой неолигархических собственников, независимый суд и демократическое представительство. В этом случае базовым императивом рынка будет не безопасность режима и «верхов», а легитимные «правила игры», которые создают и модерируют бизнес-интересы.

* * *

Основная проблема торможения реформ — в пролонгации административно-командной, олигархически-монополитической, вертикально-интегрированной постсоветских практик. Без политической и экономической демонополизации реформы не смогут работать на интересы людей и общества. Либо реформы останутся репродуктивными, консервативными, направленными на обеспечение безопасности правящих верхов, их доходов, рент, статусов, либо это будут реформы трансформативные, реализующие задачи транзита к неолигархическому среднеклассовому капитализму.

Для обеспечения трансформативного характера реформ необходимо выйти из политического капитализма, отказаться от логики политического накопления — инвестирования в силовой, административный, властный ресурс в пользу логики индивидуального накопления и инвестиционно-инновационного роста, о котором правящая элита говорит вот уже с десяток лет, но что не стало условием и результатом экономической политики.

Информация о материале

Опубликовано: 04 мая 2011

Основная причина проведения зарплатной реформы — недостача средств в Пенсионном фонде. Если два года назад на покрытие дефицита ПФ было потрачено чуть более 48,5 млрд грн, то в 2010-м на те же цели ушло уже 64 млрд грн. С учетом того, что вся сумма расходов Пенсионного фонда составила около 191 млрд грн, реальный дефицит солидарной пенсионной системы по итогам 2010 года превысил 30%. При этом бездефицитный ПФ остается одним из главных требований Международного валютного фонда, миссия которого прибудет в Украину уже в мае. От того, будет ли — хотя бы на бумаге — сбалансирован к этому времени дефицит Пенсионного фонда, во многом зависит решение о предоставлении стране очередного транша по программе stand-by: $1,5 млрд летом 2011 года.

Поскольку первый вариант приведения бюджета ПФ в относительный порядок — повышение пенсионного возраста с сокращением числа пенсионеров — оказался слишком сырым и был забракован президентом, к идее наполнения Пенсионного фонда решили подойти с другой стороны. Заставив предприятия частной формы собственности значительно увеличить отчисления в ПФ, и не только в него.

Аргументы

В теории выкладки главного реформатора — вице-премьера и министра социальной политики Сергея Тигипко — выглядят достаточно гладко. По собранным его ведомством данным, в Украине около 2,5 млн людей официально получают минимальную заработную плату, включая 120 тыс. руководителей предприятий. Однако вице-премьер уверен, что подобного «не может быть, потому что не может быть».
При этом все без исключения претензии Сергея Тигипко относятся только и исключительно к частным предприятиям: по данным главы Минсоцполитики, средний уровень зарплат в госсекторе составляет 2,7 тыс. грн, тогда как в частном — менее 1,8 тыс. грн.
Выяснил вице-премьер и объем черных зарплат. Согласно исследованию Института экономики и прогнозирования НАН Украины, вне сферы налогообложения ежегодно оказывается около 145 млрд грн при официальном объеме фонда оплаты труда в 2010 году на уровне 350 млрд грн.
Чтобы заставить всех без исключения работодателей честно платить все положенные по закону налоги, вице-премьер придумал массу занимательных нововведений.
В стране должны быть введены индикативные зарплаты: близкие к минимальной для рядовых сотрудников они будут увеличиваться на специальный коэффициент для среднего и высшего командного звена. Чтобы эти зарплаты исправно платились, в Кодекс об административных нарушениях будут добавлены новые виды штрафов, а существующие — многократно повышены. В дополнение к этому за «серьезные нарушения законов о труде» для работодателей может быть введена уголовная ответственность. А наемные работники, отказавшиеся отвечать на вопросы проверяющих, могут быть оштрафованы на 340 грн за каждый факт недоносительства.
Итогом этой кампании по закручиванию гаек должна стать сумма, позволяющая практически полностью избавиться от дефицита ПФ. «Приблизительно 50 млрд грн» — так оценил потенциал дополнительных поступлений в бюджет Сергей Тигипко, презентуя новую реформу в начале апреля.
Несмотря на гладкость изложения, поспорить можно с любым из аргументов вице-премьера.

Контраргументы

Во-первых, в стране действительно много людей, получающих минимальную зарплату: и в частном, и в государственном секторах. Кроме того, не редкость и управленцы, выписывающие себе мизерную зарплату — в том числе и для того, чтобы сэкономить на налогах, поскольку ничего противозаконного в этом нет. Основной доход такой менеджер может получать в виде дивидендов или продажи корпоративных прав, как, кстати, и сам Сергей Тигипко в 2010 году.
Во-вторых, со сравнением зарплат в частном и государственном секторах вице-премьеру лучше быть осторожнее, хотя бы потому, что государственные служащие получают зарплату из кармана налогоплательщиков. При этом, начиная уже со среднего уровня, руководители госучреждений претендуют на многотысячные оклады, зачастую не отрабатывая и минимальной зарплаты. Кстати, рискну предположить, что на фоне окладов жалованья премьера (446 тыс. грн в год), президента (375 тыс. грн), пресс-секретаря президента (295 тыс. грн) и рядовых депутатов (около 190 тыс. грн) на госслужбе найдутся тысячи уборщиц-разнорабочих-дворников, получающих минимальную зарплату в 960 грн или даже меньшую сумму. В противном случае средняя заработная плата в госсекторе была бы не 2,7 тыс. грн, а значительно больше.
Третий контраргумент относится к величине неохваченного налогообложением зарплатного фонда. Сумма в 145 млрд грн — далека от реальной, поскольку значительно занижена. По докризисной оценке Фридриха Шнайдера, профессора экономики австрийского Университета имени Иоганна Кеплера, теневой сектор Украины составлял до 60% валового внутреннего продукта. За время кризиса теневая экономика — в отличие от легальной — только выросла, в итоге можно говорить о теневом обороте на уровне 600–700 млрд грн в год, львиная доля этих средств приходится как раз на выплату серых зарплат. Таким образом, нелегальный фонд оплаты труда как минимум сопоставим с легальным, если не превышает его по размерам.
В-четвертых, не выдерживает никакой критики мнение министра социальной политики о том, что бюджет можно наполнить штрафами. Украина уже проходила этот этап в конце 1990-х годов, и отечественные предприниматели прекрасно знают рецепт от закручивания гаек. Большинство из них просто перестанут работать легально: гоняться за каждой бабушкой у метро или за каждым нелегальным лотком налоговики не станут просто потому, что это нереально.
Впрочем, все контраргументы меркнут на фоне главного и по сути единственного недостатка затеянной правительством реформы — ее абсолютной, клинической нелогичности. Дело в том, что Украина — страна с одним из самых высоких уровней налогообложения зарплат в мире. И добиться повышения поступлений налогов с фонда оплаты труда у нас можно, только снижая ставки самих налогов — иначе власть в лучшем случае получит всеобщий уход в тень малого и среднего бизнеса. Не исключены также массовые социальные протесты, по сравнению с которыми предпринимательский Майдан покажется праздничной демонстрацией.

Зарплата и захребетники

Официальный размер зарплатных отчислений в Украине составляет от 37% до 50% фонда оплаты труда для работодателя плюс еще 18,6%, которые платит работник. Другими словами, чтобы выплатить работнику так не понравившуюся Сергею Тигипко зарплату в 1800 грн, государству необходимо отдать от 1,2 тыс. до 1,5 тыс. грн — полная ставка налогообложения у нас составляет более 68% полученной на руки суммы, или 40–45% фонда оплаты труда.
Есть и другой подход к такому расчету: к примеру, Всемирный банк считает налоги в процентах от коммерческой прибыли. По данным рейтинга Doing Business — 2011, в последнем случае ставка налогообложения для среднего украинского предприятия с 60 сотрудниками на второй год деятельности составляет 43,3% коммерческой прибыли. Это один из худших результатов в мире: по величине нагрузки на фонд оплаты труда Украина занимает пятое место из 183-х возможных. Больше, чем у нас, налогов с зарплат платят только в Италии (43,4%), Китае (49,6%), Бельгии (50,4%) и Франции (51,7%). Но в каждой из этих стран вести бизнес гораздо легче, чем у нас. К примеру, Италия по этому параметру находится на 80-й позиции, Китай — на 79-й, Бельгия — на 25-й, Франция — на 26-й. Для сравнения: Украина занимает 145-е место из 183-х. А по удобству налоговой системы мы и вовсе на 181-й ступеньке.
По большому счету, налог — будь то НДС, налог на прибыль, отчисление в ПФ или акциз — это форма социального договора налогоплательщика с государством. Если первые платят акцизы на бензин — государство должно ремонтировать дороги; если государство устанавливает высокий налог на зарплату — налогоплательщик должен иметь возможность сэкономить на бухгалтере и очередях к налоговому инспектору.
Последний пример — Россия: снизив перед кризисом отчисления в соцфонды, российское руководство с удивлением обнаружило дыру в пенсионной системе и тут же повысило единый социальный налог с 26% до 34%. Закономерным итогом стало отнюдь не ожидавшееся повышение поступлений, а их дальнейшее падение. В этом году соцфонды РФ, по расчетам Минфина России, недополучат 800 млрд руб., сумма поступлений от подоходного налога снизится еще на 400–600 млрд руб. О чем — с удивлением и негодованием — сообщил на днях президент Дмитрий Медведев, отчитав местных мытарей и клятвенно пообещав снизить ЕСН к лету.
Россия — не самый яркий пример: налоги на зарплату там значительно меньше, чем у нас. В этом государстве давно работает накопительная система страхования, а усиление уголовной ответственности для работодателей после выступления президента России Дмитрия Медведева вроде бы не предвидится. Хотя пример все же показательный.

Что дальше

Самое трагикомичное в истории с зарплатной реформой — то, что искомые государством деньги действительно есть. Более того, рискну предположить, что работодатели готовы их платить (кому охота жить под дамокловым мечом в виде уголовной статьи за неуплату налогов?), но только не так, как хочет этого Сергей Тигипко.
Официальный зарплатный фонд украинских предприятий в 2010 году составил около 350 млрд грн. Неофициальный, по разным оценкам, был таким же или превышал легальный в 1,5–2 раза. Даже если брать минимальный объем зарплат в конвертах всего в 350 млрд грн (оценка вице-премьера Бориса Колесникова), получится, что мимо соцфондов и бюджета проходит столько же, сколько в них попадает.
Теоретически, снижение всех «зарплатных» налогов вдвое — при полной легализации рынка труда — дает достаточное количество поступлений для поддержания нынешнего статус-кво. Кстати, чтобы убедиться в этом, вовсе не нужно рисковать бюджетом ПФ, вдвое снижая отчисления. Достаточно снизить зарплатные налоги на четверть, чтобы в течение всего одного года получить ожидаемый результат: рост поступлений, способный перекрыть дефицит бюджета Пенсионного фонда.
Рост поступлений произойдет еще быстрее, если ежемесячно публиковать постатейный отчет о расходах тех же соцфондов с перечислением: а) размера пенсий каждого из 13,7 млн пенсионеров; б) персональных заслуг всех, получающих более трех средних пенсий по стране.
Правда, даже сниженные с нынешних 68–70% до 50% ФОТ налоги на зарплату все равно будут не по карману малым предпринимателям. Не беда. Для них можно принять персональный налог — в размере одной минимальной пенсии с каждого субъекта хозяйствования. 500 тыс. частных предпринимателей, каждый из которых оплачивает одну минимальную пенсию в месяц, могли бы уменьшить дефицит Пенсионного фонда на 6 млрд грн в год. Конечно, это стало бы возможным только в том случае, если потенциальный плательщик будет стопроцентно уверен, что его кровные 960 грн пойдут не на многотысячную пенсию экс-главе Нацбанка, Конституционного Суда или начальника налоговой, выпившего у этого плательщика не один литр крови.
На первый взгляд, подобные рецепты выглядят незатейливо и наивно. Однако не менее наивно ожидать, что индикативные зарплаты, штрафы и уголовная ответственность заставят нас с вами отдавать в Пенсионный фонд последние гривни. В конце концов, уклонисты и так тратят их на своих стариков. Просто экономят при этом на проценте посредникам в виде зарплат чиновников из ПФ, комиссионных банку и почтовых расходах. И получают моральное удовлетворение, зная, что ни одна из этих гривен не была украдена.

Информация о материале

Опубликовано: 04 мая 2011

Законопроект о будущих парламентских выборах готов. Едва появившись на свет, этот документ может развалить парламентскую коалицию и определенно станет предметом жаркой дискуссии в ВР Украины. Всему виной планка проходного барьера, чрезвычайно высокая для большинства сегодняшних парламентариев.

Повторяя пройденное

Главное отличие новых правил игры от их прежнего варианта — отказ от партийных списков в чистом виде и частичный возврат к мажоритарке в соотношении 50 на 50. Как и ожидалось, обкатав на прошлогодних местных выборах выгодный для себя сценарий, «регионалы» решили перенести его на уровень ВР Украины. Статья первая законопроекта гласит: половина списочного состава парламента избирается по партийным спискам, вторая половина — в мажоритарных одномандатных округах. На 99% документ повторяет основные положения закона о местных выборах, включая большинство его болевых точек. Как и год назад, право быть выдвинутым в качестве кандидата в депутаты принадлежит гражданам, но реализуют они его через политические партии. Самовыдвижение в одномандатных округах допускается, но… сначала договорись с партией. Словом, если командир не прав, смотри пункт первый. 
Ограничения для молодых партий, что стало поводом для политических дебатов в Украине год назад, на этот раз не предусмотрены. Однако предвыборные партийные блоки, как и на местных выборах, не будут субъектами избирательного права. Однажды это уже ударило по БЮТ, а теперь может выбить из гонки все правофланговое национал-патриотическое крыло, априори неспособное объединиться. Официальная избирательная кампания не будет скомкана больше обычного, чего можно было ожидать, но уложится в традиционные три месяца. Статья 16 законопроекта устанавливает, что очередные выборы проводятся в последнее воскресенье октября пятого года полномочий ВР Украины, т. е. 28 октября 2012 года. Избирательный процесс начинается за 90 дней до даты голосования. Открепительные талоны, ставшие синонимом фальсификаций, законопроект не предусматривает, но голосование на дому наверняка снова вызовет шквал обвинений оппозиции в адрес партии власти.
Кстати, согласно ст. 56, партии вносят денежный залог за всех выдвигаемых ими кандидатов в размере 2 тысяч минимальных размеров зарплаты за списочников и 12 минимальных размеров зарплаты за мажоритарщиков. Залог вернут только победителям, что должно охладить пыл кандидатов с сомнительными шансами и придержать на старте партии со слабой финансовой базой. Впрочем, для завсегдатаев гонки это не новость. Зато пункт 3 ст. 92 наверняка взорвет нынешний парламент, который и должен принимать законопроект. Гласит он буквально следующее: право на участие в разделе депутатских мандатов получают кандидаты, включенные в избирательные списки партий, набравших 5 и более процентов голосов избирателей, участвовавших в голосовании в общегосударственном округе. Можно не сомневаться, что половина нынешних парламентариев не проголосуют за этот пункт никогда. Хватит ли у второй половины сил и возможностей протащить законопроект и не растерять союзников, которые нужны им еще, как минимум, полтора года?

Тактический ход

Интересно, что министр юстиции Александр Лавринович еще три недели назад в порядке дебатов говорил о более низком проходном барьере. «На рабочей группе мы обсуждали барьер, но дискуссия получилась не очень интенсивная. Все согласились, что должно быть от 3 до 5%, потому что если барьер меньше 3%, то он не выполняет свою функцию, а если выше 5% — становится дискриминационным. Мы предложили президенту варианты 3% и 4%», — отметил Лавринович. Очевидно, планка в 5% появилась с подачи Януковича, и министр юстиции уже не считает ее дискриминационной, чего нельзя сказать о самих партиях. 
Стремительно теряющие рейтинг коммунисты, рискуя не попасть в будущий парламент, наоборот, настаивают на понижении планки. «Если мы говорим о том, что Украина является демократической страной и у нас зарегистрированы более 200 партий, то пусть все они имеют возможность быть представленными в парламенте. Я бы, например, уменьшил его (проходной барьер — ред.) до 1%. Это не изменит практически конфигурацию политических сил в парламенте», — подчеркнул лидер украинских коммунистов. По мнению Симоненко, не более 7 — 10 партий в Украине могли бы получить свыше 1% голосов на парламентских выборах.
Характерно, что сами «регионалы», которым с коммунистами еще жить и жить, уже откровенно говорят о том, что повышенный проходной барьер направлен против соратников Петра Симоненко. «Компартию нужно запрещать юридически, в судебном порядке. Если на этот момент нет политической воли, то нужно создать такие условия, чтобы она никогда больше в парламенте не была, — заявил нардеп-«регионал» Сергей Головатый. — Исключительно с политической точки зрения я установил бы тот барьер, который отсек бы Компартию». Однако против нововведения президента восстанут не одни только коммунисты. Планка в 5% также непреодолима для Народной партии Литвина и для каждой из девяти партий, входящих сегодня в блок «Наша Украина — Народная самооборона». Из 15 партий, представленных в парламенте Украины, лишь две: сами «регионалы» и «Батьківщіна» Юлии Тимошенко — имеют шанс преодолеть 5% барьер.
На что же, в таком случае, рассчитывает президент? Возможно, этот тактический ход Януковича является игрой на упреждение. Предвидя шквал негодования в парламенте, гарант умышленно задрал планку, чтобы под натиском общественности затем пойти на уступки и снизить ее до 4%. Но и этот барьер уже будет победой «регионалов», поскольку даже существующие 3% являются зоной риска для большинства партий. Но с большой долей вероятности Янукович может рассчитывать и на 5%. Собственные 189 голосов «регионалов» в ВР Украины вместе с 20 мандатами контролируемой ими группы «Реформы ради будущего» и 22 голосами «тушек» уже гарантируют желаемый результат. А у президента еще есть время поработать и увеличить ряды своих если не сторонников, то, по крайней мере, попутчиков. В кулуарах парламента открыто говорят о грядущем новом расколе в рядах нардепов от БЮТ, стимулируемом «регионалами». «Уже на сегодняшний день понятно, что настоящий лидер в БЮТ не Тимошенко, а Наталья Королевская, которая делает все, чтобы занять ее место. Те из депутатов, кто еще не вышел из БЮТ, но готов конструктивно работать с большинством, скоро пойдут за Королевской, — сказал «Новому региону» один из спикеров ПР Михаил Чечетов. — Она точно займет конструктивную позицию, то есть они будут нам помогать защищать демократический выбор Украины. Королевская делает нам умные предложения, она не экстремистка, почему нет?»
В самом деле, почему нет? Если Януковичу удастся задуманное, то в будущем парламенте мы не увидим не только Литвина и коммунистов, но и всех, кто сегодня представляет «Нашу Украину» вместе с дышащей им в затылок праворадикальной «Свободой» Тягнибока. Зато их место может занять «Фронт перемен» Арсения Яценюка, чей рейтинг сегодня превысил 8% и тем не менее не пугает «регионалов».
 А что же Крым? Здесь уже начали готовиться к грядущим выборам. На последней партконференции Партии регионов, состоявшейся в начале апреля, Василий Джарты сообщил, что на полуострове будут 10 мажоритарных округов по выборам нардепов, и предложил соратникам подумать о достойных кандидатурах. Напомним, сейчас из 10 нардепов, представляющих Крым в ВР Украины, только 3 имеют мандаты «регионалов». Как может быть по-другому, показали местные выборы осенью прошлого года, когда в 48 из 50 округов победили кандидаты от партии власти. Теперь задача Джарты, как минимум, повторить этот успех, и, вне всяких сомнений, Василий Георгиевич сделает даже невозможное, чтобы так и было. К осени все 10 кандидатов будут персонифицированы, на них начнет работать админресурс власти. Что будет, если задуманное осуществится, можно судить по парламенту Крыма, в котором оппозиции нет даже номинально. Украина окажется в шаге от однопартийной системы, а сами «регионалы» — от КПСС, из которой они и вышли.

Информация о материале

Опубликовано: 04 мая 2011

Подорожание коммунальных услуг у многих вызывает желание убедиться в их настоящей стоимости, но обоснование и составляющие тарифов получить потребителю невозможно. Как с этим бороться?

«Комментарии» продолжают серию публикаций, в которых юристы на конкретных примерах объясняют нашим читателям грамотные с правовой точки зрения методы отстаивания своих прав, касающихся жилищно-коммунальной сферы.
На этот раз, юрист Юридической фирмы «Можаев и Партнёры» Максим Остапенко выбирался из двух предложенных нами ситуаций. В частности, он рассказал:
- Каким образом можно потребовать от ЖЭО обосновать размер действующих тарифов на коммунальные услуги, а также получить показания внутридомового счетчика отопления, получить четкую схему границ придомовой территории и получить доступ на крышу дома?
- Как заставить ЖЭО починить лифт, который постоянно выходит из строя?
1. Я считаю, что коммунальные тарифы, по которым ежемесячно исправно плачу, слишком завышены. Как и где я могу потребовать обоснование тарифов, чтобы убедиться в их справедливом размере?
Согласно ст.7 Закона Украины «О жилищно-коммунальных услугах», установление цен/тарифов на жилищно-коммунальные услуги осуществляется органами местного самоуправления.
Одновременно, ст.28 Закона Украины «О местном самоуправлении в Украине» гласит, что формирование тарифов на бытовые, коммунальные услуги (кроме тарифов на тепловую энергию, централизованное водоснабжение и водоотвод – они устанавливаются Национальной комиссией регулирования рынка коммунальных услуг Украины) относится к компетенции исполнительных органов местного самоуправления. Иными словами, их устанавливают исполнительные комитеты сельских, поселковых, городских советов. В частности для Киева – это Киевская городская государственная администрация.
В случае несогласия с размерами коммунальных тарифов, за их обоснованиями следует обратиться с письменным запросом в ЖЭО.
По данной ссылке приведен образец такого запроса, который расширен стандартными ситуациями, периодически возникающими у жильцов во взаимоотношениях с ЖЭО. Помимо прочего, это и желание снять показания внутридомового счетчика отопления за период, получить схему придомовой территории или даже свободный доступ к крыше дома.
Ответ на этот запрос, согласно ст.20 Закона Украины «Об обращении граждан», ЖЭО должен дать не позже, чем через месяц после его получения.
2. Утром я застрял в лифте и опоздал на работу. На работе шеф пообещал вычесть мое опоздание с заработной оплаты. К слову, лифт в моем доме ломается периодически, но в ЖЭО говорят, что у них нет ни средств, ни людей на его починку. Имеет ли мой шеф право вычитывать с зарплаты за опоздание? Если да, то на кого и каким образом я должен жаловаться, чтобы мне компенсировали эти деньги?
Первый и известный всем шаг в случае поломки лифта – вызов диспетчера лифтовой службы. Дата и точное время Вашего вызова всегда фиксируется в соответствующем журнале.
Что же касается возможных действий руководства на рабочем месте, то здесь необходимо руководствоваться ст.149 КЗоТ Украины. Согласно этой статье, перед наложением на Вас любого вида взыскания, руководитель обязан взять у Вас письменные пояснения, в которых Вы излагаете причины опоздания (делая акцент на их уважительности) и указываете орган (организацию), в которую руководитель сможет обратиться за подтверждением изложенного Вами.
Более того, ст. 147 КЗоТ Украины предусматривает исчерпывающий перечень видов взысканий за нарушение трудовой дисциплины, которыми являются выговор и увольнение. Как видим, такого вида, как взыскание денежных средств с заработной платы данная статья не предусматривает.
Поэтому, в таком случае следует отстаивать свои нарушенные права, обратившись в прокуратуру или инспекцию по охране труда. Естественно, это не лишает Вас права обращения в суд на любой стадии развития проблемы.
Если же лифт в доме ломается систематически, то в этом случае необходимо также составить акт-претензию в ЖЭО за подписью, минимум, двух свидетелей из числа соседей. В документе нужно обозначить проблему (периодический выход из строя лифтового оборудования) и потребовать как можно быстрее устранить неполадки, если это возможно, либо же сделать перерасчет размера оплаты за недолжным образом предоставленные услуги согласно договору о предоставлении жилищно-коммунальных услуг. Форму типового акта-претензии и детальное описание процедуры перерасчета размера оплаты можно найти по этой ссылке.
Необходимо помнить следующее. Согласно пп. 1 п.15 Типового договора о предоставлении услуг по содержанию домов, сооружений и придомовых территорий, который утвержден Постановлением Кабмина №529 от 20.05.2009г., исполнитель жилищно-коммунальных услуг (в данном случае ЖЭО) несет ответственность за ненадлежащее предоставление услуги, что привело к нанесению ущерба имуществу и/или помещению потребителя, ущерба его жизни или здоровью. Он должен возместить Вам причиненный ущерб – как материальный, так и моральный. В данном случае, подразумевается судебный порядок урегулирования спора.
В случае, если ЖЭО, в ответ на Ваши претензии по поводу работы лифта, пытается переложить ответственность на организацию, с которой у него заключен договор на обслуживание лифтового оборудования, следует заявить следующее – поскольку договор о предоставлении жилищно-коммунальных услуг у Вас заключен именно с ЖЭО, а не с третьим лицом, то и отвечать перед Вами за недостатки в работе лифта должен именно ЖЭО. Иными словами, переадресация ЖЭО Ваших законных требований к третьему лицу в данном случае недопустима.

Информация о материале

Опубликовано: 04 мая 2011