Статьи
В церковной табели о рангах Харьковская и Богодуховская епархия УПЦ МП считается одной из ключевых. Во-первых, именно харьковский викарный епископ Никодим (Руснак), ныне покойный, стал организатором Харьковского собора УПЦ МП в 1992 г., на котором незаконно, с точки зрения церковного канонического права, был смещён предстоятель УПЦ МП митрополит Филарет (Денисенко) — нынешний глава УПЦ КП. Итоги этого собора не были приняты всей полнотой УПЦ МП, что привело к глубочайшему церковному кризису в украинском православии, длящемуся и по сей день.
Во-вторых, географическая близость Харьковской области к границе с Российской Федерацией обусловила свою специфику межцерковных отношений с «головным предприятием» — РПЦ. Причём эта специфика имеет преемственный формат независимо от того, кто возглавляет Харьковскую кафедру. Как следствие, именно церковный Харьков вырвался в верхний эшелон по поддержке сепаратистов и боевиков, воюющих против Украины на Донбассе.
Для справки
Харьковская епархия УПЦ МП охватывает не всю территорию Харьковской области, а делит ее с ещё одной одиозной кафедрой — Изюмской. Тем не менее, пути-дороги этих двух канонических единиц УПЦ МП тесно переплетены. Но ещё теснее Харьковская епархия переплелась с боевиками-сепаратистами и российским криминалом, который в виде благочестивой отрыжки по традиции страдает приступами церковного меценатства. Ах да, и как же без казаков…
Харьковский антимайдан
Сепаратистские настроения в Харьковской области подогревались и финансировались ещё с начала 2000-х годов.
По словам одного из беглых сепаратистов харьковчанина Андрея Бородавки, финансирование сепаратизма в Харькове происходило по таким основным каналам:
- Генконсульство России, Российский центр науки и культуры («Россотрудничество»);
- пророссийские организации и «профессиональные русские»;
- народные депутаты Украины;
- УПЦ МП.
Соответственно, пророссийские организации и профессиональные русские в большинстве своём имели наитеснейшее общение с Харьковской епархией УПЦ МП. О многих из них мы узнали благодаря выложенному в сеть дампу переписки Кирилла Фролова. В его справке по Харькову фигурируют самые преданные делу общественники: «Русь Триединая», (председатель С.В.Моисеев), «Память Державы» (председатель В.С.Проскурин, он же — соучредитель многих юрлиц, входящих в концерн «Оплот» Евгения Жилина), фонды «Честь и Достоинство» (президент И.Е.Массалов), «Спаси и Сохрани« (президент В.И.Картавых).
Но их намного больше. Причем настолько больше, что только для перечисления всех союзов, ассоциаций, общественных организаций и фондов нужна отдельная статья. Перечислим НЕКОТОРЫЕ из них.
Околоцерковные организации: «Родительский комитет» (руководит иерей Александр Каневский), «Союз православных врачей», харьковское отделение ВОО «Православный выбор», «Русь триединая» (С.Моисеев), объединение «За культурно-языковое равноправие», «Русское Вече» (Г.Макаров).
Парамилитарные, военно-исторические и ветеранские: Союз советских офицеров; ветеранский клуб «Воинское братство», «Дети войны», «Оплот», десантно-спортивный клуб «Маргеловец», «Суть времени», «Трудовая Харьковщина», Союз рабочих, Фонд «Честь и Достоинство», Академия русистики, благотворительный фонд «Спаси и сохрани», «Россияне в Украине», Военно-историческое общество, «Дворянское собрание», Слобожанское казачество (объединённое), ХОО «Русское движение Украины», Совет ветеранов Харьковской области, Союз ветеранов-афганцев, ассоциация «Женщины в науке и образовании» и др.
Все они время от времени встречались друг с другом и с представителями Харьковской (а также Изюмской) епархии на различных пророссийских мероприятиях — от установки монумента Александру III в Спасовом скиту с участием Генконсула РФ в Харькове С.Семенова и консула-советника генконсульства В.Мокина до митинга «За государственный статус русского языка и славянское единство», празднования 9 мая или подписания петиций об установлении в Харькове памятного знака в честь единения Руси.
При митрополите Никодиме (Руснаке) всё это политправославное кубло процветало. Что касается нынешнего главы Харьковской епархии — митрополита Онуфрия (Легкого), то в сети встречается информация о том, что он далеко не во всём поддерживает всю эту пророссийскую активность, хотя недовольство проявляется только на уровне мимики. Например, Кирилл Фролов в справке об о.Александре Каневском (участнике сексуального скандала) упоминает: «Викарий Харьковской епархии Онуфрий иногда делает выговоры отцу Александру за убеждения, которые он отражает на полосах своих изданий». Покрыта мраком история с панихидой по погибшим в ходе столкновений в 2014 г. на ул.Рымарской пророссийским активистам. На официальном сайте епархии сказано, что панихиду провел протоиерей Николай Терновецкий «по благословению митрополита Онуфрия». Но харьковские активисты антимайдана утверждали, что сделал он это вопреки воле митрополита, даже «готовясь понести наказание за свой пастырский долг». При этом якобы многие священники Харькова отказались проводить эту панихиду.
Встретился ещё такой отзыв: «На Харьковщине с недавних времен существует две епархии. Причем епархия Харьковская и Богодуховская, возглавляемая архиепископом Онуфрием (Легким), теперь ведет «свою» линию, а паства, видящая себя в неразрывном единстве с Россией, сердцем тянется под окормление архиепископа Елисея (Иванова)».
Тем не менее, факт остается фактом: личная позиция харьковского митрополита ни в малейшей степени не повлияла на сепаратизм в его епархии. В УПЦ МП не принято выставлять напоказ своё неприятие пророссийских настроений, а за слишком усердную борьбу с «русским миром» в своей епархии можно и по митре получить от киевского начальства.
Казаки-разбойники
Казаки в этой истории — самое невинное звено. Казачьих организаций на Харьковщине — пруд пруди. Но большинство из них связано тесными узами с российским казачеством. Да, во многих случаях казачья структура — это способ занять ветеранов на пенсии ролевыми играми и военно-историческим косплеем. Харьковские казаки исторически разделились на «белых» и «красных», а потому серьёзной роли не играли. Перед самым Майданом-2014 их пытался привести к общему знаменателю митрополит Запорожский Лука, намекая, что только в единстве их сила. Однако через несколько месяцев началась война на Донбассе, и каждая казачья организация сделала свой выбор. Организовать единый антиукраинский казачий кулак у представителя УПЦ МП не получилось. Тем не менее, факт остаётся фактом: большинство пророссийских казачьих организаций в Украине приняли участие в войне на Донбассе на стороне сепаратистов, в то время как проукраинские казаки не отличились активностью на стороне Украины. Это связывают с тем, что в проукраинские казачьи структуры внедряли российскую агентуру, работавшую на демотивацию и развал.
Но вернёмся к Харькову. В контексте нашего исследования наиболее ярко себя проявил Харьковский Слобожанский полк им. Ивана Сирка. Структурно полк является отделением Всевеликого войска Донского, воевавшего на Донбассе на стороне террористов и сепаратистов. Участвует в охране крестных ходов, организованных Харьковской епархией УПЦ МП, и в мероприятиях, организованных пророссийскими организациями.
Атаман этой казачьей организации Игорь Черноиванов — активный участник харьковского Антимайдана вместе с «Оплотом». «Мы все до единого вышли на защиту нашего города бок о бок с «Оплотом». Прозвонил атаману великого войска донского — дали 10 тысяч казаков».
Начальник политотдела этого полка — фигурант базы «Миротворца»
Геннадий Макаров, координатор многочисленных пророссийских акций (он же — председатель координационного совета русских организаций Востока Украины «Русское Вече», он же — глава ОО «Культурно-языковое равноправие», он же делегат Союза советских офицеров). По утверждению самого Макарова, у него были хорошие отношения с руководством Харьковской епархии и лично с митрополитом Никодимом (Руснаком). «Именно при содействии Харьковской епархии нам было выделено помещение (2002 год) для нашей общественной организации».
Боевики-разбойники
Какие ассоциации возникают у большинства украинцев при слове «Харьков»? Допа и Гепа. Да, конечно, это главные украшения харьковского политического цветника. А ещё есть «Оплот» Евгения Жилина. «Побойтесь Бога!» — скривится благочестивый читатель. — «Причём тут «Оплот» к Харьковской епархии УПЦ МП?» Действительно, о близких отношениях Жилина и УПЦ МП публичной информации немного. Уже после его гибели о нём вспоминали как о человеке, который «строил церкви». Жилин себя декларировал как православного верующего и был сторонником переезда патриарха Московского Кирилла в Киев. Кстати, переезд патриарха Кирилла был одним из пунктов предвыборной программы Жилина в качестве кандидата в народные депутаты Украины в 2012 г. (не прошёл).
Вот Жилин принимает участие вместе с руководством Харькова и харьковским митрополитом Онуфрием в открытии памятника Святому апостолу Андрею Первозванному, при этом ему была вручена благодарность «за помощь в создании памятника».
Поэтому нет ничего удивительного, что руководимый им «Оплот» тусуется во всех пророссийских акциях, которые организовывали околоцерковные активисты, например, «Верное казачество» Алексея Селиванова, сейчас воюющего на Донбассе, или «Русь Триединая» Сергея Моисеева.
Что такое «Оплот», мы все знаем. Структурно это бизнес-империя («концерн»), в которую входили спортклуб, общественная организация, информационное агентство, федерация боёв без правил, юридическая компания, благотворительная организация, оздоровительный центр и даже ломбард.
Идеологически «Оплот» был нацелен на подготовку боевиков, титушек для Антимайдана и разгона проукраинских активистов. Из донецкого отделения «Оплота» вышел нынешний глава «ДНР» Александр Захарченко. Сам «Оплот» после начала войны на Донбассе разделился на батальон «Смерть» и «Русскую православную армию» (да, ту самую, от которой УПЦ МП теперь так открещивается). Согласно Википедии, «часть батальона вошла в 1-й АК НМ МО ДНР (по численности и составу вооружения достигнув мотострелковой бригады) под названием «2-я отдельная мотострелковая бригада народного ополчения». Впоследствии переименована в 5-ю омсбр. Часть батальона «Оплот», совместно с частью батальона «Восток», в начале 2015 года составили костяк Республиканской Гвардии ДНР».
Основатель донецкого осколка «Оплота» — «Русской православной армии», дугинец и баркашовец Дмитрий Бойцов — глава движения «Православный Донбасс».
Меценаты-аферисты
В Харькове в змеиный клубок переплелись церковники, налоговики, СБУшники, таможенники и бизнесмены-аферисты. Как известно, большинство олигархов постсоветского пространства — люди, которые могут отчитаться за все свои миллионы, кроме первого. И то, что они все на свободе — не их заслуга, а чья-то очень сильная недоработка. Не в последнюю очередь это касается Павла Фукса, гражданина Украины и Российской Федерации, девелопера, основателя и председателя совета директоров девелоперской компании MosCityGroup, почетного гражданина г.Харькова, близкого друга Кернеса и — о-ля-ля, какая неожиданность! — крупного церковного мецената. Собственно, именно последний факт стал причиной упоминания г-на Фукса в нашем расследовании.
Об аферах Фукса и его «университетах» в 90-е годы написано много. Конечно, Павлу Яковлевичу с его 270 млн долларов пока далековато до миллиардера Новинского, но деньги у него водятся: в сети можно найти достаточно информации о том, в каких строительных аферах он принимал участие («Москва-сити» — «Eurasia Tower», «Sky House»). Нет ничего удивительного, что часть украденных средств перепала и Харьковской епархии УПЦ МП. В конце концов, что тут такого, и когда это в УПЦ было принято смотреть в зубы дарёным коням? Дают — бери, бьют — беги. Так Фукс стал спонсором постройки двух храмов: Святой Благоверной царицы Тамары в поселке Пятихатки и Святых Жен-Мироносиц в центре Харькова (у Зеркальной струи). Его подельником по благочестивой деятельности был бывший «малиновый пиджак» — Александр Шишкин. В связи с закладкой этих храмов возник скандальчик. Мол, церемония произошла не по канонам, а по масонским обрядам, а потому оба храма «безблагодатны».
На освящении уже построенного храма в Пятихатках присутствовал даже Патриарх Иерусалимский Феофил III.
Сложно сказать, смутился бы он, если б его загодя предупредили, с кем придётся позировать для фото. Слева — строительный аферист Фукс и наперсточник Кернес. Крайний справа — Александр Шишкин. Саша «Металлист» («Итальянец») в 1990-х был лидером крупнейшей в Сибири кемеровской ОПГ (входящей в солнцевскую группировку). Член Совета Федерации РФ, голосовавший за аннексию Крыма в 2014 г. Что не помешало ему стать почётным гражданином г.Харькова — причём уже после голосования за аннексию.
Лишить его этого звания удалось только по решению суда, и только в 2017 году, после страшного скандала, в результате которого была попытка даже досрочно распустить Харьковский горсовет. И Фукса, и Шишкина в почётные граждане выдвинула именно Харьковская епархия УПЦ МП. А представление на горсовет писал лично митрополит Онуфрий. Шишкин внесен в санкционный список лиц, которым запрещён въезд в Украину и чьи активы в Украине должны быть заблокированы.
О суммах, вложенных этими деятелями в Харьковскую епархию УПЦ, можно догадываться только по прямой речи Кернеса: «Павел Яковлевич Фукс и Александр Геннадьевич Шишкин являются меценатами для Харькова, они вкладывают большие деньги, которые исчисляются миллионами, не гривен, а в твердой валюте».
Фукс тоже парень что надо. Ему приписывают участие в организации неудавшегося съезда сепаратистов в Харькове, намеченного на 22.02.2014 г., где планировалось устами Виктора Федоровича Януковича, президента-лузера, объявить о создании Новороссии (Юго-восточной украинской республики). Дело не выгорело, но осадочек-то остался. Как и очередное жирное пятно на репутации епархии.
Ещё один спонсор Харьковской епархии УПЦ МП — Александр Доровской, гендиректор ООО «Фармацевтическая компания «Здоровье», которую контролирует вышеупомянутый россиянин Шишкин. Бизнесмен широкого профиля. Обладатель ордена «Святого равноапостольного Великого князя Владимира» за поддержку украинской православной церкви и возрождение духовности 2015 г. (за спонсирование скандальной стройки храма Святых Жен-Мироносиц).
Доровской на открытии храма Святых Жен-Мироносиц
Судя по бесплатной справке Минюста, он же (на пару с Жоравовичем Дмитрием Алексеевичем, своим коллегой по благотворительному фонду «Здоровье») является руководителем религиозной общины Святых Жен-Мироносиц (код 38877839). Доровской и его сын Виктор — фигуранты так называемого «трамадольного скандала«, разразившегося в сентябре 2014 г., когда «Здоровье» обвинили в том, что там производится «чёрный» неучтенный трамадол, который бесконтрольно расходится по харьковским наркопритонам. Тогда Доровскому удалось отмазаться, но СМИ продолжают уличать его в производстве альтернативных трамадолу брендов аптечных наркотиков (препаратов кодеиновой группы), в том числе безрецептурных («Кодетерп», «Кодефемол®», «Пентасед»). Доходит до обвинений в организации наркотрафика с помощью группы компаний «Здоровье». Не будем утверждать, что Харьковская епархия УПЦ МП имеет свою долю в этом весёлом бизнесе в виде отступных на молитвы, но факт остаётся фактом: репутация её спонсоров слишком стрёмная.
А ещё Доровской известен тем, что отказался продавать по себестоимости анальгетики и кровоостанавливающие препараты для зоны АТО. Не помогло даже давление депутатов Харьковского областного совета. После скандала была попытка очистить свой имидж с помощью пиара на благотворительности медикаментами в зону АТО, однако волонтёров это не впечатлило.
Сын Доровского Виктор — сотрудник СБУ. СМИ вменяют ему финансовую поддержку боевиков Донбасса (в том числе закупку обмундирования и вооружения) и слив оперативной информации о планах и позициях украинских военных.
У «Оплота», харьковского Антимайдана и УПЦ МП был ещё один общий источник финансирования — депутат Харьковского облсовета Владимир Скоробагач, достаточно мутный тип с аферистскими наклонностями, о чьей бурной деятельности написано немало. За спонсирование УПЦ МП отмечен орденом «За веру и службу» II степени. Он является прихожанином и благотворителем храма Усекновения Главы Иоанна Предтечи.
В общем, Харьковская епархия финансово не бедствует, если твердо придерживаться принципа «деньги не пахнут». Да и защитников у неё в случае чего хватит. Странно, как при том положении дел, которое сложилось в Харькове в 2014 г., там не возникло «Харьковской народной республики». Похоже, к этому исходу все силовые ведомства города были очень даже готовы — и финансово, и идеологически. Харьковская епархия, наверное, даже бы и не почувствовала смены государственных флагов — настолько она была интегрирована в чиновничье-силовой блок. И то, что Харьков устоял — милость Божия и огромные усилия проукраинских активистов, которым за это низкий поклон.
Вся информация, использованная в данной статье, получена методом OSINT из открытых источников и бесплатной базы Минюста.
Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.
- Информация о материале
Четвертый год не утихают крики хомячков о том, что в неком лугандоне не осталось людей, а тех, кто остались пора жечь напалмом.
Парадокс в том, что ни один адекватный человек, который живет в оккупации, не знает где ж находится этот лугандон. Для этих людей есть оккупированый родной город и край, они не знают где лугандон находится на карте, что такое этот лугандон.
Вообще, чисто морально, в оккупации, в какой-то степени даже проще: тот, кто в форме- тот враг. Нету хамелеонов и двухцветных политиков [фамилии называть не буду, вы сами их знаете]. Кто верит в светлое будущее недоразумения,ну типа рышпублики- тот враг. Без полутонов, без недоговорок и намеков, без сантиментов. Только черное и белое: враг или не враг.
Как известно, в критических ситуациях,люди показывают всю свою сущность без прикрас. Когда приходит час ж, то на поверхность выходит то,что пряталось под дорогим пиджаком или крутой вышиванкой. Это пряталось долгие годы, в час ж — оно выскакивает наружу, как сторож, который заметил, что у него в саду воруют яблоки.
Да, много людей после оккупации стали недолюдьми. Да, они верят в распятых мальчиков и легендарный концлагерь под Мариуполем, в виселицы для русскоговорящих во Львове. Да, их не 5 и не 10 человек, а тысячи. Да, они поверили телевизору. И не нужно меня сейчас обвинять в фашизме и прочих грехах: православная вата умеет православно ненавидеть, умеет креститься и клясть одновременно, молиться за убийство типа братьев в соседней стране и орать что-то там про фашню. Фашня Германии отдыхает по сравнению с ватой русской.
Но чем отличаются те, которые поверили роств в оккупации, от тех, которые поверили роств вне оккупации? Или роств не врет вне оккупации? Или роств показывает иную картинку вне оккупации? Или роств врет все время, но если идет речь об оккупированых территориях, то там сразу процент правды зашкаливает? Спросите вне оккупации у любого знакомого про Украинские митинги в Донецке или Луганске в начале войны, были ли они. Готов поставить сотню баксов, процентов 80 не в курсе за эти митинги. И да, когда побили детей на Майдане — вышла вся страна, но, когда убили Чернявского в центре Донецка и побили людей, вся страна смотрела чем ж это все закончится.
Зато патрихтоты знают гиви и моторолу. И шось краями слышали про ДАП. И вообще, нельзя патриотам задавать вопросы такие, они всю правду по тв видели, по роств.
Я к чему веду. Это может нравится, может не нравится, но в оккупациимного Наших людей. Они без оружия [сказки про партизан с вилками оставьте при себе]. Они нахер никому не нужны. Они с радостью согласны сжечь в ноль свои города, лишь бы не видеть это ебучий сюрреализм. Они с хлоркой будут вымывать каждый сантиметр площади родного города после деоккупации.
Эти люди за 4 года войны не верят ни в бога,ни в чорта. Они не верят ни одному из политиков. Они верят в дело и в конкретные действия. Блаблабла — это блаблабла, это не действие. Кпд от блабла-ноль. Они делают каждый день. Не за ордена, не за медали. Просто молча делают. Они грызут себя за то, что делают мало. Им тоже хочется спалить кремль и написать об этом мемуары. Но до того пока руки не доходят. Есть текущие задачи, которые им нужно решать именно сегодня, ибо больше поручить некому.
Они знают, что в любой момент за ними могут придти. И жалеть их никто не будет. И вытягивать из православных подвалов тоже. Но это для них нормально. Они все последствия и риски прекрасно осознают.
Сегодня, завтра, послезавтра они пашут как проклятые. Без спецподготовки, они сами всему научились по ходу войны. Они гражданские, но фсб и гру боятся их больше, чем привидения Бандеры на красной площади.
Их тоже все достало уже. Наши люди в оккупации безумно хотят на ротацию или в отпуск, ибо нервы ни к черту уже совсем. Им в печенках сидит сюрреализм, который вокруг них происходит. Они давно не удивляются очередному пробитому дну роспропаганды. Они молча, сцепив зубы, пашут. Они въебуют за себя и за того хомяка на диване, который рассказывает сказки о партизанщине с помощью тапок и качалки.
Этим людям нужно немного взамен. Им просто нужно говорить, что они нужны именно этой стране, что это все это они делают не зря. Простые человеческие слова придают этим людям крылья и новые силы. Они хотят слышать каждый день простые слова — вам никто не бросил и не бросит. И все.
Не помню кому принадлежат слова: Страна — это я. Страна — это мы с вами. Мы можем или поддерживать морально этих людей и каждый день, или мы можем лупить их дальше, ради того, чтобы поднять себе дешевую самооценку. Выбор за вами. Но даже на войне с недоимперией быть человеком никто не отменял.
P.S. Что делают Наши люди в оккупации? У наших военных спросите.
- Информация о материале
Частные сыщики в нашей стране работают под видом охранных или информационно-аналитических агентств. Для проведения расследований нередко прикрываются удостоверениями журналиста. В целом пользуются принципом «что не запрещено, то разрешено».
— У людей полное недоверие к правоохранительной системе, — говорит Олег Малофеев, детектив охранного холдинга «Шериф». — Когда они обращаются в органы и видят бездействие и непрофессионализм, то идут к нам. Крупные же бизнесмены зачастую рассчитывают на свои силы, но не понимают, что начальник их службы безопасности работает только в рамках полномочий. Нам же приходится заниматься нестандартными случаями.
Чаще всего клиенты просят наблюдать за людьми, найти мошенников, проверить на полиграфе, разыскать пропавших, расследовать кражи на предприятиях. Цены на такие услуги сильно варьируются: от нескольких тысяч гривен за досье и проверку человека на детекторе лжи при приёме на работу до десятков тысяч долларов за расследование.
Одна из самых востребованных услуг — наружное наблюдение. Её заказ не вызывает затруднений. «Выделяем экипаж (машина и два человека), наблюдение ведём до двери, — заявили Фокусу в одном из столичных детективных агентств. — Только в суде эти данные использовать не получится, разве что кто-то из ваших знакомых заявит, что сам видел и снял». За слежку частные детективы требуют порядка $30–50 в час.
Там, где у частного детектива полномочий не хватает, в ход идут связи. Дело в том, что большинство сыщиков ранее работали в силовых структурах, поэтому за деньги клиента без труда договариваются с действующими полицейскими об оказании специфических услуг. Так, на просьбу Фокуса отыскать угнанный автомобиль в одном из столичных детективных агентств заявили, что сами такими вещами не занимаются, но за вознаграждение подъедут в полицейский участок, где убедят розыск найти пропажу.
— Частные детективы используют коррупционные связи в полиции среднего звена. Там им сливают нужную информацию, — рассказывает о специфике такой работы Александр Кракснопёров, главный редактор профильного журнала Security UA. — Это может быть всё что угодно: от персональных данных о человеке до серьёзных вещей вроде снятия информации с каналов связи. Так что деньги в конечном счёте всё равно попадают в полицию.
Чёрные услуги
Использование миниатюрных диктофонов, видеокамер, жучков, перехватчиков сетевого трафика частными детективами в Украине строго запрещено. Однако они всё равно оказывают такие услуги. Придумав легенду о том, что в фирме произошла утечка деликатной бухгалтерской информации, корреспондент Фокуса под видом бизнесмена обратился за помощью в несколько детективных агентств. Задача — найти того, кто сливает информацию конкурентам. Большинство агентств предложили проверить офис на наличие жучков по цене $10–20 за квадратный метр помещения. Зато установить прослушку согласились единицы, сходу заявив, что это незаконно. Впрочем, деньги творят чудеса.
— Организуем проверку по номеру телефона всех, с кем связывался человек за последние полгода, — заявил частный киевский детектив Владимир. — Выясним личности абонентов, вплоть до фотографий, досье, местоположения. Это будет стоить $1 тыс. — $1,5 тыс. А вот прослушка телефона — плюс $700 в день.
Есть у частных сыщиков и система скидок. Если прослушка растянется на пять дней и более, цена вопроса уменьшается почти вдвое, до $400 в день.
— Сами понимаете, это незаконно, потому и цена такая, — объясняет Владимир.
Работают дельцы по нескольким чётко отработанным схемам. Например, устанавливают на телефон объекта специальное программное обеспечение или же в офисе, где он работает, размещают миниатюрную базовую станцию мобильной связи, в радиусе действия которой все телефоны автоматически к ней подключаются. Так злоумышленники получают доступ ко всему, что передаётся через смартфоны абонентов. Не обходится и здесь без коррупции в спецслужбах. Через них частные детективы получают все метаданные абонента: длительность звонков, время, местоположение абонентов, IMEI телефонов, с которыми связывался объект. В правоохранительных органах детективы покупают такие базы за $350–500, а клиентам продают в несколько раз дороже. Делать это в условиях перманентной АТО на востоке страны стало намного легче.
— Оперативники в зоне АТО имеют полномочия запрашивать логи телефонных номеров для борьбы с терроризмом, — раскрывает Фокусу тонкости частного сыска один из детективов. — Им надо быстро отрабатывать связи подозреваемых, потому причастность к сути дела всех запрашиваемых номеров проверяется не всегда. В итоге он отправляет не только номера телефонов, которые ему нужны по работе, но добавляет в список несколько номеров от детектива.
Такие чёрные схемы используют и для защиты от прослушки. В одном из столичных детективных агентств Фокусу рассказали историю бизнесмена, который подозревал собственного партнёра в слежке. Он был уверен, что все его встречи фиксируются, однако несколько специальных визуальных проверок результатов не дали. Чтобы окончательно удостовериться в безопасности офиса, бизнесмен через частного детектива заказал в украинских спецслужбах доступ к смартфону своего бизнес-партнёра. Подозрения оправдались, и по передаваемым на смартфон снимкам из офиса детективы отыскали замаскированную камеру.
Выход из тени
Попытки регламентировать в Украине работу частных детективов предпринимались на протяжении десятка лет. В апреле этого года парламент таки принял Закон «О частной детективной деятельности». Однако его ветировал президент. По словам Сергея Сеника, вице-президента Всеукраинской ассоциации частных детективов, камнем преткновения стали два момента: каким должно быть образование частного детектива и кто будет регулировать его деятельность.
— Депутаты настаивали на обязательности профильного юридического образования, — говорит он. — Это загоняет в тень многих частных детективов, которые долгое время работают на рынке негосударственной безопасности и платят немалые налоги в бюджет государства. В основном это бывшие работники правоохранительных органов или талантливые самоучки, которые имеют профильное образование, но не имеют образования юридического. После того как такой закон вступит в силу, они будут вынуждены уйти в подполье.
Один из самых активных участников обсуждения данного закона народный депутат Андрей Тетерук считает, что частным сыщиком может работать человек с любым образованием. Но даже без этой нормы, говорит, закон необходим.
— Пусть он не совершенен, — объясняет Тетерук, — но сейчас важно легализовать отрасль. Она работает в теневом секторе. Тут нет конфликта оперативно-розыскной деятельности и частной детективной, они действуют в разных сферах. Но новый закон только усилит безопасность. Например, если гражданин находится в СИЗО, как он может собирать доказательства своей невиновности? Именно тут на помощь могут прийти детективы.
Одним глазком. Заказчику за наружное наблюдение придётся платить частному детективу $30–50 в час
Важным новшеством ветированного главой государства закона остаётся то, что собранную детективами информацию можно использовать в судах. Что же касается ведомства, которое должно регулировать деятельность частных детективов, то здесь сыщики категоричны: быть под колпаком у МВД не хотят. В противном случае коррупции не избежать.
— Во всём мире распространена практика общественного контроля таких специалистов, — говорит Сергей Сеник. — Например, в Лос-Анджелесе лицензии на занятие детективной деятельностью выдаёт департамент сельского хозяйства штата, полиция не имеет к ним никакого отношения.
В самом МВД принципиальной разницы, кому будут отданы полномочия контроля частных детективов, не видят. «Наше министерство не против, чтобы этим занимался Минюст. Какой закон будет принят, такой и будем исполнять», — заявил Фокусу спикер МВД Артём Шевченко.
Сейчас у парламентариев два варианта: отдать за уже проголосованный закон 300 голосов, тем самым преодолев вето президента, либо же учесть предложения главы государства. В любом случае легализация частных детективов нужна, ведь украинцы должны иметь возможность выбора, кому доверять свою безопасность. Главное, чтобы в стремлении отрегулировать эту и без того серую отрасль государство не вытолкнуло её окончательно за грань закона.
- Информация о материале
Мощное гражданское общество является одним из ресурсов Украины, чью влиятельность подтверждают отчеты международных организаций и озвучивают сами граждане. Но все больше и больше усугубляется конфликт между гражданским обществом и органами государственной власти, которые считают этот ресурс слишком громким и проблемным.
Уже несколько месяцев гражданское общество Украины живет в неопределенном правовом поле — после того как парламент обязал подавать е-декларации «участников антикоррупционных мероприятий», до сих пор ни один институт не может объяснить, кого именно считать таковыми. Из-за этой правовой неопределенности, создающей широкое поле для манипуляций и репрессий на местном уровне, антикоррупционные новеллы раскритиковали как украинские, так и международные общественные организации.
Очередной виток конфликта возник из-за законопроектов Администрации президента, которыми е-декларирование для «антикоррупционных организаций» отменяется, но вводится жесткая публичная финансовая отчетность для всех общественных организаций в целом.
Официальной причиной введения этих отчетов члены правительства называют «повышение прозрачности». Но общественные деятели видят в этом месть за критику пробуксовки реформ.
Повышение прозрачности — это мировой тренд, являющийся чрезвычайно важным и для организаций гражданского общества. Ведь именно прозрачность формирует доверие к организации со стороны граждан, чьи интересы она представляет.
Однако вместо дискуссии о том, как повысить доверие к гражданскому обществу, имеем конфликт, где прозрачность могут использовать в качестве инструмента мести, что будет представлять угрозу для демократии в целом.
Прозрачность общественных объединений. Негативный опыт
«Законная цель по обеспечению прозрачности не может оправдывать мероприятия, препятствующие деятельности неприбыльных организаций, которые действуют в сфере прав человека, демократии и верховенства права».
Это вывод Венецианской комиссии о российском федеральном законе «О нежелательной деятельности иностранных и международных неправительственных организаций».
Однако власть России проигнорировала рекомендации европейцев, что ознаменовало очередной этап свертывания демократии и нарушение прав человека. Именно под предлогом повышения прозрачности и подотчетности гражданского общества в России законом установлен суровый контроль над ним.
Печальный опыт России и критика международных организаций стимулируют негативное отношение общественных организаций к законопроектам, которые предлагает Администрация президента.
Вмешательство государства в деятельность гражданского общества считается недопустимым, даже когда вопрос касается такой важной темы, как повышение прозрачности.
Европейские страны действительно ратуют за повышение прозрачности общественного сектора, но делают это через обязательные консультации с общественными организациями, учитывая контекст каждой конкретной страны и руководствуясь тем, что для введения новых требований к общественным организациям должны быть серьезные основания.
Прозрачность общественных объединений. Украинские реалии
Более 70 тыс. украинских общественных организаций уже обязаны подавать в налоговую все те же отчеты, что и другие организации, — ежемесячно отчитываться о зарплате сотрудников и уплате ими налогов, о недвижимости и земле, если она у них есть; подавать финансовую отчетность как субъекты предпринимательства, где надо раскрывать информацию о своих доходах и расходах.
Кроме того, 31 тыс. общественных организаций ежегодно подают отчет об использовании доходов неприбыльной организации и финансовый отчет субъекта малого предпринимательства. В этих отчетах указывается информация и о доходах, и о расходах общественной организации.
Различные типы отчетов и информации об общественных организациях имеют Министерство юстиции, Министерство экономического развития и торговли, Министерство молодежи и спорта, Министерство социальной политики, Государственная фискальная служба, Государственное управление статистики и органы местного самоуправления.
Может ли повысить прозрачность общественного сектора введение еще одного отчета? И может ли вообще публичный отчет перед органами государственной власти повысить доверие граждан к организации гражданского общества?
По мнению авторов, законопроекты №6674 и №6675 соответствуют европейским стандартам отчетности неправительственных организаций и повышают прозрачность гражданского общества. Но если это действительно так, почему же их тогда критикуют европейские партнеры Украины?
Законопроектами предлагается отменить е-декларирование для «антикоррупционников» и в то же время ввести два новых публичных отчета. Первый должны подавать все общественные организации, второй — физические лица-предприниматели, получавшие заказы в рамках проектов международной технической помощи.
Оба отчета должны обнародоваться на сайте Государственной фискальной службы. В своем отчете общественные организации обязаны информировать о количестве членов организации, руководящем составе и участии руководства в других организациях, общей сумме членских взносов, общей сумме затрат на зарплаты и персональных зарплатах десяти самых высокооплачиваемых сотрудников. Также общественные организации будут обязаны детально перечислять, от кого и какие суммы они получили на деятельность, и каким физическим лицам или компаниям платили за услуги с указанием общих сумм.
За непредоставление такого отчета предлагают наказывать лишением признака неприбыльности, что приведет к уплате штрафов и налогов на несуществующую прибыль.
Среди первых на эти «европейские предложения» откликнулся Международный центр некоммерческого права (Вашингтон). Его вывод — таких жестких требований к отчетности общественных организаций нет ни в одной стране Европейского Союза. Нормы законопроектов являются дискриминационными по своей природе, а требования с целью «повышения прозрачности» хотят ввести без надлежащего обоснования и консультаций с общественностью.
Не лучшего мнения о законопроектах и эксперты проекта Совета Европы «Партнерство для надлежащего управления», которые рекомендовали членам правительства больше консультироваться с общественными организациями при разработке законопроектов по гражданскому обществу и ориентироваться на лучшие практики подотчетности.
Прозрачность общественных объединений. Положительный опыт
В основе отношений государства и гражданского общества в европейских странах лежит понимание, что общественные и благотворительные организации полезны для страны. Они не только помогают преодолевать проблемы, с которыми не может справиться правительство, но и являются «сторожевыми псами демократии»: контролируют действия власти и защищают права граждан.
Страны Совета Европы еще в 2002 г. пришли к соглашению, что «лучший способ обеспечить этическое и ответственное поведение НПО является содействие саморегуляции в этом секторе на национальном и международном уровнях».
Эти стандарты нашли свое отображение в Фундаментальных принципах о статусе неправительственных организаций в Европе (которые в 2002 г. были утверждены в Страсбурге в рамках встреч, организованных Советом Европы) и Руководящих принципах о свободе объединений, утвержденных ОБСЕ.
В ст. 224 Руководящих принципов указано:
«...Государство не должно требовать от объединений подотчетности и прозрачности, но должно поощрять и стимулировать их к этому».
Следовательно, вопросы прозрачности и подотчетности гражданского общества европейцы больше возлагают на сами общественные организации.
В Фундаментальных принципах указано: «Лучшим способом обеспечить этическое и ответственное поведение НПО является содействие саморегуляции в этом секторе на национальном и международном уровнях».
Среди инструментов такой саморегуляции — введение наблюдательных советов, проведение независимых аудитов и те же годовые отчеты, которые, однако, презентуются прежде всего членам организации и ее донорам, а не государственным органам.
Государственный контроль над деятельностью общественных организаций в Европейских странах тоже есть. Но зависит от конкретных проблем, которые он призван решить. «Золотым стандартом» считается тезис, согласно которому отчетность общественных организаций не должна быть сложнее, чем для других юридических лиц.
Общее правило для европейских общественных организаций — подавать отчетность в налоговые или другие органы власти, если ОО получают налоговые льготы или средства на свою деятельность от государства. Формат этих отчетов, как и то, делать ли их публичными для общественности, определяют в каждой стране отдельно и довольно осторожно.
Так, в Великобритании существует требование подавать годовой отчет, но это больше касается деятельности благотворительных фондов, поскольку они имеют существенные налоговые льготы.
В странах-лидерах Евросоюза, Франции и Германии, общественные организации подают отчет в налоговую, но он не является публичным. Это скорее аналог отчета по признаку неприбыльности, который уже подают украинские общественные организации.
Публичные отчеты введены в таких странах, как Венгрия и Польша. Но они не идут ни в какое сравнение с тем, что предлагают ввести в Украине.
В Польше общественные организации действительно должны подавать отчет в Министерство социальной политики, который размещается на специальном правительственном сайте. Этот отчет включает «программную часть», т.е. информацию о том, чем занимается общественная организация и какие имеет достижения, а также обобщенную информацию о финансовом состоянии. Но такой отчет связан с процентной филантропией — одним из механизмов поддержки общественных организаций, когда налогоплательщик может выбрать общественную организацию и перечислить ей 1% от уплаченных налогов. Правительственный портал, на котором размещены публичные отчеты, содержит также информацию о том, как перечислить свой 1% конкретной организации, чей публичный отчет вы просмотрели.
Законодательство Венгрии содержит требование обнародовать отчеты общественной организаций на своем сайте, но перечень обязательной для обнародования информации намного меньше, чем тот, который требуют законотворцы от украинских общественных организаций. Эти отчеты также больше подпадают под характеристики понятного нам «программного отчета организации».
Наиболее похожей на требования законопроектов является форма отчетности 990, которую используют для отчета благотворительных фондов в США.
Однако, согласно рекомендациям Международного центра некоммерческого права, стандарты отчетности в одной стране нельзя автоматически переносить в другую, без учета специфики обоих государств и причин, по которым эта отчетность была введена.
Публичная отчетность благотворительных фондов в США имеет цель информировать общественность о деятельности организаций, имеющих существенные налоговые льготы по сравнению с другими юридическими лицами. То есть отчетность введена для предотвращения рисков злоупотребления этими льготами.
Кроме этого, для организаций, чей бюджет меньше, чем 50 тыс. долл. в год, введен отдельный упрощенный отчет.
Следовательно, сравнивая реальные европейские стандарты и предложенные Администрацией президента законопроекты, трудно не заметить, что это параллельные линии, которые не пересекаются.
Прозрачность общественных объединений. Что дальше?
В общем заявлении общественного сектора общественные организации предложили два альтернативных пути решения проблемы с е-декларациями для «антикоррупционников»:
— отозвать законопроекты и изъять из них дискриминационные нормы;
— поддержать законопроект №6271, отменяющий е-декларирование без каких-либо дополнительных требований, и параллельно запустить процесс публичного отчета общественных организаций.
В соответствии с международными стандартами этот процесс должен включать широкое привлечение общественности к разработке новых законопроектов.
Такой путь кажется логичным, если учесть, что общественные организации в Украине уже подают довольно детальную налоговую отчетность. Поэтому повысить прозрачность общественного сектора можно и без критики международных экспертов.
На администрирование всех этих отчетов уже тратятся ресурсы, и процедура их сбора тоже уже налажена. Возникает закономерный вопрос: зачем создавать еще один отчет для общественных организаций, если большинство информации органы государственной власти уже имеют и так? Осталось просто сделать ее открытой для общественности, если действительно существует такая необходимость.
Прежде всего можно сделать публичным отчет об использовании доходов неприбыльной организации, поскольку для этого уже создана соответствующая онлайн-платформа. В кабинете налогоплательщика есть доступ к Реестру неприбыльных организаций и учреждений, в котором каждый гражданин может проверить, имеет ли общественная организация признак неприбыльности. Государственная фискальная служба может просто там же обнародовать отчеты, которые подают неприбыльные организаций.
И речь идет не только об ОО. Ведь в целом признак неприбыльности есть у 151 тыс. организаций, из них общественных — только 20%.
Граждане Украины имеют вполне логическое право знать, как пользуются признаком неприбыльности и благотворительные организации, и профсоюзы, и политические партии, и органы самоорганизации населения.
Решение обнародовать эти отчеты могло бы стать компромиссом между гражданским обществом и властью, что позволило бы достичь заявленных целей повышения прозрачности без рисков усиления государственного контроля над общественными организациями.
Ведь контролировать гражданское общество должны не государственные органы, а сами граждане, чьи интересы представляют общественные организации.
И более эффективным стимулом к прозрачности и эффективности являются не штрафы от налоговой инспекции, а опасение потерять доверие и поддержку общества.
- Информация о материале
Харьковская прокуратура расследует незаконный ввоз угля из оккупированных территорий.
Об этом свидетельствуют судебные решения со 2 по 5 октября этого года, в которых суд предоставляет доступ прокуратуре Харьковской области к документам и контрактов государственной Центрэнерго.
Согласно судебным решениям, должностные лица Харьковской таможни с ноября 2015 организовали поставки в Украину угля из оккупированных территорий под видом импортируемого из ЮАР и России.
Уголовное производство было открыто в апреле в 2017 года по статье «Злоупотребление властью или служебным положением».
Среди компаний, через которые осуществлялся экспорт угля ООО «Торговый дом-Ресурс», государственные «Укринтерэнерго», «Угольная компания» «Краснолиманская» и «Государственная угольная компания» и ОАО «Центрэнерго».
По версии следствия, указанные компании закупали уголь с ОРДЛО по контрактам с Соrtех Sales Limited, Sovewиск Ноlding Limited, Аridа Glоbаl Limited, «РЖД Логистика» и ООО «Руснефтедобыча».
- Информация о материале
3 жовтня, парламент знову розгляне внесений президентом законопроект №6232, що дає старт судовій реформі. Документ, серед іншого, передбачає зміни до Кодексу адміністративного судочинства, Цивільно-процесуального і Господарсько-процесуального кодексів.
Правозахисники та ЗМІ закликають Раду не підтримувати законопроект. На їх думку, він містить положення, які зроблять правосуддя непрозорим для суспільства. До вівторка громадськість ще має час висловитися.
Що сталося?
У 2015 році після наполягань громадських організацій в українському законодавстві з’явилася норма про те, що у відкритих судових засіданнях не потрібен дозвіл на відеозйомку портативними відеокамерами. За словами правозахисників, саме завдяки відеофіксації багато людей дізнавалися, що насправді відбувається в судах.
Натомість тепер влада хоче, щоб можливість відеозйомки у відкритих судових засіданнях залежала від волі головуючого судді.
Так, президентський законопроект дозволяє суддям заборонити фотофіксацію, відеозапис чи трансляцію, якщо вони «заважають перебігу судового процесу». Правозахисники називають цю норму «необмеженим правом судді закрити процес для громадськості з надуманих мотивів».
«Ми добре знаємо, що таке «вмотивовані ухвали суддів». У когось вони можуть бути дійсно мотивовані, а хтось пише «заважає процесу» – і крапка», – коментує народна депутатка від «Самопомочі» Олена Сотник.
Експерт Центру політико-правових реформ Роман Куйбіда називає норми президентського законопроекту кроком назад у відкритості судів.
«Коли представники європейських країн дізнаються, що в наших судах можливий відеозапис, вони захоплюються цим. Бо в багатьох країнах питання відеозйомки не регулюється або віддано на розсуд судді. Але це нормально, бо ж судді там не зловживають своїми правами», – пояснює він.
Правозахисник Харківської правозахисної групи Андрій Діденко також дивується нормам пропонованого законопроекту.
«Це ж публічне судове засідання. Воно відбувається у Будинку правосуддя і рішення ухвалюється від імені держави. Чому я як громадянин України не можу знати, що відбувається в тому чи іншому судовому процесі? А якщо мені це цікаво і я хочу ще й розповісти про це засідання своїм друзям?» – обурюється він.
Журналістка Медійної ініціативи за права людини Ольга Решетилова, яка розслідує злочини проти Євромайдану та наслідки російської агресії на сході країни, каже, що в Україні не можна дозволяти такі законодавчі норми.
«Україна перебуває в такому історичному періоді, коли велика частина історії пишеться в судах. Справи Майдану, історія «Русской весны», інші резонансні справи. Від того, наскільки це буде гласно, наскільки ми зможемо оцінити позиції сторін, залежатиме правдивість нашої історії у цей складний період», – переконана вона.
За її словами, відкритість судового процесу важлива для того, щоб кожен міг переконатись, що суд відбувається без маніпуляцій.
«Опоненти правозахисників кажуть, що з відкритістю побільшало хаосу в судових залах. Як приклад вони наводять справу «Торнадо». Але хаос у цій резонансній справі був саме тому, що його розгляд тривав закрито. Якісь фрагменти вкидала прокуратура, якісь – сторона захисту. Ось цей безкінечний пінг-понг між сторонами процесу призвів до того, що суспільство заплуталось», – вважає Решетилова.
Тим часом Олена Сотник нагадує, що гласність спонукає суддів об’єктивніше розглядати судові справи.
«Ми знаємо випадки, коли люди запрошували спостерігачів або незалежні громадські організації, аби хоч якось підтримувати об’єктивність судового розгляду. І ми бачили, що судді по-іншому себе поводять у судовому засіданні. Так, іноді політики чинять тиск на суддів, але їх треба притягати до відповідальності. Усі рівні перед законом», – підсумовує вона.
В Ольги Решетилової немає ілюзій, що судді будуть зловживати заборонами відеозйомки.
«У суді в Бахмуті Донецької області навесні 2016 року прес-секретарі намагались виштовхати нас із судового засідання», – ділиться вона випадками зі своєї журналістської практики.
Разом з тим Ольга згадує, як Слов'янський міськрайонний суд у справі екс-мера Торецька Володимира Сліпцова заборонив відкритий розгляд справи за колопотанням захисту підсудного. Колегія суддів у складі Тетяни Хаустової, Любові Мірошниченко та Ігоря Мінаєва обґрунтувала такий крок тим, що під час судового слідства, ймовірно, може бути виявлено факти, що містять державну таємницю.
«Що означає «ймовірно»? Державна таємниця або є, або її немає. Інформацію до держтаємниці відносять експерти, і там ціла процедура. Є перелік відомостей, які складають державну таємницю», – обурюєтья медіа-юрист із Платформи прав людини Олександр Бурмагін.
Він переконаний, що суд «намалював» таке рішення, аби приховати процес від громадськості.
Окрім цього, президентський законопроект дозволяє не впускати до судової зали охочих бути присутніми у відкритому судовому засіданні, якщо в залі немає «вільних місць».
Така норма, на переконання правозахисників, може стимулювати суддів призначати розгляд резонансних справ у маленьких залах. Це зменшить кількість місць для слухачів і, відповідно, суспільний контроль за справами.
«Давайте подивимось, чи пристосовані зали судових засідань і для розміщення усіх охочих, і для проведення відеозйомки? Є суди, де на 20 суддів припадають чотири зали», – каже Юлія Хмарук, представниця Уповноваженої Верховної Ради з прав людини.
«Якщо в законодавстві лишити цю норму, то це підштовхуватиме суди до обмеження технічного забезпечення цих судів, а не до їх розвитку», – відповідає керівниця громадської організації «Вектор прав людини» Валерія Рибак.
Крім того, згідно із новим законом, суд зможе не проголошувати прилюдно судові рішення, які ухвалено в закритих судових засіданнях. Правозахисники пояснюють, що це порушує статтю 6 Європейської конвенції з прав людини, де йдеться про те, що судові рішення в будь-якому випадку проголошуються прилюдно.
На думку правозахисників, сьогоднішнє регулювання, до прикладу, в адміністративному судочинстві, відповідає Конвенції. Навіть якщо судді проголошують рішення після закритих засідань, вони просто не розголошують інформацію, через яку закрили засідання.
Валерія Рибак переконана, що судді мали би бути самі зацікавлені у відкритості своїх процесів. Це убезпечило би їх від провокацій та злочинів з боку активістів чи сторін процесу.
«Ми знаємо про випадки, коли в суди Луганської області приходять з гранатами у справах військовослужбовців чи незаконних збройних формувань. Суддям погрожують. Відеофіксація судових процесів – це гарантія безпеки суддів», – переконана журналістка Ольга Решетилова.
Роман Куйбіда вважає, що якщо норма про заборону відеозйомки у відкритих засіданнях запрацює, – це обернеться проти самих суддів.
«Такі заборони будуть зафіксовані і з’являтимуться в інтернеті. А це негативно буде впливати на уявлення про судову владу в очах суспільства», – переконаний він.
Окрім цього, президентський законопроект забороняє фіксувати на відеокамери чи диктофон закриті наради судді зі сторонами, які проводяться для врегулювання спору.
Правозахисники не виключають, що судді можуть проводити такі зустрічі з кожною стороною окремо і… вимагати неправомірну вигоду. При цьому судді у такому випадку не будуть боятися відповідальності. Адже сторона не матиме права зафіксувати розмову. А якщо й зафіксує, то не зможе використати запис як доказ у суді.
Куйбіда також вказує, що президентський законопроект не впроваджує інститут присяжних, не стимулює перегляд вироків щодо «свавільно засуджених» та не вирішує питання гласності у кримінальному процесі.
«Кримінальний процесуальний кодекс не має жодних змін щодо відеозапису. Тому ситуація у кримінальному процесі не покращиться», – пояснює він.
Кому це все вигідно?
Коли Роман Куйбіда на засіданні утвореної президентом Ради з питань судової реформи привертав увагу до цих положень, вирішальний голос мали судді та Адміністрація президента.
«Згадуючи, хто прописав ці норми і заперечував проти необхідності їх змін у Раді з питань судової реформи, то це були голови вищих судів та Адміністрація президента... Це була ефективна співпрація АП із суддями. Де вигідно АП, там судді йшли на поступки, а там, де було вигідно суддям – поступалася Адміністрація президента», – каже експерт.
Депутатка Олена Сотник згадує обіцянки президента Порошенка, коли той презентував судову реформу.
«Перше, що він говорив, – це що суди стануть відкритими. Це буде запобіжником для боротьби з корупцією та необ’єктивним розглядом справ. Це був один з аргументів, коли «продавалася» судова реформа. А тепер, як тільки депутати проголосували конституційні зміни щодо правосуддя, з’явився технічний законопроект, який відкатує становище із відкритістю у судах», – каже народна депутатка.
Що робити?
Не мовчати, а висловлювати свої позиції, – пропонує громадським організаціям та юристам адвокатка родин Небесної Сотні Марина Ліліченко.
«Якщо будемо мовчати, будемо пожинати свої плоди», – каже вона.
Більше того, адвокатка вважає, що громадськості потрібно впроваджувати функціональні механізми за прикладом Громадської ради доброчесності, які тиснули би на владу, щоб не допустити обмеження прав та свобод людини.
Олена Сотник закликає громадські організації оприлюднювати свої заяви до вівторка, 3 жовтня.
«Що більше буде заяв різних громадських організацій, то краще. Інколи здається, що це не має жодного значення. Але це не так. Дві-три потужні, професійні заяви достатньо, аби донести аргументи народним депутатам», – каже вона.
Роман Куйбіда рекомендує депутатам доопрацювати законопроект до третього читання.
«Коли депутати ухвалювали чинний Цивільний процесуальний кодекс, то проблемні питання вони виносили на третє читання. Проект ухвалили в другому читанні, визначаючи, які моменти необхідно доопрацювати. Тоді народні депутати подавали свої правки і голосували у третьому читанні. Це скликання парламенту ще не використовувало механізм третього читання. Але за регламентом він законний», – пояснює Куйбіда.
- Информация о материале
Страница 156 из 1561
